О сне Гюрда рассказали Харальду. Он отнесся к этому спокойно, с гордой усмешкой:

– Я видел троллих пострашнее. Я их побеждал. Я победил даже Зою Могучую.

Он был уверен в себе. Он был мудрый воин, мог задавить в себе страх. И не только в себе.

Воины на кораблях успокоились, занялись делами. Через час на корабль конунга прибыл Торд с соседнего корабля. Он рассказал всем свой сон. В его сне флот Харальда Сурового прибыл в Англию, норвежцы сошли на берег, приготовились к бою. На противоположной стороне огромного поля выстроилось войско врага. Вдруг с гор на гигантском волке спустилась троллиха, и воины Харальда увидели в его пасти труп человека. С хрустом сожрал волк свою жертву. Великанша бросила ему в пасть новую жертву и крикнула злобную вису.

Торд и раньше рассказывал свои сны, часто – веселые, и висы он сочинял. Но поразила людей великанша! Гюрд и Торд видели в своих снах на разных кораблях одну и ту же троллиху! Это – пугало.

Харальд быстро справился с угрюмым настроением воинов, но даже он не смог освободиться от дурных предчувствий перед походом. И люди об этом знали. Они работали, стараясь не думать о плохом, но разве это возможно! Всем хорошо было известно, что еще в Нидаросе конунгу приснился брат его Олав Святой, который долгую беседу с ним не вел, но сказал вису и ушел из сна:

Предсказание Олава Святого, Харальд не скрывал от соратников, хотя сам он, как и многие его соотечественники, сомневался, может быть, на уровне предчувствия, в успехе похода в Англию. Но… мог ли он не пойти на Альбион – вот вопрос, который мучал самого конунга, вот вопрос, на который у него было много ответов, совершенно разных:

1. Я обязан выполнить обещание, данное Тости. Никто меня за язык не тянул;

2. Англию нужно взять, чтобы взять Данию и Швецию, образовав могучее государство на севере Европы, как сделали это в древние времена римляне, а затем византийцы в Средиземное море. Такое государство спасет народы от постоянных войн;

3. Англию могут захватить другие страны, это их усилит, и они будут воевать с Норвегией.

Еще несколько ответов мог бы дать себе конунг, оправдывая поход, но дело тут не только во внешнеполитическом и внутриполитическом положении Норвегии и всего Скандинавского полуострова, а еще и в самом Харальде Суровом.

Почти сорок лет прошло после битвы при Стикластадире, и все эти годы сын Сигурда Свиньи воевал: в Гардарики, в Средиземноморье, на севере Европы. Опытный был боец, полководец, политик. Разве мог он довольствоваться малым, разве простил бы себе «морской король» малодушие? Никакого малодушия просто быть не могло. Харальд – викинг. Он не мог не пойти в Англию. И готовился он к походу именно как «морской король», как вождь викингов. И это – а не сны и предсказания! – не позволило ему исполнить задуманное.

Викинги были прежде всего великими бойцами, тактиками боя, конкретного боя. Очень редко они мыслили и планировали действия, походы, налеты, исходя из соображений стратегии, учитывая момент стратегии эпохи. Эту сложнейшую задачу решала за них когда-то сама жизнь – то поражающее воображение упрямство, с которым природа Скандинавии, ее женская, жизньдающая, жизньдарящая половина, рожала могучих бойцов. Конец восьмого века, девятый век, десятый, одиннадцатый. Харальд Суровый, конунг Норвегии, «морской король», последний из великих вождей викингов об этом не думал. Но порыв его, огромное желание взять Англию явились последним всплеском могучей энергии викингов и… тех, кто век от века рожал в Скандинавии бойцов.

Еще несколько десятков лет после похода Харальда Сурового скандинавские женщины будут с завидным упрямством рожать воинов, еще несколько походов совершат они по белу свету, не догадываясь о том, что время их ушло. Никогда не думая о стратегии, каждый вождь, конунг, «морской волк» своими подвигами вносил посильную лепту в то, что люди назвали эпохой викингов, изменившей вектор жизни огромного региона планеты.

Обвинять Харальда в том, что он не был стратегом (не эпохи – это уже слишком для человека, но хотя бы – момента) никак нельзя. Он не должен был быть им. Он не смог и не мог понять, какую, чисто стратегическую, ловушку готовит ему судьба! Он – викинг, гениальный налетчик! – прибыл на Оркнейские острова, оставил там Эллисив, Марию, Ингигерд (что-то робкое колыхнулось в душе сурового, смелого Харальда уже тогда), отправился дальше вдоль берегов Шотландии курсом на юг. Остановился в земле Кливленд, вспомнил вису Олава Святого из последнего своего сновидения, дал приказ высаживаться на берег.

Он не был стратегом, и брат его был всего лишь святым, но – не стратегом, иначе он другую вису сочинил бы для единоутробного, подсказал бы ему, что нельзя норвежцам вторгаться в Англию, что глупость это страшная, что хотя бы немного надо подождать – чуть-чуть, пока не выяснят между собой отношения Гарольд и Вильгельм. Выслушал бы эту вису Харальд и… сделал бы все по-своему – как он и сделал. Иначе бы он не был викингом.

Норвежское войско высадилось на берег, овладело Кливлендом. Жители Скардаборга оказали врагу серьезное сопротивление, не захотели открывать ворота, впускать норвежцев в город.

Харальд удивился: на что рассчитывают эти люди, неужели им не известно имя норвежского конунга, его победы?! Полководец осмотрел местность, забрался на крутую сопку по соседству с городом, приказал собрать в окрестности дрова, запалить на вершине горы костер. Воины работали с веселостью, догадываясь, какой «подарок» задумал сделать для оборонявшихся конунг. Огонь разгорелся быстро. Норвежцы хватали полыхающие ветви и головешки, бросали их через стены. В городе вспыхнул пожар. Злой норд-ветер разнес огонь по улицам. Вскоре от города остались лишь черные холмики от бывших домов.

Покорив землю Кливленд, Харальд проплыл дальше на юг, затем вошел в устье реки Хумбре, поплыл вверх по течению, остановился у реки Усе, высадился на берег. Здесь он дал противнику прекрасный урок тактики боя. Ярлы Мерукари и Вальтеоф двинули на норвежцев свои полки. Харальд построил войска замысловато. Основные силы стояли под стягом «Опустошитель Земель» вдоль реки Усы. Перпендикулярно им, перед рвом, за которым лежало протухшее болото, расположились резервные дружины.

Англичане ринулись на врага с пологого холма. Скорость бега была у них несокрушимая. Ярлы Мерукари и Вальтеоф решили сбросить в ров стоявших там воинов, а затем заняться оставшимися у стяга «Опустошитель Земель». Почему они так решили, сказать трудно, но большего подарка от них Харальд не ожидал.

Увидев, что неприятель ринулся влево на ров, он повелел поднять повыше знаменитый стяг. В это время противник завязал бой у рва. Норвежцы втянули противника в бой и – уже Харальд ударил по врагу с тыла – спокойно освободили место боя, кромку у рва, куда полетели воины Мерукари.

«Опустошитель Земель», подбадриваемый ветром, шумом людей, весело реял над норвежским воинством. В этом бою прекрасно сражался Олав сын Харальда, о нем Стейн сын Хердиса такую вису сочинил:

Много людей погибло во рву и в болоте, так много, что гнали врага победители дальше в болото – посуху, по телам побежденных. Ярл Мерукари, крепкий воин, дрался отчаянно, пытаясь хоть как-то исправить ошибку. Судьба была благосклонна к нему, он погиб, сразив наповал несколько врагов и не увидев, как много погибло его воинов в ужасной сече.