«А если не придёт? Может же так случиться? Может. Что тогда делать? Позвонить, посетовать, что ж мол, не пришла и пригласить индивидуально. Может, так даже и лучше. А почему она может не прийти? Например, потому что не интересуется искусством, или занята. Да мало ли причин. Но позвонить будет не лишне. А с другой стороны, если я ей интересна, то, скорее всего, пришла бы, и время бы нашлось. Тогда получается, не стоит и звонить. Ну, позвонишь, ну услышишь вежливое объяснение мол, дела, то да сё. Это тебе надо? Ладно, рано пока себя накручивать, может ещё и придёт. – И тут она её увидела, Татьяна вошла в зал и остановилась осматриваясь. – Слава богу, пришла. – Артёмова оценивающе, пробежалась по фигуре Татьяны и почувствовала, что один только вид этой женщины в сером обтягивающем платье, здорово добавил адреналина ей в кровь. – Какая она классная всё-таки, люблю такие точёные фигуры, прямо хоть картину пиши. – Она вдруг представила себе, как они вдвоём измазанные краской, обнимаются и катаются по холсту, оставляя на нём отпечатки, и создавая будущую картину. – Интересно если предложу ей это, согласится или нет? – Фантазия, не желая останавливаться, рисовала, в воображении художницы, всё более и более эротические сцены, как она измазанными краской ладонями двигается по телу Татьяны…

- Здравствуйте, я ждала вас, спасибо что пришли. – Артёмова буквально насквозь прожигала взглядом платье Татьяны, прекрасно представляя себе что под ним. Насладившись этим, она взяла её под руку и повела к картинам. – Давайте я проведу для Вас маленькую экскурсию.

Танич отлично поняла этот взгляд, и тоже отреагировала, её соски напряглись, и проступили сквозь обтягивающую ткань. – «Чёрт, надо было предвидеть такую реакцию, и надеть что-то более скрывающее мои мысли». - Тоненькое, на грани отсутствия бельё и тоненькое обтягивающее шерстяное платье, красноречиво демонстрировали окружающим, все её тайные желания. – «Ну и чёрт с ним, пусть видят, а лучше бы катились они все куда подальше…»

Тем временем зал потихоньку наполнялся, гости подходили к Артёмовой, поздравляли с выставкой, выражали восхищение картинами и её красотой, и с интересом посматривали на её спутницу, руку которой она не отпускала даже во время коротких интервью с журналистами.

Всё это нравилось Татьяне, но до того момента, пока к художнице не подошла, какая-то старая подруга. Она бесцеремонно обняла её, практически облапав, и расцеловав в обе щёки, стала уговаривать приехать к ней в Калифорнию, добавляя через слово с намёком – «как в старые добрые времена». Кроме хорошего времяпрепровождения, обещала устроить выставку в своей галерее, и выражала уверенность в её успехе. Со стороны это выглядело настолько двусмысленно, что даже посторонним было понятно, что выставка, только хороший повод. Артёмова, тоже это понимала и слушала в пол уха, всё время посматривая на Танич и подмигивая, мол, не парься об этом. Вежливо дослушав все намёки, без интереса обещала подумать, и когда та ослабила напор, снова взяла Татьяну под руку, не то чтобы демонстративно, но выразительно. Татьяне это понравилось, а вот новоявленной американке нет. Она сникла и со словами подумай-подумай растворилась в толпе.

Сразу после этого к ним в очередной раз подошла Лера, и пригласила подойти к съёмочной группе. Она, незаметно наклонилась к Наталье Артёмовой, и проговорила в самое ухо.

- Пожалуйста, отпусти на несколько секунд свою гостью, в кадре нужно побыть одной.

Художница неохотно выполнила её просьбу, но перед тем как выпустить руку Татьяны, пожала её, и попросила. – Только никуда не исчезайте, я быстро. – И пошла с Лерой к камере.

Татьяна осталась одна и стала осматриваться. Народу явно прибавилось, посетители чувствовали себя расковано, пили шампанское и громко обменивались мнениями. Публика была весьма состоятельная, одеты все были, и дорого, и стильно. В толпе то и дело мелькали известные лица. Многие друг друга знали. – «Похоже, это надолго - часа на три ещё, а то и больше. Надо же, как много любителей современного искусства. Интересно, они знают, каким способом сделаны эти картины?» - Артёмова оставила её возле большой работы, два на полтора метра, с названием «Скрытая страсть». Рассматривая её, Татьяна непроизвольно выискивала, сквозь пятна и линии, отпечатки разных частей тела художницы. Обнаружив их, она с интересом оглядела посетителей – «Они понимают, что это настоящие отпечатки её тела?». - Большинство гостей расслабленно прогуливались по залу, одновременно общаясь и рассматривая картины. – «Наверное нет.» - почему-то решила она. Тут её внимание привлекла одна интересная пара, а то, что это именно «пара» не было никаких сомнений. Пара состояла из двух женщин, эффектной блондинки, в белом, лет сорока. И её черноволосой спутницы до тридцати, в чёрном. Прямо инь и янь – красиво. Черноволосая девушка почувствовала взгляд Татьяны, и оглянулась на неё. Взгляд, который она бросила на детектива, оказался очень острым и пронизывающим. Татьяна невольно напряглась, от того, что почувствовала в нём угрозу. – «Ничего себе…» - За несколько секунд, что они встретились взглядами, они, словно дикие животные, на каком-то генетическом уровне, почувствовали, что являются природными врагами друг другу, и что им лучше не оказываться рядом. В этом молчаливом поединке, ни одна из них не уступила другой, но обе поняли, что если придётся встретиться всерьёз, то одна из них погибнет.

- А вот и я. Не успели заскучать? – Артёмова стремительно вернулась и сразу взяла Татьяну под руку.

Та, всё ещё находясь, под воздействием молчаливой схватки, неожиданно для себя спросила:

- Что это за пара?

- Которая? – художница проследила за направлением взгляда своей спутницы, и поняла о ком речь. – А, эта… Это известная галеристка Светлана Халитова, со своей подругой Еленой Тархановой, которую многие считают её телохранительницей. Отчасти так и есть, потому, что вопросами охраны у них, занимается, именно она. Я их давно знаю и люблю, они очень интересные люди и я сейчас вас познакомлю. - Артёмова поймала взгляд Халитовой и, приветливо махнув рукой, позвала её подойти.

- Вряд ли это хорошая идея.

- Почему?

- Тарханова не выглядит доброжелательной собеседницей…

Тем временем пара, которую позвала Артёмова, после некоторой дискуссии, смысл которой тоже был понятен Татьяне (Тарханова предлагала не ходить, а Халитова отвечала, что неудобно отказываться), направилась к ним. Протолкавшись сквозь толпу, они остановились друг напротив друга, Халитова по дружески обнялась с Художницей, после чего та представила ей Татьяну.

- Познакомьтесь, это Татьяна, а это Светлана Халитова и Елена Тарханова.

Халитова взялась было говорить дежурные слова о том, что выставка удалась, и что всё замечательно. Но неожиданно, перебивая её, заговорила Тарханова, обращалась она, как будто, к художнице, но смотрела исключительно на Татьяну. Голоса она не повышала, но тон был настолько веским и угрожающим, что все, кто стоял рядом, притихли, как умолкает лес в ожидании бури.

- Ты знаешь, что она мент? – Тон исключал возможность мирного исхода, а слово мент звучало синонимом враг.

Артёмова напряглась, и сильнее прижала к себе руку своей гостьи.

- Знаю, но она больше там не работает.

- Не имеет значения работает или нет – «бывших» там не бывает. – Тарханова отвечала художнице, но продолжала смотреть только на Татьяну. Обстановка наэлектризовалась настолько, что толпа вокруг них, невольно стала расступаться, как бы освобождая место для стычки.

Первая спохватилась Халитова, она попробовала вмешаться и утихомирить сою подругу.

- Давай не здесь и не сейчас. Что на тебя нашло? – Но Тарханова не обращала на неё никакого внимания.

- Это ОНА тебя спасла? – Всё также в упор, глядя на Танич, обращалась она к Артёмовой.

- Она.

- Камеры, говоришь, помогли… А ты проверяла, где она их ещё оставила? Душ, туалет проверяла?

- Какая разница? Она здесь, по моему приглашению и не важно, что…