– Мадам, куда вас отвезти?
Мадам устало улыбнулась:
– Едем в Линкольн-Парк.
Автомобиль остановился у подъезда. Мотор заглох, и в салоне на какое-то время воцарилась тишина.
– Спасибо, Рик. Я…
– Не изобретай велосипед, Алексис Грэй. Я знаю, что ты хочешь от меня отвязаться. Но если ты готова была уйти вчера навсегда – я не был готов тебя отпустить... – Он серьезно посмотрел на нее: – И сейчас не отпущу.
– Я… – Алексис покачала головой, с удивлением глядя на мужчину. Она не ожидала от него не только этих слов, но и явного гнева, кроющегося за этим обманчиво спокойным тоном. «Шон говорит также, когда хочет кого-то пристрелить».
– Ты можешь дать мне свой ключ, – он протянул руку, – чтобы я благополучно доставил тебя в твои апартаменты. - Двигаясь словно во сне, женщина порылась в сумочке, отыскала ключи и передала их спутнику.
– Даа… Благодарю. – Мужчина взял их и подмигнул ей:
– Вот и умница.
В квартире было темно и холодно, и впервые за последние месяцы женщина была рада, что пришла сюда не одна. Войдя в холл, Рик поставил Алексис на пол:
– Я очень бы хотел сам тебя помыть, но думаю: отдыхом для тебя это не кончится. – В его серьезном тоне не было и тени насмешки, скорее благоразумное предупреждение. «Или банальная констатация факта?» Он отвел с лица упавшую прядь, поцеловал Алекс в щеку. – Так что ты давай в душ, а я пока позабочусь о предрассветном обеде.
– Но я не голодна... - Выражение его глаз говорило само за себя, и слова протеста замерли на ее мягких губах.
– Вот в этом вопросе я у тебя совета не спрашиваю, несмотря на то, что ты у нас лучший врач. – Он улыбнулся ей и прошел в кухню.
– Благодарю тебя, Рик.
– Иди, а то я уступлю своей слабости! - Прокричал он уже из кухни.
Алексис принимала душ в больнице, но он был на скорую руку, и затекшие мышцы все равно болели. Женщина набрала теплую ванну, добавила туда несколько капель масла лаванды… «Рик… Он… Такой… Мужчина. Да. Очень мужчина. Сильный. Настоящий».
Алекс была неожиданно для себя самой рада, что он ее не оставил. Рядом с ним так давно не испытываемое чувство безопасности константно окутывало, как туманное, розовое, светящееся облако.
Когда Ричард Паркер – теперь она знала его имя и была уверена, что будет помнить его всегда, что бы ни произошло – с легким стуком открыл дверь и тихо вошел в комнату отдыха, женщина не поверила своим глазам. Усталый мозг сразу отбросил предположения, что происходящее реально. «Хотя я уже давно с трудом различаю реальность и сны. А порой сны и вовсе кажутся жестокой действительностью».
Тем не менее, решив, что это все-таки сон, доктор откинулась в глубоком кресле, впервые за полгода наслаждаясь сном. Однако все происходило в настоящем. Действительно происходило. И мужчина, который подарил ей целую ночь покоя и даже счастья, стоял перед ней и с явным удивлением, даже потрясением глядел на нее, отчего по телу разливалось удовлетворение и чувство небывалой легкости, гармоничности, света. Черные глаза светились ярко, будто солнце в зените, и это было потрясающе. Приятно потрясающе.
«Я не готов тебя отпустить…» Все ее существо наполнялось необыкновенным теплом, или даже жаром, который излучал Рик, как растопленный в полную силу камин. И даже сейчас Алекс чувствовала его, несмотря на то, что этот необычный и сильный мужчина находился в другом конце ее квартиры.
В ответ на его жар внутри нее открылся источник, источник тепла, которое с током крови наполняло все ее тело, каждую клеточку. Тепло шедшее изнутри… И легкость, возможность дышать… Свет в конце тоннеля и драгоценный покой.
Спустя полчаса, когда Алекс пришла на кухню – под колпаком ее ждал ужин, приятный запах спагетти плавал по кухне, Рик натирал сыр.
– Уж не знаю, любишь ли ты с сыром или без… Я люблю, чтобы было очень много сыра…
– Ммм… - Женщина вдохнула такой любимый аромат соуса болоньез. - Я тоже люблю с сыром, много-много сыра и много-много соуса…
– Может быть, я мало заказал? – Алекс подняла колпак и вожделенно посмотрела на любимое блюдо:
– Рик, а ты?
– А я тоже голодать не буду: вот моя порция, – он повернулся к стойке, снял металлический колпак со своего блюда и театральным жестом поставил большую тарелку с глухим стуком на обеденный стол. С уверенностью профессионального повара мужчина посыпал обе порции сыром и свежим мелко нарезанным базиликом. – Значит так, завтра, вернее сегодня, до вечера ты отсыпаешься. В шесть я заберу тебя, и мы поедем на прогулку. Право выбора места остается за тобой. Я в Чикаго бывал только проездом.
Алекс улыбнулась:
– Не очень-то у меня большой выбор…
– Ну… Я бы не сказал, что этот город так уж мал. Но если маловат – можем выехать и загород.
Она пытливо посмотрела ему в глаза:
– Рик, ты же понимаешь, о чем я...
Паркер в ответ рассматривал ее не менее пристально, некоторое время молчал, а потом широко улыбнулся. И все ее существо тут же отозвалось, словно расцвело от этой улыбки, правильной улыбки, открытой и искренней. И в пустой голове мелькнула мысль: «Началась весна».
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – медленно проговорил он, – но предпочитаю не обращать на это внимание. Ты от меня так просто не избавишься.
– В таком случае… – На лице отобразилось некое подобие смирения, а губы растянулись в милой улыбке. – Я предпочитаю пешую прогулку по набережной.
– Вот и отлично! – Рик подмигнул ей и протянул бокал вина.
Алексис посмотрела на вино и отрицательно покачала головой:
– Нет, благодарю. Меня могут вызвать.
– Еще минимум часов двенадцать тебя никто никуда не вызовет, а после такого тяжелого дня тебе просто необходимо выпить. – Бокал встал перед ней. - Я не прошу тебя выпивать всю бутылку. – Он улыбнулся: – Ты можешь даже оставить немного в бокале…
– Ты не отстанешь?
– Нет… – Она взяла у него бокал. – Ты поэтому не пила мартини? - Женщина только кивнула, делая глоток.
– А почему именно мартини с водкой?
– Ну, не знаю… Мне показалось, что в тот момент тебе очень хотелось именно водки, но не мог же я отправить тебе рюмку водки… Грубее крепких напитков может быть только кукурузное пойло, которое пьют рабочие нефтяных вышек после тяжелой смены. «Рюмка водки для Леди в красном», – Паркер поморщился, и они оба засмеялись.
– Дааа. Это было бы забавно, – легкая улыбка тронула ее губы, когда она представила себе эту картину. – А что ты там делал?
– У моего брата был мальчишник.
– О… А как?..
– Марион еще ничего не знает. Она уехала в Ирландию к родителям... Я решил ее пока не беспокоить. - Эти слова взорвались в ее мозгу, словно граната:
– Не беспокоить?! А если бы что-то пошло не так?! Если бы… - Перед глазами снова встало посеревшее лицо Джейка, а в ушах звучали его слова: «Солнце, только не спасай меня, ты знаешь: уже поздно. Я тебя люблю». - А она не успела бы на него даже посмотреть! Ты знаешь, что это такое?! – Алекс сама не заметила, как неожиданно перешла на крик, а опомнившись, резко замолчала... – Прости. Тебе виднее.
Склонив голову набок, Рик сидел, откинувшись на стуле, и внимательно разглядывал собеседницу, из-за чего та ощущала себя букашкой или лабораторной мышью, которую дотошно изучает пытливый исследователь. Женщина вмиг захлопнулась, как ракушка.
– Ты знаешь? – Он больше утверждал, чем спрашивал. Алексис безошибочно уловила это в его тоне и была крайне недовольна собой, а также тем, что допустила слабость.
– Это не важно, - она резко встала из-за стола и, чтобы скрыть свою нервозность, начала убирать посуду.
Он покачал головой:
– Нет, важно. Но, наверное, не сейчас... Я позвоню Марион, как только приеду в гостиницу.
Алекс кивнула:
– Она это оценит.
– Не может не оценить… – Они долго смотрели друг на друга. Мужчина и женщина, словно дворовые коты, долго рассматривали друг друга. Он внимательно изучал ее, она же в свою очередь лишь пыталась скрыть все, что только могла, при этом, совершенно не имея возможности изучить своего собеседника. Неприятное ощущение, будто она подопытная мышь, снова охватило ее. Казалось, что Рик делает в свой блокнот заметки о ней, записывает наблюдения...