— Пройдешь на северо–запад ровно пятьсот метров. Там будет скала, напоминающая минарет. Остановишься и дождешься рассвета. Остальное тебе известно… Привет! — И скрылся в кабине.

Сикким — этот затерянный в Гималаях уголок скалистой тверди, стиснутый между Непалом, Бутаном, Индией и Китаем, жил своей обособленной жизнью по стародавней поговорке Востока: соседние народы, разделенные высокими горами, как два глаза на лице — сидят рядом, но не видят, не знают друг друга. Завоевав независимость в 1947 году, Индия получила право протектората над Сиккимом, которым правил махараджа. При нем находился выборный совет со статусом законодательной инициативы. Однако последнее слово в решении вопросов всегда оставалось за махараджей при условии, что оно согласовано с индийским политическим советником.

Путь в Сикким начинается сразу же за висячим мостом, перекинутым через горную реку Рантпо. Здесь находятся, как некоторые считают, символический полицейский пост и крошечный поселок местных жителей.

Ранним утром длинноногий верзила подошел к дремавшему стражнику. На нем были широченные штаны и пестрая рубаха навыпуск. Из перекинутой через плечо изодранной холщовой торбы торчали растрепанные книги и край грязного махрового полотенца.

— В гости пускаешь? — небрежно пробасил он, кивнув на убегающую вдаль дорогу.

— Разрешение есть? — лениво поинтересовался стражник.

— А как же? — гость порылся в суме и, сопя, извлек оттуда мятую, в масляных разводах бумагу. — От самого–самого главного…

— От кого? — — стражник прислонил старую английскую винтовку к шлагбауму и принял в заскорузлые руки документ. — Кто подписал?

— Читать не умеешь?!

Полицейский чин зевнул и, безразлично махнув рукой, изрек:

— Э, ступай!

Пост и в самом деле создавал впечатление чисто символического барьера. У гостя поднялось настроение, и он уверенно зашагал по дороге.

В столице — Гангтоке разговаривать с властями пришлось по–иному. Гость представился студентом–геологом. Назвался Местлером. Из Соединенных Штатов. Предъявил документы: паспорт, справку, что он студентки просьбу к «местным властям оказывать ему всяческие услуги по части собирания образцов минералов».

— Что вас интересует прежде всего? — поинтересовались сиккимские власти.

Студент спросил, нет ли в столице национального музея, который бы он мог для начала осмотреть. Нет, не оказалось. Тогда, может быть, геологический департамент при правительстве? Ему объяснили, что Сикким — бедная, слаборазвитая земля, своей промышленности здесь нет. Он также понял, что единственная электростанция в Гангтоке, снабжающая город энергией, работает всего несколько часов в сутки и, как и тот полицейский пост, представляет лишь символическую связь средневековья с веком двадцатым.

Ему пояснили: когда, например, встал вопрос о необходимости начать разработки минеральных богатств (в недрах «страны риса» есть и уголь, и железо, и графит), то первыми против этого замысла восстали буддийские монастыри. А они здесь сила — их более 400! Монахи считают, что нарушение поверхности земли приведет к непоправимой катастрофе: по поверью, Сикким может провалиться в бездну. С большими трудностями администрации удалось открыть несколько школ и больниц. Правда, индийское правительство выделяет для развития Сиккима средства, и немалые.

Это хорошо. Почти половина из них — на развитие транспорта и коммуникаций…

Закончив рассказ, старший чиновник внимательно посмотрел на американца. Тот был явно чем–то озабочен. Быстро поблагодарив за «интересную беседу», Местлер вышел на улицу. В возбуждении он часа два бродил по городу. «Какая оплошность! — раздраженно рассуждал он сам с собой. — Куда с большим успехом я мог бы, по легенде, представиться студентом факультета инженеров транспорта или дорожного строительства! Было бы намного разумнее! Почему шеф решил, если я скажу, что интересуюсь «дорожным строительством», меня тут же обвинят в шпионаже? А теперь, когда они сами положили мне в рот то, что нам нужно, я должен говорить, что сыт. Ну, надо же, как все нескладно! Земля — луна. Сикким летит в тартарары. И никакой тебе геологии, никаких минералов из–за этой неистовой буддийской веры! Ведь я попался на элементарном незнании буддизма. — Он хлопнул себя по бедру, — Не я «попался», а мы «попались», мы, сотрудники хваленой американской разведки!»

И все же Местлер предпринял еще одну попытку. На другой день он заглянул к знакомому чиновнику. Тот принял его столь же вежливо и обходительно.

— Рады помочь. Нам бы ученых людей, — вздохнул он. — Религиозные догматы, может быть, и отступили бы. Жизнь есть жизнь. Разве без железной руды можно отковать уздечку для мула?

— Вы правы. Но для этого нужно шире открыть путь в Сикким нам, людям науки. Идеи через границу перелетают с трудом. Особенно тяжело в горных краях, в Гималаях. Идеи должны приносить с собой люди и распространять их среди масс. Процесс длительный, но благородный.

Чиновник задумался и снова повернул разговор в русло буддийской веры.

— Вот, например, буддизм строго–настрого запрещает убивать животных. Даже земляные черви считаются священными, даже саранча…

— Вы сказали, что на строительство коммуникаций для Сиккима выделены миллионы рупий. А можно хотя бы взглянуть на одну из существующих дорог? Это так занимательно! Представьте себе, что лет через семь–восемь я вновь приеду в Сикким и напишу для американского научного журнала статью, подкрепив ее, разумеется, фотографиями: «Вчера и сегодня сиккимской инфраструктуры».

Чиновник не разобрал смысл мудреного слова, но точно схватил общую направленность просьбы.

— А куда бы вы хотели, например, проехать, господин Местлер? Я правильно произношу ваше имя?

Местлер знал, что нужно ответить, и поэтому не медлил ни минуты. Требовалась решительность, хотя он и не должен был внешне раскрывать чрезмерную заинтересованность маршрутом, который ему подсказал Центр.

— Ну, например, — начал он небрежным тоном, — например, к перевалу Натхула…

— Это к самой китайской границе? — доверчиво переспросил чиновник.

— Разве эта дорога доходит до китайских пограничных постов?

Чиновник промолчал, сделал запись на листке бумаги и поднял карие в крапинку глаза.

— Еще что?

— Пока этого хватит…

— Я сообщу вам через день–другой. Заходите! — И он поклонился с врожденной грациозностью.

На следующий день в местную гостиницу, где Местлер снимал крошечный номер с высоченным потолком, с которого на длинной штанге свисал вентилятор–пропеллер, и окошком–бойницей на уровне его лопастей, пришел знакомый чиновник.

— Извините, — сказал он, — Вам придется, к сожалению, покинуть нашу страну. Вы прошли полицейский пост с неправильно оформленным пропуском… То есть с фальшивым…

Местлер пытался что–то возразить, но чиновник был неумолим:

— В течение двадцати четырех часов, если угодно… — Он поклонился, попятился, по традиции, задом и неслышно закрыл за собой дверь.

В Вашингтоне к истории с выдворением Местлера, а, стало быть, и с провалом операции отнеслись с раздражением. На эту миссию возлагалась надежда по сбору информации 6 поселениях, дорогах, подходах к китайской границе в районе Тибета. И вот — осечка.

Агентству международного развития поручили досконально разобраться в причинах невыполнения задания агентом. А вскоре возникла еще одна неприятность: после того как в 1973 году наследник сиккимского престола, сын махараджи Палден Тхондуп, развелся со своей женой — американкой Хоуп Кук, оппо-> зиционно настроенные к правителю деятели Сиккима назвали ее шпионкой, которая «была внедрена в их страну ЦРУ».

В апреле 1975 года национальная ассамблея Сиккима приняла решение об упразднении в Сиккиме власти правителя и вхождении этого бывшего княжества в состав Индии на правах полноправного штата. Все вместе взятое осложнило ситуацию, и ЦРУ отказалось от некоторых своих акций в этой стране.

Теперь давайте снова мысленно вернемся к концу шестидесятых годов. Соседние с Китаем государства внимательно следили за ходом так называемой «культурной революции», которую развязала тогда группа Мао Цзэ–дуна и которая вызвала в стране серьезнейший политический кризис.