– Но он изменился, Мэдди. Он по-настоящему изменился. Он бы что угодно сделал для тебя, и ты это знаешь. Но ты считаешь, что что-то знаешь и делаешь ошибочные выводы. Если тебе повезет, он даст тебе второй шанс, как ты дала ему. Так что разберись с этим дерьмом до моего возвращения, или я звоню твоей маме.

Она завершила звонок как раз тогда, когда я услышала слова Люка:

– Вау, детка. Ты сказала ей.

Они были против меня. Почему она сказала, что я ни хрена не знаю, о чем шла речь в сообщении? Оно было предельно ясным для меня. Трёхгодичный контракт. Убедись, что ты действительно этого хочешь. СМИ пронюхали об этом? Для меня это звучало как гастроли. Всемирный тур длительностью в три года. Возможно, этот срок включал в себя создание альбома. Кто знал? Я не в теме, но чем еще это могло быть? Я не была дурой, и точно знала, кто такой Эван. Он был удивительно талантливым композитором, которого любил весь мир. Почему же тогда я была так удивлена, что он уедет? Я была лишь одним человеком, чтобы любить его, когда там были миллионы желающих показать ему, что он для них значит.

Я всё еще крепко держала телефон в руке, но не читала смс от Эвана. Очистила уведомления, но они так и остались непрочитанными, когда я забралась обратно в кровать и задремала, всхлипывая как ребенок, плачущий подушку.

После сна голова раскалывалась, но у меня не было обезболивающего. Меня мучили жажда и голод, так что я сделала несколько глотков оставшегося с прошлой ночи разбавленного, безвкусного Dr. Pepper. Затем съела немного чипсов и печенья. Я не заморачивалась тем, чтобы встать и умыться или почистить зубы. Включила телевизор и начала еще один день бессмысленного просмотра фильмов.

К трем часам дня, вылезла из кровати лишь для того, чтобы пописать и набрать стакан воды из умывальника. Зарылась глубже в подушки в поисках комфорта, который смогла бы снова ощутить, лишь попав в объятия Эвана. Но этому не суждено было случиться.

Потянувшись за телефоном, сразу же заметила, что у меня было больше сообщений, чем предполагала. Я прокрутила последние несколько сообщений от Эвана к одному от Дженны.

“Поднимай свою задницу. У тебя есть пять дней, чтобы разобраться со всем этим. Для твоего же блага не заставляй меня вернуться домой раньше только потому, что ты слишком упрямая.”

Возможно, она была права. Оба предыдущих сообщения от Эвана в сочетании с её, заинтересовали меня. Что я теряла, если неправильно все прочитала?

Сосредоточившись на экране телефона, нажала на имя Эвана. Цепочка сообщений предстала перед глазами, но я сосредоточилась на последнем.

“Просто дай мне знать, что ты в безопасности. Пожалуйста. Я люблю тебя, Солнышко.”

Я отчаянно потерла руки, пытаясь сообразить, что сказать.

“Не волнуйся. Я в порядке.”

Я хотела закончить смс словами «Я тоже тебя люблю», но не думала, что это было правильно. Я по-прежнему не понимала, что происходит. Всё, что я знала – это то, что Эван уезжал на длительное время и вместо того, чтобы выложить все начистоту, он и слова не сказал. В своих сообщениях он попытался заверить меня, что никуда не уезжает, что было абсолютно нелепо. Возможно, я была неправа. Может быть, я предположила нечто несоответствующее действительности. Но это еще не означало, что Эван кое-что не скрыл от меня. Нечто настолько большое, что должен был подписать контракт, имеющий юридическую силу, и связать себя кто-знает-чем или с кем на три чертовых года. Я знала, что это правда. Эван не мог избегать этой темы.

Телефон загудел в моих руках.

“Спасибо.”

Я не ответила, и остаток вечера телефон молчал. Много раз у меня сжимало в горле и щипало глаза, но слезы не появлялись. Несомненно, во мне больше не осталось влаги, и я уже была неспособна пролить еще больше слез. Утром я встала и отряхнулась. Я не собиралась быть убитой горем женщиной, не перед учениками. Я приняла душ, подготовилась к рабочему дню, сложила вещи в машину, выписалась из гостиницы и уехала на работу.

Когда я вошла в кабинет, то остолбенела, увидев вазу с желтыми ромашками на столе. Села и в течение нескольких минут смотрела на них. Когда ставила сумки, обратила внимание на упавший на пол листок бумаги. Это была записка от заменяющего меня учителя, в ней говорилось, что мои ученики были идеальными и что цветы доставили для меня. Она сказала, что я – счастливица. Да, действительно «счастливица».

Я провела пальцами по лепесткам. И заметила, что к букету миниатюрной пластиковой шпажкой был прикреплен маленький конверт с открыткой внутри, на которой было написано:

Букет ромашек,

Невинных и милых,

Напоминает мне, что я

Без тебя…

Люблю тебя, Солнышко.

П.С. И мне больно.

Он не подписал открытку. Ему и не нужно было. Это была моя песня. Одинокая слеза скользнула по щеке. Я промокнула её салфеткой, чтобы не испортить макияж. Потом поставила цветы на книжную полку в углу кабинета и подготовилась к приходу учеников.

В обеденный перерыв в моем кабинете появилась еще одна посылка из ромашек. Я нетерпеливо потянулась за открыткой, гадая, что он мог написать в этот раз.

Ты моё солнышко,

Глоток свежего воздуха

Но мой мир погрузился во тьму

Без тебя…

Люблю тебя.

– Они от Эвана? – поинтересовалась Эбби, когда мой класс вошел в кабинет; уголки её губ приподнялись.

Слова застряли у меня в горле, так что просто улыбнулась в ответ.

– Он такой романтик, – сказала другая ученица.

Мне хотелось поправить её – он в немилости, в этом разница. Но не сделала этого. Я позволила ей поверить в романтику. Эти девочки все еще верили в сказочные финалы и «жили они долго и счастливо».

Тем вечером, вернувшись домой, я ощутила пугающую тишину своего жилища. Мой телефон молчал, не было ни звонков, ни смс. Я проверяла его бесчисленное количество раз. Я даже вытащила аккумулятор и поставила его обратно, не веря, что и Эван, и Дженна угомонились. Честно говоря, мне стало одиноко. Горе было моей единственной компанией, когда я скользнула под одеяло, все ещё одетая в рабочую одежду, и уснула. Мои разум и сердце нуждались в отдыхе. Я не могла всю ночь бодрствовать, уставившись в телефон, в надежде, что он позвонит, но зная, что в любом случае, не отвечу.

В среду я получила еще один букет ромашек. Шикарный букет ярко-розовых гербер, точнее говоря:

Я хочу танцевать с тобой

Под сияющей луной

В нашу брачную ночь

Но я не могу …

Без тебя.

Люблю тебя.

На этот раз мне пришлось извиниться, чтобы отлучиться в дамскую комнату. Я знала, что вот-вот расклеюсь. Почему он так со мной поступает? На работе? Он знал, что это повлияет на меня так, что я не смогу скрыть это от учеников. К счастью, до того как закончится обед и ученики заполнят кабинет, оставалось еще 10 минут, и я могла привести себя в порядок. Несмотря на боль в сердце, я дышала, глубоко вдыхая через нос и выдыхая ртом. В этот раз я сдержала слёзы, но кто знал, что ждет меня завтра?

Тем вечером я вернулась домой и съела тарелку Spaghetti-Os³⁴. Я хотела утопить свою печаль в гигантской миске «Чириоз» с тремя ложками сахара, но в чертовой коробке осталось всего пару ложек. Я чуть не расплакалась от одного лишь взгляда в пустую коробку. Моя вредная привычка всегда сводила Эвана с ума. Доев пасту, кинула грязную посуду в раковину и пошла принять долгий горячий душ. Я не мылась ни прошлым вечером, ни этим утром; мне повезло выбраться из дома с чищенными зубами. Мной управлял неисправный автопилот, а чувство восприятия было да сплыло. Порой я была абсолютно напряжена, порой находилась в трансе, но в основном была жалкой. Ложась спать, включила кондиционер и уютно укуталась в плед, нуждаясь ощутить тепло или что-то крепко меня обнимающее. Я дремала, размышляя о том, что должна взять себя в руки и что завтра будет лучше.