Молвь - и одна для всех:

Ох, когда трудно, и ах, когда чудно,

А не дается - эх!

Ах с Эмпиреев и ох вдоль пахот,

И повинись, поэт,

Что ничего кроме этих ахов,

Охов,- у Музы нет.

Наинасыщеннейшая рифма

Недр, наинизший тон.

Так, перед вспыхнувшей Суламифью

Ахнувший Соломон.

Ах: разрывающееся сердце,

Слог, на котором мрут.

Ах, это занавес - вдруг - разверстый.

Ох: ломовой хомут.

Словоискатель, словесный хахаль,

Слов неприкрытый кран,

Эх, слуханул бы разок - как ахал

В ночь половецкий стан!

И пригибался, и зверем прядал...

В мхах, в звуковом меху:

Ах - да ведь это ж цыганский табор -

Весь! - и с луной вверху!

Се жеребец, на аршин ощерясь,

Ржет, предвкушая бег.

Се, напоровшись на конский череп,

Песнь заказал Олег

Пушкину. И - раскалясь в полете

В прабогатырских тьмах

Неодолимые возгласы плоти:

Ох!- эх!- ах!

      100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.

Рас-стояние: версты, мили...

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали...

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это - сплав

Вдохновений и сухожилий...

Не рассорили - рассорили,

Расслоили... Стена да ров.

Расселили нас, как орлов

Заговорщиков: версты, дали...

Не расстроили - растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который - март?!

Разбили нас - как колоду карт!

24 марта 1925

      Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

Откуда такая нежность?

Не первые - эти кудри

Разглаживаю, и губы

Знавала - темней твоих.

Всходили и гасли звёзды

(Откуда такая нежность?),

Всходили и гасли очи

У самых моих очей.

Ещё не такие песни

Я слушала ночью тёмной

(Откуда такая нежность?)

На самой груди певца.

Откуда такая нежность?

И что с нею делать, отрок

Лукавый, певец захожий,

С ресницами - нет длинней?

1916

      Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

Бич жандармов, бог студентов,

Желчь мужей, услада жен

Пушкин - в роли монумента?

Гостя каменного - он,

Скалозубый, нагловзорый

Пушкин - в роли Командора?

Критик - ноя, нытик - вторя:

- Где же пушкинское (взрыд)

Чувство меры? Чувство моря

Позабыли - о гранит

Бьющегося? Тот, соленый

Пушкин - в роли лексикона?

Две ноги свои - погреться

Вытянувший - и на стол

Вспрыгнувший при Самодержце

Африканский самовол

Наших прадедов умора

Пушкин - в роли гувернера?

Черного не перекрасить

В белого - неисправим!

Недурен российский классик,

Небо Африки - своим

Звавший, невское - проклятым!

Пушкин - в роли русопята?

К пушкинскому юбилею

Тоже речь произнесем:

Всех румяней и смуглее

До сих пор на свете всем,

Всех живучей и живее!

Пушкин - в роли мавзолея?

Уши лопнули от вопля:

- Перед Пушкиным во фрунт!

А куда девали пекло

Губ, куда девали - бунт

Пушкинский, уст окаянство?

Пушкин - в меру пушкиньянца!

Что вы делаете, карлы,

Этот - голубей олив

Самый вольный, самый крайний

Лоб - навеки заклеймив

Низостию двуединой

Золота и середины.

Пушкин - тога, Пушкин - схима,

Пушкин - мера, Пушкин - грань..

Пушкин, Пушкин, Пушкин - имя

Благородное - как брань

Площадную - попугаи.

Пушкин? Очень испугали!

25 июня 1931, Мёдон

      Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

С фонарем обшарьте

Весь подлунный свет!

Той страны - на карте

Нет, в пространстве - нет.

Выпита как с блюдца,

Донышко блестит.

Можно ли вернуться

В дом, который - срыт?

Заново родися

В новую страну!

Ну-ка, воротися

На спину коню

Сбросившему! Кости

Целы-то хотя?

Эдакому гостю

Булочник ломтя

Ломаного, плотник

Гроба не продаст! ...

Той ее - несчетных

Верст, небесных царств,

Той, где на монетах

Молодость моя

Той России - нету. -

Как и той меня.

Конец июня 1931, Мёдон

      Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

Как правая и левая рука

Твоя душа моей душе близка.

Мы смежны, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт - и бездна пролегла

От правого - до левого крыла!

10 июля 1918

      Москва: Художественная литература, 1977. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Я люблю такие игры,

Где надменны все и злы.

Чтоб врагами были тигры

И орлы!

Чтобы пел надменный голос:

"Гибель здесь, а там тюрьма!"

Чтобы ночь со мной боролась,

Ночь сама!

Я несусь,- за мною пасти,

Я смеюсь - в руках аркан...

Чтобы рвал меня на части

Ураган!

Чтобы все враги - герои!

Чтоб войной кончался пир!

Чтобы в мире было двое:

Я и мир!

      Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.

Как влюбленность старо, как любовь забываемо-ново:

Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.

О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!

О тоска по утрам!

Утонула в заре голубая, как месяц, трирема,

О прощании с нею пусть лучше не пишет перо!

Утро в жалкий пустырь превращает наш сад из Эдема...