— Да.

И хотя темнота полна шума и грохота, кажется, что стоит гробовая тишина. Взрыва нет. По деревянному настилу моста, глухо урча, ползут танки. Саперы не успели взорвать переправу.

Подполковник резко поворачивается к связному:

— Передайте по батальонам: немедленно залечь в окопах.

В роще шумит ветер. Тяжело охает земля. Полк залегает в окопах.

Двенадцать немецких танков врываются на Зеленый остров.

Появление немецких танков на острове поставило полк в тяжелое положение. Контролируя уцелевшую переправу, вражеские танкисты обеспечивали подход своей пехоты, что неизбежно вело к падению острова. В полку не было ни артиллерии, ни противотанковых ружей, ни бутылок с горючим. Оставалась последняя надежда на гранаты. Но и гранат было очень мало.

Подполковник Демин и комиссар Школьников решили отвести часть полка на левый берег Дона, а часть оставить на острове для наблюдения за переправой.

— Если у переправы появятся автоматчики — уничтожить их, — приказал подполковник, — одни танки еще не беда.

— Связаться бы с артиллерией, — сказал комиссар.

Однако с артиллерией связаться было очень трудно. Так как происходил отход из Ростова, наши батареи меняли позиции и снялись с места. Исход борьбы с танками решался теперь хладнокровием и бесстрашием бойцов, засевших на острове. Нужно продержаться до утра — к рассвету артиллерия обнаружит вражеских танкистов и начнет их расстреливать.

Между тем, пока часть полка отходила на левый берег, а часть залегла в подготовленные уже окопы, вражеские танки рыскали по острову, стреляя из пулеметов и пушек. Темная ночь мешала немцам. Танки подвигались медленно. Слышно было, как под их гусеницами ломались деревья и трещал неокрепший лед. По движению танков можно было понять, что немцы на ходу щупают расположение окопов, чтоб развернуться вдоль и расстрелять бойцов.

Комиссар Школьников, спокойный, хладнокровный человек, продвигаясь на ощупь, спустился в один из блиндажей, где сидели красноармейцы. В блиндаже темно. Неподалеку, у дороги, остановился один из танков. Сейчас он ринется на блиндаж — очевидно, обнаружил.

— Гранаты есть? — кинул комиссар в темноту.

— Есть, товарищ комиссар.

— Сколько?

— Девять.

— Вот возьмите еще, сделайте две связки.

Передавая гранаты, комиссар оставил одну и сунул ее за борт шинели.

Танк, стоящий у дороги, не пошел к блиндажу. По скрежету его гусениц бойцы поняли, что он двинулся к переправе. К блиндажу подполз связной.

— Товарищ комиссар, на правом берегу, в элеваторе, засели немецкие автоматчики. И внизу собираются. Как видно, думают пробираться на остров.

Передайте пулеметчикам, чтоб обстреляли элеватор и подступы к переправе.

— Есть, — коротко ответил связной и исчез так же бесшумно, как и появился.

Застрекотали пулеметы — один, другой. На правом берегу тихо. Идут томительные минуты. Слышно, как стреляют танки. Скорее бы наша артиллерия обнаружила их. Подполковник послал людей разыскать штаб дивизии и сообщить о танках.

На рассвете наши батареи начали обстрел Зеленого острова. После первых же выстрелов вражеские танки ринулись к переправе и, оставив остров, ушли в город. На остров прибыло подразделение с противотанковыми ружьями. Теперь надо было разместить командный пункт полка. Подполковник и комиссар, оглядев в предрассветной мгле неясные очертания местности, остановили выбор на домах в южной окраине острова.

Это был маленький заводик скобяных и металлических изделий — единственное более или менее крепкое сооружение. Когда-то раньше завод вырабатывал несгораемые кассы. Тяжелые, неуклюжие, они попадались здесь на каждом шагу.

— Ого, — засмеялся подполковник, — да мы этими кассами можем забронироваться вовсю.

— Правильно, — поддержал комиссар.

Красноармейцы втащили несколько несгораемых касс на второй этаж и ловко забаррикадировали ими одно из окон, оставив длинные смотровые щели. Отсюда, из этого бронированного гнезда, весь правый берег виден, как на ладони. Здесь командир полка устроил свой наблюдательный пункт.

В течение короткого времени бойцы принесли в контору солому, втащили железные койки (тоже продукция завода), установили маленькую железную печь. В небольшом помещении пожарного депо, стоящем посреди заводского двора, подготовили санитарный пункт для приема раненых. Правда, с полком не оказалось врачей, но нашлись люди, которые охотно стали оказывать раненым первую помощь. Это были две женщины. Одна из них — Лидия Николаевна Кушнарева — раньше работала на этом же заводе; вторая — Александра Филипповна Крюкова, муж и сын которой были в армии, решила не покидать бойцов Зеленого острова.

К утру командир первого батальона старший лейтенант Галушко занял со своими людьми передний край обороны острова, расположившись в окопах, вырытых в роще. На комбата Галушко можно было положиться. Этот кубанский казак, бесстрашный и крепкий, всегда дорожил честью полка. Люди шли за ним в огонь и в воду.

Итак, Зеленый остров после бегства немецких танков был в руках чекистского полка. Утром подполковник Демин вызвал к себе младшего лейтенанта Денисенко.

— Приказываю вашему взводу к ночи переправиться в город и разведать, где расположены огневые точки немцев.

Маленький белокурый Денисенко четко ответил:

— Слушаю, товарищ подполковник.

Стали ждать вечера. На острове рвались мины. Срезанные минометным огнем, падали вниз ветви деревьев. Батальон старшего лейтенанта Галушко вел стрельбу по правому берегу. По извилистым ходам сообщения выносили раненых. А когда стемнело, Денисенко повел свой взвод к берегу, туда где чуть светлели столбы проволочного заграждения.

Взводу предстояло под огнем пробраться в тыл к немцам.

Ровно в полночь взвод младшего лейтенанта Денисенко миновал линию проволочных заграждений и приблизился к берегу. Денисенко хорошо знал своих людей и был спокоен; все они — и младший сержант комсомолец Михаил Евдокимов, и ефрейтор комсомолец Александр Сазонов, и Федор Полиенко, и Рагозянский, Король, Кузнецов, Чевычелов, Кнопкин и многие другие — отличались смелостью и молодой удалью.

Взвод разделили на три группы. Первая группа Евдокимова бесшумно перешла Дон и залегла на вражеском берегу, заняв оборону и готовясь, в случае необходимости, прикрыть переправу товарищей.

Через четверть часа Денисенко начал переправу второй группы. На этот раз неокрепший лед стал трещать. Немцы заметили движение и открыли пулеметный и автоматный огонь.

— Ложись! — передал по цепи Денисенко. — По-пластунски, за мной!

Бойцы поползли вперед. Следом за ними двинулась и третья группа. Скоро весь взвод перешел на правый берег. Перед бойцами лежал огромный город, занятый врагами. Стрельба стала реже, но из одного дома беспрерывно бил автомат.

— На втором этаже, — шепотом доложил один из бойцов.

— Снять! — коротко ответил Денисенко.

Автоматчика «сняли» и двинулись вперед. На темные нахичеванские улицы вышли незаметно, оставляя по углам секреты из двух человек. Разделились на две цепочки и, сжимая автоматы, пошли по тротуару вдоль заборов — одна цепочка справа, другая слева,

— Чтоб была тишина, — приказал Денисенко.

Но тишины не получилось. Тротуары были засыпаны битым стеклом, кусками железа. Стекло скрипело под ногами, железо громыхало, — немцы заметили разведчиков. На одном из темных углов выросли фигуры немецких солдат. Взвод залег под заборами. Началась перестрелка. Немцы стреляли до тех пор, пока Евдокимов не подполз к ним. Размахнувшись, он метнул гранату. Раздался взрыв и потом сразу наступила тишина.

— Скапустились, — засмеялись бойцы.

Разведав расположение вражеских огневых точек, Денисенко отправил бойца Антипова посыльным на левый берег — узнать: не будет ли переправляться батальон старшего лейтенанта Галушко.

— Если не будет, пусть там свиснет кто-нибудь по-казацки. Мы тогда вернемся.

— Есть.