Серый вдруг засмущался и, неловко отодвинувшись, пробормотал:

- Какой ты красивый.

- Какой? - улыбнулся Игорь.

- Не знаю, весь такой... начальник. Не такой, как летом.

Игорь снова притянул его к себе и поздоровался с подошедшей Катей.

Остановиться решил в доме Серого, а на приглашение Михалыча отбрыкался завалом работы на ноуте и необходимостью уединения. Непонятно, правда, было, как в это уединение вписывался Серый, но покосившийся на наспех собранную сумку с вещами Михалыч задумчиво промолчал. Покивал сам себе головой и, под радостное кудахтанье Веры Васильевны вытащив из глубин висящих в коридоре вещей куртку, протянул Игорю:

- Пальто, поди, дорогое, на шо оно тут надобно. Вот на, носи, а то прибери, замараешь еще. Серый, поухажий за своим гостем - подбери обувку и носки потолще.

Игорь с ироническим ужасом понял, что его адаптируют под местность, и сопротивление бесполезно. Тем более, что карман всученной куртки что-то перспективно оттягивало, тихонько побулькивая. А Михалыч, таинственно поводя бровями вслед ушедшей на кухню супруге, шепнул:

- Вино у Серого есть, но по погоде... - губы сложились ну очень многозначительной уточкой, так что даже усы приняли загадочный перекос. - Точно говорю - по погоде надо шо покрепше под рукой иметь.

Михалыч был в своем репертуаре.

Глава 18

По возвращении домой сил у Игоря хватило только на то, чтобы доползти до дивана, рухнуть, схватив в охапку Серого, прижаться к его губам и мгновенно отрубиться от недосыпа и дорожной усталости.

Проснулся посреди ночи, оглядевшись, убедился, что это не сон - он в Счастливцево, рядом посапывает Серый, потрескивает печка, распространяя вокруг душистое тепло. Счастье есть. Игорь подгреб поближе худое тельце, подоткнул вокруг одеяло и уснул, целуя светлую макушку.

В следующий раз проснулся под шум дождя за окном.

Серый, сидя на корточках, подкладывал поленце в окошко печи. Увидев открывшего глаза Игоря, заулыбался.

- Что-то твой будильник молчит, на суп пустили? - Игорь от души потянулся, разминая косточки, разгоняя кровь по телу.

- ?..

- Петуха, говорю, соседского не слышно.

- А-а... Так он утром голосил, ты спал, как убитый.

Игорь глянул на часы - второй час дня, действительно, какой уж тут будильник.

- На улице льёт?

- Да, с самого утра и на весь день зарядило, - Серый отставил кочергу, вытер руки о штаны и нырнул на диван к Игорю. - Это хорошо - никого к нам не принесет.

А Игорь замер, чувствуя, как шустрые руки Серого, весьма недвусмысленно ощупывая его тело, принялись хозяйничать, показывая свои намерения.

Целоваться было сладко, как в первый раз. Он и забыл уже, какими могут быть губы у его хохленка - то мягкими и послушными, то жадными и требовательными. И они присосались друг к другу, утоляя обоюдный голод, до одурения от нехватки воздуха, до нервной дрожи от накрывшего лавиной возбуждения.

Руки словно сами по себе оглаживали и ощупывали, вспоминая прежние пути по любимым выпуклостям и изгибам.

Было страшно при мысли, что может сделать больно, может испортить момент неловким движением. Было сладко прижаться к гладкой коже, все еще хранящей на себе оттенки летнего загара. До головокружения сладко.

Хотелось подмять, распять под собой тонкое сильное тело. Взять наконец-то, распробовать, как когда-то в темени сеновала. Нет, можно было и самому ноги раздвинуть, но потом, после. А сейчас хотелось брать. Он так долго ждал этого, представляя в подробностях, распаляя этим собственное желание одинокими ночами, что сейчас чувствовал томительную потребность действовать.

И кажется, Серый почувствовал настрой, потому что, чуть сдвинув Игоря, сунул руку под матрас и вытащил початый флакон смазки и квадратик презерватива, явно припасенные еще летом.

Игорь уткнулся лицом ему в шею, вдыхая запах кожи и белья.

- Серый, ты был с кем-нибудь? - руки потянулись к паху, огладили и направились ниже.

- Дурак!

- Понял.

Губы невольно растянулись в улыбку. Раздвинув согнутые колени и капнув на пальцы смазку, погладил сжатую звездочку ануса. Серый чуть дернулся, но лежал.

"Летом смелее был, - беззлобно усмехнулся в мыслях. - Надо было выпить, чтобы расслабился или..."

Серый требовательно шевельнул тазом, возбужденный член шлепнул об живот, напрочь выметая ненужные мысли из головы Игоря. Скользкие пальцы, лаская, погрузились в тепло напряженного тела, растягивая, подготавливая к менее щадящим действиям своего готового сорваться хозяина.

Серый задышал глубже, руками хватаясь то за плечи Игоря, то за собственный требующий внимания член.

- Ну, давай же!

И Игорь дал. Снова и снова, компенсируя полгода томительного воздержания. Так дал, что после, лежа в посторгазменной неге, не удивился, услышав:

- И кого из нас на этот раз лечить придется? - Серый бережно вытер влажной салфеткой грязные следы на кончике головки члена Игоря и взглядом показал на красную, надорванную уздечку. - Больно?

- Щиплет.

- А гандон натянуть, не судьба было?

- Умный, да? У меня больше полугода секса не было, хотелось вживую, почувствовать тебя.

- Не было? - неверяще.

- Не было.

Серый отложил салфетки и, укрыв обоих одеялом, довольно прикрыл глаза.

- Назови меня, хочу услышать.

- Как?

- Как тогда, летом, так только ты меня...

- Серёня? Нё-о-онечка.

- Бля, как же я по тебе скучал, - Серый растянулся вдоль Игоря, оплетая того руками и ногами. - Уснуть вчера не мог, боялся - проснусь, а тебя нет, просто приснился.

Игорь промолчал, не говорить же, что у дураков мысли схожи. Ведь сам ночью о том же подумал.

А дождь стучал по крыше дома, по голым виноградным лозам и оконным стеклам, убаюкивая своей монотонной колыбельной.

На следующий день сильный ветер, разогнавший небесную серость, высушил хитросплетения виноградных лоз и трубы беседки. И во дворике на прежнем месте появился гамак.

Серый раскладывал одеяла, кидая зазывные взгляды на Игоря, будто приглашая опробовать ложе. И вечером, вернувшись после прогулки по побережью, выключив везде свет, они сидели, обнявшись в гамаке, и было непонятно, что больше согревало - выпитое вино или чувство нежности и покоя, окутавшее теплом прильнувшие друг к другу тела.