Гарейн следовал за мной.

- Ты забрала нас оттуда, Ларк, твоя рана была страшнее.

Я пожала плечами.

- Не такая и страшная. Видишь ведь, что я в порядке.

- Хукон…

- Хукон всегда будет во мне. Ничего не поделать.

- Вряд ли. В Тарнеке тебе будет лучше, - сказал Гарейн. – Там будет безопасно.

Я покачала головой.

- Я дома, Гарейн.

Его ранил мой мягкий тон.

- Ты не вернешься в Тарнек?

- Нет, - он поступал жестоко. Я коснулась стебля мальвы, чтобы сорвать ее, но мне расхотелось. И рука упала.

- Почему? – его голос стал строже. – Посмотри на меня, Ларк.

- Нет. Я выбираю цветы в вазу на кухне, - я заставила себя снова схватиться за мальву.

- Хорошо, - слова были тяжелыми. – Мы соберем цветы, и ты посмотришь на меня и скажешь, почему не хочешь возвращаться…

- Возвращаться! – я постаралась сказать это спокойно. – В этом нет нужды. Я свое дело выполнила. Руна отнесет шар, - и я добавила. – Тебе будет не одиноко.

Гарейн сделал пару шагов в сторону, сдерживая эмоции. Он вернулся и сказал:

- Ларк, возьми немного розовых и тех синих, - он сорвал цветы и протянул их мне. – Только не урони. И вот эти возьми.

- Хватит.

- Почему? – он не злился, но руки его дрожали. Или это мне слезы застилали глаза и искажали все. Он пытался передать мне охапку цветов.

- Хватит, Гарейн. Прошу. Я не хочу ничего ставить в вазу. Я…

- Почему?

Я не могла сдержать слезы.

- Потому что это все уже не радует! – я не сдержала и слова. – Потому что ты заполнил все мои чувства, не оставив места ничему другому.

- Ларк…

Это прозвучало как всхлип.

- Когда-то все это меня радовало. Цветы, травы. Я работала в саду, вырывала гисань, и это мне нравилось. А теперь все это кажется серым, я… ненавижу это! Я ненавижу то, что ты все это разрушил, - я бросила охапку цветов на дорожку и пошла прочь. Я никогда так не срывалась в пределах дома. Мой голос не подходил этому месту. Как и я сама.

- Ларк. Ларк! И ты нас так бросишь?

Нас. Опять. Я заставила себя вернуться к нему и посмотреть на него сквозь глупые слезы, чтобы процедить сквозь сжатые зубы:

- Прости. Поверь, я рада за тебя. Очень рада.

- Рада? О чем ты?

- Хочешь, чтобы я еще и сказала это? Я говорила тебе об Эви, я знала задолго до этого утра. Сон сбылся, выбор сделан, и… даже если я веду себя глупо, поверь, я в порядке. Буду в порядке, - я вдохнула. – Вот. Я закончила. Не нужно мне ничего говорить.

- Сон? Ты нас видела?

Глупые слезы!

- Да! И я перестану делать то, что разрушит обещание! – я побежала прочь, забыв, что у меня нет на это сил.

Гарейн успел подхватить меня, пока я не упала, руки обвились вокруг моей талии, и мы оба вскрикнули. Когда мы упали, я оказалась в объятиях Гарейна, что было только хуже.

- Нет! – рассвирепела я. – Нет! Так не честно.

- Не честно! – прорычал он. – Не дергайся!

- Это не честно по отношению к Эви… - я ведь не о себе.

- Как это связано с Эви? Какая мне разница, увидит ли она нас?

- Хватит!

- Эви знает, Ларк!

- Ты рассказал ей? – опешила я. – Зачем? Она не должна была знать! Гарейн, наши чувства были временными. Она уже страдает, она не должна…

- Она знает, Ларк. И она рада за нас!

Это заставило меня потрясенно замолчать.

Он яростно сказал:

- А почему ей не радоваться? Она любит тебя.

- Это бессмысленно!

- Бессмысленно? Или ты по какой-то безумной причине просто не хочешь этого слышать? Я рассказал Эви о своих чувствах к тебе. Я рассказал, что заберу тебя с собой в Тарнек, и она была счастлива!

Я всхлипывала.

- Но это не так. Взор выбрал тебя для нее. Ты обнимал ее. Ты склонился, чтобы поцеловать ее и был так рад.

- Я склонился, чтобы прошептать ей на ухо, что люблю тебя! – прошипел он. – Ты об этом? Ты видела, как мы обнимаемся, во сне и решила, что я буду с Эви?

Я подозревала, что Гарейн тряс бы меня, если бы я не была слабой после хукона.

- Я тебе говорил, что ты можешь неправильно понимать увиденное! Ты, Ларк! Носительница Взора! – он процедил эти слова и обнимал меня уже не так нежно. – Я люблю тебя. Как можно подумать что-то другое?

- А Эви? Я не могу ее ранить! Ты – ее любовь.

- Я? Почему ты делаешь вид, что так слепа? Ты не можешь выбирать за меня. И Эви не любит меня, она любит кого-то другого, - его голос стал печальнее. – Любила. Она любила кого-то другого.

Я плакала, уткнувшись в его руку, изливая все слезы, что накопились во мне за эти дни, с каждым тяжелым вдохом. Я плакала из-за Мерит, из-за королевы, из-за лис и Прутика, из-за рябины. Я плакала из-за потери амулетов, из-за Райфа и Эви. Гарейн не отпускал, ожидая, пока я успокоюсь, пока печаль не вытечет со слезами, а останется лишь понимание, что этот юноша будет так держать меня вечно. Он. Этот Всадник. Мое Дополнение. И когда я подняла голову, послышался смех с всхлипами, а не рыдания, и он посмотрел на меня с кривой улыбкой и сказал:

- Разве я не говорил, что наша связь – это не только прикосновение? - он вытер мою щеку большим пальцем.

- Говорил, - кивнула я и поцеловала его, уже не жалея об этом желании.

Я нашла Эви на кухне, она готовила рагу. От одного вида я лишилась дыхания, мне пришлось сесть. Ее глаза, губы, кожа и волосы были до боли знакомыми. Она даже радостно улыбнулась, когда я вошла. Но она была бледным призраком самой себя. Если меня любовь исцелила, то ее – высушила.

Я потянулась через стол, и она взяла меня за руки. Обычно ее ладони были теплее, но не теперь. Я впервые смогла ощутить Эви через прикосновение, словно она уже не была такой близкой, чтобы не открываться мне. Что-то изменилось. Любви не стало меньше, но мы были разделены. Мы долго смотрели друг на друга и не говорили.

- Райф, - прошептала я, и она кивнула. – Мне очень жаль, Эви. Я пыталась… и не смогла ему помочь.

Она смотрела на меня.

- В сражении?

- Я была там через видение, и… он меня видел.

Ее пальцы крепче сжались на моих. Я ощутила ее вспышку зависти, ведь я была с ним в последний миг. Она заговорила медленно, словно рассказывала страшный секрет:

- Я так и не сказала ему.

Ее боль была невыносимой. Она отозвалась в моем сердце. Я сжала ее холодные руки и сказала в спешке:

- Но я успела, Эви. Я сказала Райфу, что ты его любишь. Я думала, эта вера придаст ему сил. Я не знала, правда это или нет, но ему нужно было знать… Я хотела его успокоить… - я беспомощно смотрела на нее. – Я не имела права говорить вместо тебя, но пришлось…

- Ларк, стой. Ты правильно сделала. Ты выбрала за меня, - повисла тишина. Губы Эви изогнулись в едва заметной улыбке. – Помнишь? Я просила тебя выбрать мне любовь в подарок на день рождения.

Конечно, я помнила, но это было неожиданно. Я думала, что выбрала Гарейна, но ведь именно в день рождения я увидела Райфа. И это ему я рассказала о любви Эви.

- Я же говорила, что Взором ты поймешь. Что ты выберешь, - глаза Эви были сухими, но голос сорвался. – Ты правильно выбрала, Ларк. Хороший выбор.

Я попыталась улыбнуться.

- Последние слова Райфа, Эви. Они предназначались тебе. Он сказал: «Любовь не может умереть».

- Знаю, - сказала она.

Любовь была простой. Эви обрадовалась нескольким словам, и словами без слез она выражала свое страдание. На нее было больно смотреть. Бабушка говорила не обо мне насчет разбитого сердца, но я не была уверена, что Эви перенесет эту боль. Может, это я не могла вынести такого конца для близкого друга.

Эви немного успокоилась и посмотрела на меня.

- Дай на тебя посмотреть, Ларк, - она добавила. – Ты изменилась.

Я вдохнула.

- Эви, если я начну рассказывать…

Она покачала головой.

- Не надо. Ты светишься. Это прекрасно, - и через миг она прошептала. – Я представляю, какой красивый Тарнек.

- Да, - сказала я. – Но и здесь красиво.