- Эта одежда намного теплее, чем моя, - сказала она, рассеянно потирая мех на шее.

Когда Зейн впервые увидел, как она вошла в центральную комнату, то почти зарычал от удовлетворения. Она поменяла свои многочисленные слои громоздкой одежды на более практичную, сделанную из мягкой кожи и отороченную мехом горностая. Ему нравилось видеть ее в меху. И ничуть не помогал тот факт, что она перекинула свои длинные волосы в одну сторону, обнажая гладкую длинную шею.

Она продолжала говорить, как будто боялась тишины. Зейн ей это позволил, потому что не знал, что сказать, появись такая возможность. Скорее всего, что-то, чего не должен был говорить. Учитывая его неестественно сильное к ней влечение, ему следовало вообще ее избегать, не говоря уже о том, чтобы брать на прогулку по своей территории.

- И к тому же она очень удобная. Очень тонкая работа. Моей сестре она бы очень понравилась. Она работает в журнале мод. Верхняя часть была бы ей как раз, хотя не представляю, где бы она могла ее носить. В Майами по-настоящему жарко. Тем не менее, было бы хорошо иметь такую вещь. Может быть, Бриз позволит мне ее забрать, когда я буду уезжать.

- Когда ты уезжаешь? – спросил Зейн. Похоже, это был достаточно разумный вопрос.

- Мне бы хотелось остаться и по-настоящему погрузиться в жизнь стаи, но… - Она, наконец, посмотрела на Зейна с подобием улыбки на лице. – Я не хочу навязываться.

Он понимал, что она говорила не о том, что отнимает чью-то пищу или занимает чью-то постель в стае. Зейн увидел ее обнаженную шею и не в первый раз подумал, что эта гладкая кожа дразнила его клыки. Его пах пульсировал, что само по себе говорило о том, что она должна уйти. И чем скорее, тем лучше. Затем его взгляд переместился к ее вопрошающим светло-карим глазам с бахромой длинных, густых ресниц, и всякая надежда на рациональность пропала.

- Оставайся столько, сколько захочешь, - сказал он. Обращаясь больше к своему волку, чем к ней, добавил. - Мы с Коралл станем парой в конце весны. После чего твое пребывание здесь не будет столь… проблематичным.

Она кивнула, хотя он видел, как напряглись ее губы. В течение нескольких секунд было тихо, слышно лишь, как хрустел снег под ногами. Когда он уже подумал, что она не собирается ничего говорить, она выпалила:

- Ты ее любишь?

Никто не задал бы ему такой вопрос. Никто бы не посмел совать нос в дела альфы, за исключением, возможно, Тэллоу и Индиго. Но для них ответ на этот вопрос был и так ясен.

- Не люблю, нет.

Она медленно выдохнула.

– Тогда почему ты берешь ее в качестве своей пары?

Было много ответов, но только один он счел возможным дать.

- Ты помнишь Седна, северную стаю, про которую я тебе рассказывал?

Джиннифер кивнула.

- Коралл - дочь их альфы Шейл. Наши стаи станут ближе друг к другу, если я возьму ее себе в пару.

- Тогда это что-то вроде политического брака?

- Да, что-то вроде того.

Следующий вопрос его удивил.

– Она хорошенькая? - Она слегка покраснела, прежде чем сказать. - Я только спросила, потому что мне интересно, почему она тебя не привлекает. Что, наверное, нахальство с моей стороны. Может быть, она тебя привлекает, и то, что случилось между нами, было просто… В смысле, глупо думать, что тебе не могут нравиться сразу два человека.

Зейн позволил ей говорить, обнаружив, что ему очень нравится видеть ее взволнованной. Его глаза снова остановились на ее шее, но он заставил себя отвести взгляд.

Когда она начала говорить о том же по второму кругу, он прервал ее сказав:

- По тому, как они сейчас сердито смотрят друг на друга, ты бы ни за что не догадалась, что Индиго и Коралл раньше были лучшими подругами. Для Коралл домом всегда были Седна, но, будучи ребенком, она все зимы проводила здесь. Чтобы, когда она повзрослеет и станет моей парой, была уже знакома со своей новой стаей.

Когда они стали подниматься по крутому склону, он с трудом подавил желание предложить ей руку. Понимая, что это будет лишь предлогом, чтобы оставить на ней свой запах.

- Так ты знаешь ее с тех пор, как вы были детьми? – спросила Джиннифер.

Зейн не мог скрыть, что ему было неприятно, и он нахмурился.

– Ей не было еще и десяти, когда я стал альфой. Раньше они с Индиго делали для меня снежные пирожные и каждую ночь вторгались в мою комнату, утверждая, что им снятся страшные сны.

Он с нежностью вспоминал эти ночи, хотя в то время считал их ужасно надоедливыми. Он тосковал по тем временам, когда Индиго была маленькой и прекрасно помещалась на сгибе одной руки. А Коралл лежала в другой, тихо посапывая.

- Я не должен был относиться к ней, как к сестре, - сказал Зейн. – Но для меня было невозможно смотреть на нее иначе, чем просто как на девочку.

Это по-прежнему так и оставалось.

- Ты не должен быть с кем-то, кого ты не любишь. – Она добавила торопливо: – Я не говорю тебе, не… ты знаешь… доводить дело до конца. Я последний человек, который может давать советы в вопросах отношений, но я думаю, ты заслуживаешь быть счастливым.

Зейн хотел спросить, была ли она счастлива с Аароном, но остановил себя. Если она снова будет эмоциональной и уязвимой, он захочет ее успокоить, и это приведет к повторению той ночи. От одного воспоминания о коротких мгновениях, когда ее тело было прижато к нему, и только грубая ткань брюк удерживала его от того, чтобы оказаться внутри нее, он начал возбуждаться.

Он обрадовался, когда они добрались до вершины холма. Джиннифер увидела окружающий пейзаж и забыла о разговоре, бормоча слова восторга. Глубокие сугробы все еще покрывали землю, хотя большая их часть скоро растает. Далеко на горизонте заходящее солнце бросало красный и оранжевый свет на облака. А под ними сверкала поверхность залива.

- Вон там мы бы пришвартовались, - сказал он, показывая на небольшую бухту. – Если бы не кит.

- Это удивительно, - сказала она, уже держа в руках камеру.

Он молчал в течение нескольких минут, позволяя ей снимать пейзаж. Как только она сделала несколько панорамных снимков, он начал показывать на разные вещи, объясняя, как это место изменится весной. Рассказывал о стадах карибу, которые скоро наводнят регион, о разных видах рыбы, которую они ловят в заливе. Когда он рассказал о месте, где рождаются детеныши овцебыков, на ее лице мелькнула улыбка.

- Сегодня утром Кува поймал одного! Это было так вкусно, никогда не ела ничего подобного.

Его волк ощетинился при воспоминаниях о том, как Кува ее кормил, и как бледное подобие мужчины Рох положил на нее руку. Он заметил это и многое другое. Когда она вошла в главную комнату, а затем усаживалась, чтобы поесть, многие мужчины повернулись в ее сторону, забыв про свои тарелки.

- Я оставлю кожу и шерсть от следующего пойманного овцебыка, - сказал он ей. – И кто-нибудь из женщин сошьет для тебя одежду.

- Ты сам собираешься охотиться?

Охота в одиночку на овцебыка было то, за что он часто выговаривал дерзким молодым мужчинам, особенно зимой, когда самки были такими же злобными, как и быки. Но когда она ему улыбнулась, Зейн почувствовал, что сможет самостоятельно убить целое стадо.

- Конечно собираюсь.

- И я смогу пойти с тобой и помочь его поймать?

Он фыркнул, развеселившись.

– Каким образом ты собираешься помогать?

- Я не знаю. Наверное, могу спугнуть, чтобы он побежал в твою сторону. Эй, не смейся!

Зейн прикрыл рот свободной рукой и приглушенным голосом ответил:

- Я не смеюсь.

Она прищурила глаза.

– Однажды я помогала поймать болотного оленя.

- Что такое болотный олень?

- Это типа антилопы.

Что по-прежнему ни о чем ему не говорило.

– И насколько он большой?

Она на минуту задумалась и затем показала рукой чуть выше бедра.

– Но это, не включая его рогов, и они очень быстрые.

Все еще посмеиваясь над ней, Зейн спросил:

- Как ты думаешь, какого размера овцебык?

- Я еще не видела ни одного вблизи. – Она подняла руку до талии. – Может такой?