Не дожидаясь моего ответа, Тамлин забрал бумаги и отступил на шаг, чтобы зачитать второе стихотворение, которое уже не было таким вежливым, как первое. К тому времени, когда он читал третье стихотворение, моё лицо горело. Тамлин замолчал, прежде чем зачитать четвёртое, и вернул бумаги мне.

- Заключительные слова во второй и четвёртой строках в каждом стихотворении, - сказал он, кивнув подбородком на бумаги в моих руках.

Необыкновенная. Очередь. Я посмотрела на второй стих. Убийство. Разрушительный пожар.

- Это… - начала я.

- Твой список слов был слишком интересным, чтобы не обратить на него внимания. И далеко не самым хорошим для любовных поэм.

Когда я приподняла бровь в немом вопросе, он сказал:

- Во время, когда я жил с отрядом моего отца на границе, у нас были соревнования на то, кто может сочинять самые грязные частушки. Мне не особо нравилось проигрывать, так что я стал одним из лучших.

Я не знаю, как он запомнил тот длинный список, который я составила – не хочу знать. Почувствовав, что я не собираюсь схватить стрелу и выстрелить в него, Тамлин взял бумаги и прочитал пятый стих, самый пошлый и гнусный из всех.

Когда он дочитал, я откинула голову назад и захохотала, мой смех словно солнечный свет разрушал наслоившийся за долгие годы лёд.

***

Я по-прежнему улыбалась, когда мы вышли из парка в сторону холмов, возвращаясь в поместье извилистым путём.

- Той ночью в саду роз ты сказал… - на мгновение я придержала слова на языке. – Ты сказал, твой отец посадил его к соединению твоих родителей – не женитьбе?

- По большей части, Высшие Фэ вступают в брак, - сказал он, его золотистая кожа немного зарумянилась. – Но если им повезёт, они находят своего партнёра – своего равного, подходящего им во всём. Высшие Фэ вступают в брак без соединяющей духовной связи, но, если ты находишь своего партнёра, связь настолько глубока, что брак… в сравнении с ней становится незначительным.

У меня не хватило смелости спросить, возникала ли когда-нибудь соединяющая связь между фэйри и человеком, но, вместо этого, я рискнула спросить:

- Где твои родители? Что с ними произошло?

Мышцы его челюсти напряглись, и я пожалела о вопросе, хотя бы из-за боли, мелькнувшей в его глазах.

- Мой отец…

На его костяшках пальцев блеснули когти, но дальше они не выдвинулись. Я определённо задала не тот вопрос.

- Мой отец был так же плох, как и отец Люсьена. Хуже. Два моих старших брата были в точности как он. Они держали рабов – все они. И мои братья… Я был юн, когда заключили Договор, но я всё ещё помню, что делали мои братья… - он замолчал. – Это оставило след – достаточный след, чтобы, когда я увидел тебя, твой дом, я не мог – не смог позволить себе быть похожим на них. Я не мог причинить вред твоей семье, или тебе, или подвергнуть тебя причудам фэйри.

Рабы – здесь были рабы. Я не хочу знать – никогда не искала их следов, даже пятьсот лет спустя. Для большинства его людей, его мира, я всего лишь чуть больше, чем собственность. Вот почему – почему он предложил лазейку, почему он предоставил мне выбор жить где угодно в Прифиане.

- Спасибо, - сказала я. Он пожал плечами, будто это уменьшит его доброту, тяжесть вины, всё ещё давящей на него. – Что насчёт твоей матери?

Тамлин прерывисто выдохнул.

- Моя мать – она очень сильно любила моего отца. Слишком сильно, но они были связаны и… Даже если она видела, каким тираном он был, она бы и слова дурного против него не сказала. Я никогда не думал – никогда не хотел – титула своего отца. Мои братья никогда не позволили бы мне дожить до подросткового возраста, если бы они заподозрили, что я сделал. Ко времени, когда я был достаточно взрослым, я присоединился к военному отряду отца и тренировался так, чтобы однажды служить ему, или одному из моих братьев, унаследовавших титул, - он размял руки, словно представляя когти. – С раннего возраста я осознал, что сражения и убийства были единственными вещами, в которых я хорош.

- Сомневаюсь в этом, - сказала я.

Он криво улыбнулся.

- О, я могу сыграть злую скрипку, но сыновья Высших Лордов не становятся странствующими менестрелями. Поэтому я тренировался и сражался за моего отца против всех, на кого он только указывал, и я был бы счастлив оставить интриги моим братьям. Но моя сила росла и я не мог этого скрыть – не среди нашего вида, - он качнул головой. – К счастью или несчастью, все они были убиты Высшим Лордом враждебного Двора. По какой-то причине или милости Котла, я остался в живых. Мать я оплакивал. Остальных… - слишком напряжённое пожатие плечами. – Мои братья не попытались бы спасти меня от такой участи, как у тебя.

Я посмотрела на него. Такой жестокий, суровый мир, в котором семьи убивают друг друга за власть, месть, злобу и контроль. Возможно, его щедрость и доброта были реакцией на это – может быть, он увидел меня и обнаружил, что он будто бы смотрит в некое подобие зеркала.

- Я сожалею о твоей матери, - сказала я, и это было всё, что я могла ему предложить – всё, что он когда-то предложил мне. Он слабо улыбнулся. – Значит, вот как ты стал Высшим Лордом.

- Большинство Высших Лордов с рождения обучаются манерам, юриспруденции и военному делу. Когда на меня свалился титул, это был… грубый переход. Многие из придворных отца предпочли перейти в другие Двора, чем служить рычащему на них воину-зверю.

Полудикий зверь – как однажды назвала меня Нэста. Было огромным усилием не взять его за руку, не потянуться к нему и не сказать, что я понимаю. Потому я сказала всего лишь:

- Значит, они идиоты. Ты удерживаешь эти земли защищёнными от болезни, когда кажется, что другие в этом преуспели не так хорошо. Они идиоты, - сказала я снова.

Но в глазах Тамлина мелькнула тьма, а его плечи едва заметно опустились. Прежде чем я успела об этом спросить, мы вышли из небольшого леса, перед нами расстелилась холмистая местность. Вдали, на вершинах многих холмов были фэйри в масках, они строили что-то похожее на будущее кострище.

- Что это? – спросила я, остановившись.

- Они подготавливают костры – для Каланмэй. Он через два дня.

- Для чего?

- Огненная Ночь?

Я покачала головой.

- Мы не отмечаем праздники в человеческом мире. Не после вас – не после того, что оставил ваш народ. В некоторых местах, это запрещено. Мы даже не помним имён ваших богов. В честь чего празднуется Кала… Огненная Ночь?

Он потёр шею.

- Это просто весенний обряд. Мы зажигаем костры, и… магия, которую мы создаём, помогает землям восстанавливаться в течение следующего года.

- Как вы создаёте магию?

- Есть ритуал. Но он… очень фэйский, - стиснув челюсти, он продолжил идти, подальше от заготовок костров. – Ты можешь увидеть вблизи больше фэйри, чем обычно – фэйри из этого двора, а также фэйри с других территорий, которые могут свободно пересекать границы в ту ночь.

- Я думала, болезнь многих отпугнула.

- Да, и всё же некоторые из них будут. Просто… держись подальше от них всех. В доме ты будешь в безопасности, но если ты столкнёшься с кем-то их них до того, как мы зажжём костры на закате через два дня, игнорируй их.

- Значит, я на ваш обряд не приглашена?

- Нет. Ты – нет, - он сжимал и разжимал пальцы, снова и снова, словно пытаясь удержать проступающие когти.

Хоть я и пыталась это игнорировать, в груди немного сжалось.

Мы возвращались в напряжённой тишине, которой между нами не было уже несколько недель.

Когда мы вошли в сад, Тамлин мгновенно застыл. Не из-за меня или нашего неловкого разговора – это была та ужасающая тишина, что обычно означает близкое присутствие одного из мерзких фэйри. Тамлин низко зарычал, оскалив клыки.

- Спрячься, и, что бы ты ни услышала, не выходи.

Затем он исчез.

Оставшись одна, я, как какая-то идиотка, оглядывалась по сторонам гравиевой дорожки. Если там действительно что-то есть, меня легко заметят на открытом пространстве. Возможно, это постыдно – не прийти к нему на помощь, но… он Высший Лорд. Я буду только мешать ему.