— А не скажешь ли, почему у тебя охотники так часто домой на ночь любят ездить? Время зря теряют, собак мучают…

— Дома лучше… чище, теплее.

— Вот-вот, — подхватил Сергей Яковлевич, — теплее, чище. Хорошо, что я эту избушку собственными глазами увидел. Поругать бы тебя крепко за то, что о колхозниках не заботишься. Но думаю, что к моему возвращению из округа ты здесь все переделаешь.

— А как?

— Подумай, подумай!

Айгинто уселся на грязный ящик, закурил.

— Ну да, конечно, придумать кое-что можно, — через минуту отозвался он. — Побелить… вместо жирника лампу хорошую поставить… Столик сделать, картины на стены повесить.

— Мало… Еще думай! — потребовал секретарь.

— Ну, неплохо от окон снег отгрести, дверь поправить, сильно дует снизу.

— Мало!

Айгинто растерянно, с некоторым недоумением посмотрел на секретаря.

— Что так смотришь? Удивляешься, что я с тобой таким голосам разговариваю?

Айгинто смущенно улыбнулся, неуверенно кивнул головой.

— Не удивляйся, Айгинто, ты уже большой человек, видный человек в районе. Настало время разговаривать с тобой без боязни, что ты обидишься.

— Зачем же обижаться, — прокашлялся Айгинто, пытаясь принять спокойный и независимый вид. — Что я маленький, что ли? Если поругать надо, так что ж, и поругать можно.

Ковалев еле заметно улыбнулся, заглянул быстро в печку и спросил:

— Дымит?

— Немножко дымит, — подтвердил Айгинто, — поправить надо.

— Правильно, поправить надо. Но и этого мало. — Секретарь прошелся по избушке. — А ну покажи, где здесь у вас шкаф с библиотечкой? Где газеты? Шахматы? Патефон где?

— А, верно, вечером, после охоты, очень хорошо чайку попить, почитать, в шахматы поиграть, патефон послушать, — оживился Айгинто. — Это же просто, совсем просто! Честное слово, Сергей Яковлевич, попробую через неделю охотничьи избушки так переделать — как клуб будут!

К полдню Ковалев уже возвращался в поселок. По пути, на одном из охотничьих участков он снова встретил Иляя, заряжавшего капканы. Рядом стояла нарта. Вид у охотника был понурый, подавленный.

— Что, Иляй, нет у тебя сегодня удачи? — спросил Ковалев.

— Какая может быть удача, когда капканы пустые, — мрачно ответил Иляй, стараясь не смотреть на секретаря. — Последнюю приманку проверил, придется с пустыми руками домой итти. Но все бы ничего, если бы не эта проклятая женщина: обогнала меня на три песца!..

— Тэюнэ, что ли?

— Ну да, она, конечно…

— А как ты думаешь, почему у тебя капканы пустые?

Иляй глянул в лицо секретаря и сказал тоном горько обиженного человека:

— Наверное, я такой уж несчастливый, что меня даже песцы не любят.

— Несчастливый, говоришь? — мягко спросил Ковалев. — А хочешь, я тебя научу, как быть счастливым?..

Иляй недоверчиво покосился на секретаря и заметил:

— Счастливые люди на свет сразу рождаются, так же как и несчастливые.

— Счастье от человека зависит.

Секретарь это сказал таким бодрым и уверенным тоном, что Иляй невольно снова пристально посмотрел на него.

— А кто его знает, может вы и научите, как счастливым быть? — произнес Иляй с робкой надеждой в голосе.

— Садись-ка на нарту, покурим, побеседуем, — предложил Сергей Яковлевич. Иляй послушно уселся и вдруг сам не зная, как это у него получилось, сказал:

— Жена ушла от меня. Трудно теперь мне стать счастливым.

— А ты мог бы вернуть ее. Серьезно говорю.

Иляй опять недоверчиво и в то же время с надеждой посмотрел на секретаря.

— Так вот, Иляй, начинай прямо с сегодняшнего дня и не забывай об этом ни на одну минуту, — начал секретарь таким тоном, как будто поверял глубокую тайну.

— Буду делать, обязательно буду делать, только скажи, как и что? — с готовностью ответил Иляй.

— Прежде всего сегодня же пойди на занятия ликбеза. Разыщи свои тетради, книги и принимайся за учебу. Так сделай, чтобы учительница тебя на каждом занятии хвалила, чтобы похвалы ее все слышали и прежде всего — Тэюнэ.

— Да, да. Тэюнэ всегда говорила, чтобы я учился.

— Дальше слушай. Купи в магазине хорошую одежду. Сделай так, чтобы все поразились, какой ты аккуратный. Приходи в клуб тогда же, когда и Тэюнэ приходит, делай то же самое, что и другие делают: играй в шахматы, пой песни, слушай беседы, задавай вопросы…

— Задавать вопросы? — с лихорадочной поспешностью спросил Иляй.

— Непременно! Только сначала думай, хорошо думай, чтобы глупо не получилось. Сам знаешь, бывает, что умный человек, не подумав, глупое скажет.

— Да, конечно, когда глупо — плохо. Смеяться все будут. А Тэюнэ очень не любила, когда надо мной смеялись, говорила, что на меня жалко смотреть.

— Выходит не зря сказал это. Теперь дальше слушай. Самое главное нужно так сделать, чтобы о тебе как об одном из самых почетных колхозников не только в Янрае, но и во воем районе заговорили. Ты это сможешь так сделать. Вспомни-ка, тебя даже на кустовое собрание охотников посылали!

— Не везет мне, — уныло отозвался Иляй. — Видишь, капканы пустые. Хорошим охотником смогу стать, если очень постараюсь, а вот самым лучшим — не получится у меня.

— А как ты думаешь… Что, если колхоз тебе важное дело доверит?.. Очень важное? — Секретарь взял Иляя за рукав кухлянки.

— Какое дело?

— Что, если колхоз поставит тебя заведующим питомником? Ты же любишь собак…

— Заведующим питомником? — переспросил Иляй, не веря своим ушам. — Заведующим? — соскочив с нарты, почти закричал он. — Ого! Да я бы… Я такой питомник сделал бы… Медведи, настоящие медведи у меня были бы, а не собаки!..

— А ну, ну, расскажи, что бы ты стал делать с питомником?

— Да я… я… всех собак в районе пересмотрел бы, самых лучших щенков выбрал бы… День и ночь с ними был! Через год наш питомник не хуже илирнэйского стал бы! — захлебываясь словами, уже кричал Иляй.

— Вот если сделаешь таким питомник, как обещаешь, сразу о тебе заговорят в районе, как об одном из самых почетных колхозников. Сегодня же поговорю с правлением колхоза. Посоветую им, чтобы поручили тебе это важное дело, — заключил секретарь. — Только смотри, чтобы не подвел меня. Как бы там у тебя не подохли собаки.

— У меня подохнут собаки? — Иляй сорвал с головы малахай. Вспотевшая голова его дымилась паром. — Да я скорее сам подохну! Я же по дыханию собаки слышу, что делается с ней! А этот старый Венчик… Разве он понимает что-нибудь в собаках? Я скорее сам в нарте вместо передовика побегу, а больную собаку не дам для работы…

— Ну, ну, ладно, покрой голову, а то простудишься, — Сергей Яковлевич нахлобучил на голову Иляя малахай, шутливо прихлопнул по макушке. — Так как же, договорились?

Иляй бросил на снег рукавицы, схватил обеими ладонями руку Ковалева, порываясь что-то сказать, но подходящих слов не нашел.

17

Вернувшись в поселок, Ковалев решил побывать и в торговом отделении, заглянуть в пушные и товарные склады.

Радушный, приветливый, но ровно настолько, чтобы не выглядеть подобострастным, Савельев показывал секретарю, как хранятся у него товары, пушнина.

Ковалев медленно шел по складу, все до мелочи ощупывая своими строгими, внимательными глазами. В складе был порядок: мешки с мукой, ящики с макаронами, чаем, спичками сложены в правильные штабеля; стеллажи все сухие, чистые; щели в крыше и стенах тщательно заделаны жестью, фанерными листами. Но проницательный взгляд Ковалева все же не мог не заметить некоторого показного порядка и в складах и в магазине. Бегло осмотрев все, что бросалось в глаза, он заглянул в те углы, в которых заведующий его не ждал. С трудом протиснувшись в узкий и неудобный проход, Ковалев осмотрел темный угол, заметил рассыпанные ружейные окислившиеся гильзы и молча показал на них Савельеву. В другом месте он заметил разорванный мешок с мукой, прикрытый оберточной бумагой.

— Зашить мешочек надо, а не прикрывать его бумажкой, — сказал он, мельком глянув на заведующего.