— Вам известно, для чего Ричард Хэйр принес ружье?

— Он одолжил его моему отцу. У того что-то случилось с его ружьем, которое он отдал в починку. За день до этого я слышала, как он попросил м-ра Ричарда одолжить ему одно из своих, что тот и сделал.

— Вы надежно прислонили ружье к стене?

— Вполне.

— Вы или обвиняемый более не прикасались к этому ружью?

— Я не прикасалась, да и он тоже, насколько мне известно. Это было то самое ружье, которое позже нашли разряженным в моего отца.

Следующим свидетелем был Отуэй Бетел, вызвавший немалое любопытство публики, хотя и не сравнимое с интересом к Эфи Хэллиджон, не говоря уже о Ричарде Хэйре. Он показал следующее:

— В тот вечер, когда был убит Хэллиджон, я находился в Аббатском лесу и увидел Ричарда Хэйра, шедшего по тропинке с ружьем.

— Ричард Хэйр заметил Вас?

— Нет, он не мог видеть меня, ибо я находился в самой чаще. Он подошел к двери коттеджа и уже собирался войти, как вдруг из дома выскочила Эфи, прикрыв за собой дверь и придерживая ее рукой, словно боясь, что он все-таки войдет. Они о чем-то поговорили — я был слишком далеко, чтобы услышать их разговор, после чего она взяла ружье и вошла в дом. Вскоре я снова заметил Ричарда Хэйра, спрятавшегося за деревьями на некотором расстоянии от коттеджа, несколько дальше от него, чем находился я. Он явно наблюдал за тропинкой. Я еще подумал, к чему это он прячется, как вдруг услышал выстрел, раздавшийся, как мне показалось, где-то поблизости от коттеджа, и…

— Подождите минутку, свидетель. Мог ли Ричард Хэйр произвести этот выстрел?

— Нет. Он был почти в четверти мили от дома. Я находился ближе к коттеджу, нежели он.

— Продолжайте.

— Я не мог даже представить себе, что означал этот выстрел и кто произвел его. Нет, я не заподозрил ничего дурного, да и браконьеры, насколько мне известно, не охотились в такой близости от дома Хэллиджона. Я отправился выяснить, в чем дело, и, как только за поворотом тропинки показался дом, я увидел, как из него выскочил капитан Торн — так его называли, по крайней мере. Лицо его побелело от ужаса, он задыхался — короче говоря, я за всю свою жизнь не видел столь взволнованного человека. Когда он пробегал мимо меня, я схватил его за руку. «Что Вы натворили? — спросил я его. — Это Вы стреляли?» Он же…

— Погодите. Почему Вы заподозрили его?

— Потому, что он был так возбужден и смертельно испуган. Я был уверен, что случилось что-то неладное. Да и вы подумали бы то же самое, увидев его. Он, казалось, еще сильнее разволновался и попытался отшвырнуть меня, но я достаточно крепкий человек и, вероятно, он решил, что лучше будет выиграть время. «Помалкивайте об этом, Бетел, — сказал он. — Я Вам заплачу. Я сделал это непреднамеренно, сгоряча. Зачем, спрашивается, он оскорбил меня? Девушке я не причинил ни малейшего вреда». Говоря это, он свободной рукой — за другую я держал его — вытащил бумажник…

— Вы имеете в виду обвиняемого?

— Да. Он достал банкноту и чуть ли не силой вложил ее мне в руки. Это были пятьдесят фунтов. «Что сделано, того не воротишь назад, Бетел, — сказал он. — Никому не станет лучше от того, что Вы расскажете обо мне. Итак, Вы будете молчать?» Я взял банкноту и ответил, что согласен. Я даже не подозревал, что произошло убийство.

— Что же Вы предположили?

— Даже не знаю: все произошло так стремительно что ничего определенного не пришло мне в голову. Торн побежал по тропинке, а я стоял и смотрел ему вслед. Затем я услышал шаги и скользнул в лес. Это был Ричард Хэйр, торопившийся к коттеджу. Вскоре он вернулся, почти такой же взволнованный, как и Торн. К этому времени я снова вышел на открытое место, и он обратился ко мне, спросив, не видел ли я, как «этот пес» бежал от коттеджа. «Что еще за пес?» — спросил я. «Да этот щеголь Торн, который ухлестывает за Эфи», — ответил он. Однако я решительно заявил, что никого не видел. Ричард Хэйр удалился. Вскоре я узнал, что убили Хэллиджона.

— Итак, за подкуп Вы согласились помочь в сокрытии гнусного злодеяния, м-р Отуэй Бетел!

— Со стыдом должен признать, что взял деньги, но я сделал это неосознанно. Клянусь, что не прикоснулся бы к ним, если бы знал, какое преступление было совершено. У меня в то время было туго с деньгами, и я соблазнился предложенной мне суммой. Когда я узнал, что случилось на самом деле, когда мне стало известно, что во всем обвиняют Ричарда Хэйра, меня словно громом поразило; с тех пор я сотни раз проклял эти деньги, а горькая участь Ричарда тяжким грузом легла на мою совесть.

— Вы могли бы избавиться от этой тяжести, признавшись во всем.

— И что бы это дало? Было уже слишком поздно. Торн исчез. С тех пор я не видел его ни разу, пока весной он не объявился в Вест-Линне как сэр Фрэнсис Ливайсон, противник м-ра Карлайла на выборах. Ричард Хэйр также исчез. От него не было никаких известий, и многие считали, что он умер. Для чего же мне было признаваться? Чтобы самому сделаться подозреваемым? Кроме того, у нас был уговор, и я, взяв деньги, должен был, как честный человек, сдержать свое слово.

Если уж Ричард Хэйр подвергся строгому перекрестному допросу, то Отуэя Бетела допрашивали с куда большим пристрастием. Судья обратился к нему всего один раз, и голос его звенел от возмущения:

— Сдается мне, свидетель, что Вы все эти годы скрывали доказательства невиновности Ричарда Хэйра.

— С раскаянием вынужден признать это, милорд.

— Что Вам было известно о Торне в то время? — спросил адвокат.

— Ничего, если не считать того, что он частенько бывал в Аббатском лесу, так как ухаживал за Эфи Хэллиджон. До того самого вечера я не обменялся с ним ни единым словом, но я знал его имя, во всяком случае, то, которым он назывался — Торн. Похоже, он тоже знал меня, поскольку назвал Бетелом.

Все свидетельства обвинения были представлены. Защитник произнес искусно составленную и убедительную речь, главным образом подчеркивая отсутствие доказательств вины сэра Фрэнсиса Ливайсона, равно как и свидетельств того, что эта трагедия не была чистой случайностью. Заряженное ружье, прислоненное к стене в маленькой комнате, представляло большую опасность. На основании всего вышеизложенного он обратился к присяжным с просьбой не осуждать поспешно его подзащитного, а дать хоть какой-то шанс. Адвокат заметил, что не станет вызывать свидетелей даже для того, чтобы просто охарактеризовать сэра Фрэнсиса. Это заявление весьма позабавило всех присутствующих; лишь судья остался по-прежнему серьезным.

Наконец, судья подвел итог, разумеется, не в пользу обвиняемого, а «решительно против», как выразились некоторые из присутствующих. Его светлость с осуждением отозвался об Отуэе Бетеле и с сочувствием — о Ричарде Хэйре.

Присяжные удалились на совещание около четырех пополудни, и судья также покинул свое место.

Впрочем, не прошло и четверти часа, как все вернулись в зал. Его светлость занял свое место, а обвиняемый — свое, на скамье подсудимых. Он был белым, словно мрамор, и в нервном возбуждении все время отбрасывал назад волосы тем самым движением, которое столько раз упоминалось в нашем повествовании.

— Каким будет ваше решение, господа присяжные; «виновен» или «невиновен»?

— «Виновен».

В зале воцарилась мертвая тишина; обвиняемый судорожно глотнул воздух ртом.

— Однако, — добавил старший из присяжных, — мы рекомендуем помиловать его.

— На каком основании? — осведомился судья.

— Поскольку мы, милорд, полагаем, что это убийство не было спланировано заранее, а произошло в результате ссоры.

Судья помолчал; а затем извлек какой-то черный предмет из кармана, скрытого в глубинах его необъятной мантии.

— Подсудимый! Можете ли вы представить какие-либо аргументы в пользу помилования?

Обвиняемый судорожно вцепился в ограждение скамьи подсудимых. Он вскинул голову, словно стряхивая малодушный страх, и его мрачно-бледное лицо побагровело.

— Только один, милорд. Присяжные порекомендовали вашей светлости не выносить смертный приговор, поскольку правильно поняли, как все произошло на самом деле. Да, я убил этого человека, Хэллиджона. Отпираться бесполезно: слишком убедительные свидетельства моей вины были представлены сегодня. Но это было сделано не по злому умыслу. Когда я оставил эту девушку, Эфи, и отправился в коттедж за своей шляпой, у меня и в мыслях не было кого-то убивать. В доме я наткнулся на ее отца, и это несчастье случилось в результате ссоры, которая произошла между нами. Милорд, это было непредумышленное убийство.