Я решил, как следует выспаться, но пришел майор, и мы весь вечер просидели вместе.

– Сканеры? А я что говорил!

Он сиял от своей причастности к местным тайнам. После второго стакана его повело. Лицо раскраснелось, глаза ожили. И в них снова светилась отцовская доброта. Давным-давно, когда он вел нашу группу через учебную полосу препятствий, трое ребят, прокладывавших тропу, подорвались на мине. И тогда он тоже кричал: «А я что говорил!», и его глаза пылали от гордости за полигон, где все было по-настоящему – от радости за молокососов, которым суждено было стать бойцами спецназовских отрядов. И самое обидное, пожалуй, было в том, что он любил нас, как своих детей, а те трое, что ушли навсегда, теперь стояли в его воспоминаниях у обелиска славы, открывая длинную шеренгу погибших питомцев.

– Мир не стоит на месте, Марк! Смотри, как все поменялось. Мой брат инструктировал румынскую «Секуритате». Сестра выполняла задания в Перу и Бразилии. В ту пору мы были первыми на планете, и красный флаг накрывал половину глобуса! А что сейчас? Великую страну продали и пропили. «Семьи» вождей опозорили славное прошлое России и стали хуже заклятых врагов. К власти пришли предатели, слабаки и растлители. Они превратили державу в пустое поле. Скуля о сталинских репрессиях, обрекли народ на голод и вымирание. Но я не хочу касаться этого вопроса. Просто заметь, что любая трансформация общественного мнения влияет на методы ведения войны.

Он поднял вверх дрожащий палец.

– Век демократии начался газовыми атаками, а закончился информационными диверсиями. Цели поражаются с помощью лазеров и спутников. По сигналу с другого континента домашние компьютеры меняют частоту, и люди погибают от сердечных приступов. Группа сканеров нашего института за пять минут может вычислить всех агентов ЦРУ, внедрившихся в структуры Центробанка. Это новые пути, уводящие нас к следующей эре! Пути, которые кажутся сложными и запутанными. Однако у каждой кривой есть своя константа. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Майор по-доброму потрепал меня по щеке.

– Мир меняется, но правила игры остаются прежними. Пусть ребята в белых халатах тужатся у конвейеров и забрасывают мир своими новыми игрушками. Пусть они щупают твои мозги и в пыль перетирают мысли и чувства. Нам нечего бояться их пробирок и компьютеров. У нас, вояк, есть кое-что получше. У нас есть тактика и стратегия боя! Бесценная мудрость, которая от начала времен сопровождала людей, и будет сопровождать нас в будущем!

Я кивнул и налил ему еще. Майор одобрительно хмыкнул.

– Владея наукой войны, я без всяких сканеров могу просчитать их ходы. Сначала они будут говорить тебе, что ты необыкновенный парень. Что тысячи не могли, а ты даже не заметил, как сделал. Они будут утверждать, что для этого требуются годы, а у тебя получилось сразу. Но, мальчик мой, это старо как мир. Дырявая лохань обычных манипуляций человеческим сознанием. Разве я не прав?

Я снова кивнул и усмехнулся.

– Они мне так и сказали, майор. Какие-то там врожденные способности.

Он засмеялся, хлопнул себя по колену и залпом осушил стакан.

– А знаешь, что будет дальше? Они всучат тебе бабу, которая залезет в твои штаны, а затем повяжет по рукам и ногам.

Его хриплый надрывный смех наполнил маленькую комнату.

– Хотя это тебе сейчас не помешает, верно? Вас так долго держали на сухом пайке, без женских ласк и томных вздохов, что ты теперь и танк под собой задавишь. Эх, молодость, где ты, мать твою…

Он потер покрасневшее лицо и вдруг сказал почти трезвым голосом.

– Марк, ты должен пройти через это дерьмо. Прорвись, сынок. Ты последний из тех, кого я учил. Последний и самый лучший! Самый дорогой! А карантин – это только начало. Дальше откроется путь к власти. Путь в то место, где решают, каким быть этому миру. Я хочу, чтобы ты пробрался туда. В тебе живет дух нашей школы – дух истинного служения Родине! Борись за былое величие страны! Вставь этим гадам по самые помидоры…

А затем был второй день и второй укол. Слова майора воплощались в реальность.