***

Так и приступаю. Девятый день уже. Аппаратуру я нашел, снял и перенес на "Пилу". Потом вдумчиво перебрал, протестировал и установил в рубке. Это был комплекс аграфов "Пелена" седьмого поколения. Не полный айс, конечно, но на шару вполне себе ничего. Достаточно сказать, что подобная аппаратура десятого поколения стоила, наверное, как бы ни дороже моей "Пилы". Вот. Но она, собака, – аппаратуру я имею в виду, – безбожно глючила. А я теперь сиднем сидел возле неё, нюхая испарения канифоли в паяльном автомате вместо аромата кофейного.

Встал, подошел к голографическому экрану во весь рост.

– Шурка, дай снова изображение...

Тихонько, на грани слышимости, загудел экран. На нем снова появилась моя копия.

– Включить режим невидимости, – с раздражением вслух скомандовал я.

И тут же пропал с глаз долой и с экрана вон. Скаф-невидимка работал как часы. Чего нельзя было сказать об аппаратуре маскировки "Пелена" длинноухих Винтиков и Шпунтиков. А ведь принцип-то один! Вздохнув, вернул видимость и опять полез в схему генераторов поля скафа, а потом в раскрытый кожух одного из блоков стойки с "Пеленой". К вечеру гений человека победил, и устройство заработало. Вроде бы. Я мигом нацепил свой инженерный скаф прямо поверх броньки-невидимки и устало выполз из "Пилы". В тридцати метрах от неё в пыли планетоида, беспомощно подогнув манипуляторы, на брюхе лежал молоток ремонтно-эксплуатационного буксира. А вот "Пилы" не было видно, ребята! Вместо фрегата на метровой высоте одиноко висел ярко светящийся люк нижнего шлюза! И всё! За ним, правда, еще метрах в пятидесяти, лежал выпотрошенный разведчик.

– Шурка, шлюз закрой! Сквозняк будет... – удовлетворенно скомандовал я.

Люк закрылся и исчез. Передо мной тускло светилась пыльная, изрытая небольшими кратерами поверхность планетоида.

– А ну, стань передо мной, как лист перед травой! – "Пила" появилась.

– Исчезни с глаз! – Фрегат пропал. Я довольно разулыбался.

– А теперь, Шурка, включи все – двигатели на прогрев, реакторы на запуск, сонары на излучение. В общем, все, как на корабле в походе, а я поднимусь на буксире, отойду и посмотрю, на какой дистанции его сонары и камеры возьмут "Пилу". Будь на связи, если что, я тебе новые вводные дам.

Сказано-сделано. Отлетел на буксире подальше, почти к самому кладбищу и постарался обнаружить "Пилу". А вот хренушки вам! Планетоид видно, лежащий на нём эсминец светится на экране сонара остаточным энергозарядом. Я переключил сонар на радиоизлучение. Разведчика видно и по локатору. Фрегат не видно. Хорошо. А если подойти поближе? Только тронул джойстик буксира, как по мыслесвязи раздался сухой доклад Балаганова.

– Вижу цель! Из гипера вышел малый корабль, предположительно – штурмовик конфедерации Делус... Осматривается... Идет к тебе!

Небольшая пауза и встревоженный возглас искина.

– Он активировал прицелы и ГСН ракет, Стас! Взлетаю!

– Отставить! У тебя нестабильно работает маскировка. А вдруг она слетит в самый неожиданный момент? Тогда тебя просто расстреляют как в тире, Шурка! Ведь без человека на борту ты не можешь применить оружие... Лучше активируй все пушки и ракеты, а я мчусь к тебе, друг, во все лопатки мчусь! – Я захлопнул лицевую маску скафандра и врубил полную скорость.

Но не получилось удрать... Буксир и половину пути до "Пилы" не прошел, как штурмовик нагнал его и вышел на дистанцию действенной стрельбы. У меня вся спина от страха заледенела. Буксир-ремонтник ведь не боевой фрегат, щитов у него нет. И оружия нет... Видать, помирать мне пора пришла... Ну, нет уж, суки! Не дождетесь! И я рванул джойстик на себя. Успел. Через долю секунды из-под днища буксира выскочила и растаяла вдали светящаяся трасса пушечной очереди.

Первым залпом штурмовик промазал. Тут, чуть зашипев, вдруг прорезались динамики буксира.

– ...оха-ха-ха! Как он прыгнул! Умирать-то не хочется. Студент, а студент! Инжене-е-ер? Слышь меня? Ты куда прыгаешь козликом, молодой? Я со своим разбитым коленом за тобой не угонюсь!

Буквально на доли мгновения опередив новый залп, я судорожно дернулся вниз. Какое колено? Что он болтает? Кто эта сволочь, почему он сразу начал стрелять? Еще почти двенадцать минут до моего планетоида. Не успею... Влево!

Справа пронеслась пушечная трасса. Но теперь штурмовик отстрелялся и ракетами, а ракеты с головкой самонаведения уклонением не обманешь. Подрыв! Второй! Блистер кабины мигнул несколькими вспышками взрывов. Буксир получил резкий удар в двигатель и закувыркался. Герметичность кабины была нарушена, тоненько засвистел выходящий воздух, оставляя на виду поблескивающие изморозью пятна пробоин. Я ползком добрался до люка в хвостовой технический коридор буксира. Теперь в космической пустоте рации судёнышка не было слышно, а в динамики моего скафандра частотный сканер выплеснул новую порцию сатанинского смеха.

– До твоего эсминца еще лететь и лететь, инженер! А я ждать не буду. Я сам к тебе приду. Приду и убью! Лично! Сам! Как ты тогда убил Сирилла, сволочь. Как сломал мне колено...

Стоп, неужели это Легионер? Кроме него больше и некому вроде... Выжил, значит, скотина. Хотя, что это я? Что ему тогда можно было поставить в вину? Попытку ограбления, не более того. Значит, выпустили на мою беду... А потом он от кого-то услышал сплетни про успех бригады Полковника, и что я один копаюсь на этой мусорной куче. Плохо. Но ничего... Хорошо смеется тот, у кого есть шапка-невидимка. Фрегат-то эта тварь не видит, считает, что лежащий разведчик это и есть мой корабль. А "Пила" уже изготовилась к бою... Только бы мне до неё добраться. Ну, что ж, поиграем... Я спросил у Шурки, пишет ли он все это на видео? Я и сам писал, но у искина была просто операторская позиция для съёмки батальных сцен. Все это я лихорадочно обдумывал, выкарабкиваясь из своего инженерного скафандра и пихая в него самого маленького из оранжевых дроидов. Ты только пару минут продержись, браток. Тебе и надо-то лишь провести скафандр несколько метров... Фухх, успел. А я и в броньке-невидимке продержусь. Полчаса-то она в космосе выдержит. А там – либо грудь в крестах и вновь дышать смогу полной грудью, либо – голова в кустах, и воздух мне больше не понадобится...

Я не ошибся. Легионер не стал медлить, он сам хотел сломать мне еще живому колено и пережать своей подошвой моё горло, а не ждать, пока я задохнусь в пробитой кабине буксира. Всем телом почуял отбойным молотком пробарабанившую по замолчавшему двигателю очередь штурмовика. Потом еще одну, покороче. Это Легионер поймал момент, пушкой дал нужный импульс и прекратил сумасшедшее вращение буксира. Потом мой кораблик жестко и сильно толкнуло – штурмовик подошел вплотную. Я вжался в заднюю переборку и перестал быть видимым. Коротко сверкнул взрыв, и люк буксира унесло в космос. Пару минут ничего не происходило. Через распахнутый люк в кабину было видно пустое пилотское кресло. Я дал команду по мыслесвязи, и чучело в инженерном скафандре неуклюже приподнялось в тесноте служебного коридора и, волоча неподвижные ноги по рифленому металлу палубы, медленно поплыло в сторону пустой рубки.

В эту же секунду в тактическом визоре у Легионера, наверное, сработал датчик движения, и в трубу технического коридора влетела его здоровенная туша в чёрном десантном бронескафе и со штурмовой винтовкой в руках.

– Ну ты, недобиток, повернись! Умри как мужчина, лицом к опасности! – радостно заблажил Легионер в спину шатающегося скафандра.

Я не стал устраивать офицерскую дуэль на двадцати шагах и стрелять по взмаху белого шелкового платочка секунданта. Тем более что эта тварь уже стреляла в меня. В спину, безоружному. А еще – мне был крайне необходим мой инженерный скафандр, целый, без дырок и с нерастраченным запасом воздуха. Я ведь собирался жить дальше. Поэтому плавно скользнув сзади к Легионеру, поднял позаимствованный у дроида промышленный пробойник и выстрелил ему в основание черепа пятидесятимиллиметровым вольфрамовым стержнем. Там у шлема скафандра самая тонкая броня.