и добавляет: "Каждое действие, связанное с наслаждением, есть разрушение. Нет большего экстаза, чем вкусить этого божественного бесчестия!" Наслаждение разрушением и нарушением космических законов

- нечто близкое к самоощущению "сверхчеловека". "Мы боги!" - восклицает один из персонажей его романа.

Так называемый половой садизм - попросту часть садизма в самом общем смысле. "Садическое" понимание мира таково: всякая аберрация, нарушение порядка, освобождение и извращение есть расширение горизонта видения. По де Саду, "извращение" присутствует везде, где есть наслаждение упадком, злом, смрадом. Но ведь, если вдуматься, это противоречит его философии, взятой в ее целом. В самом деле, если действительно веришь в злого Бога и сотворенный Им мир, то ощущать зло как зло - странно. Что скрывалось за этим? - Прац даже утверждал, что через наслаждение упадком и насилием против сущего садизм в глубине своей утверждает "добродетель". Будто бы, попирая природное и божественное, он восстает против укорененных во зле основ творения. Таким образом, получается, что так называемый "сатанизм" может бессознательно оказаться "священным по природе", и это касается не только садизма, но и всего в наших душах, тайно ищущего наслаждения в попрании и сопротивлении окружающему миру и его законам. Есть разница, когда мы сознательно совершаем (или, напротив, не совершаем) что-либо, считая это злом и грехом, и когда то же самое ни во зло, ни в грех не вменяем. Чисто фактологически, вовсе не ради какой-то полемики, можно вообще не называть никаких действий "злыми", "греховными" или "упадочными" или во всяком случае не вкладывать в эти слова оценочного смысла. Просто говорить о них как о мировых силах.

Измерений "садического" опыта множество - среди них, например, относящиеся к метафизике боли. Де Сад вовсе не был первым, обнаружившим, что деструктивные элементы мира способны складываться в своеобразную противорелигию; просто необычность и "извращенность" его идей для его времени обратила на них более пристальное внимание. Существуют метафизические концепции, выделяющие три силы, три начала творения: собственно творящее, охранительное и разрушительное: в индуизме это известная триада Брама-Вишну-Шива". В абстрактно-теологических терминах это божество, одновременно создающее, сохраняющее и губящее им же созданное. В динамическом и имманентном смысле разрушитель в этой триаде - бесконечный Шива, бесконечно через разрушение преодолевающий все конечное, всякий закон, всякую вещь. Это и называется "Путем левой руки", в тантрических терминах - vвmвcвra. На западе известен до-орфический дионисизм, религия Загрея, "Великого Охотника, все опрокидывающего навзничь". На Востоке это тот же шиваизм и культы Кали, Дурги и других божеств "ужаса" - у многих народов сохранился этот древний восторг разрушения, освобождения, упадка; в интимных отношениях освобождающая экзальтация ведет к оргиастическому опыту. Что же до де Сада, то у него встречаются мотивы, этот опыт явно обожествляющие, освящающие и преображающие.

Bhagavad-gоtв, индийский текст, не менее популярный, чем Библия, описывает "Путь левой руки" в строго метафизических и теологических терминах. Божество в своей наивысшей форме открывшееся таковым, согласно тексту, воину Арджуне, не может не быть бесконечным, а значит, не может не порождать также и кризисов, разрушений, ломки всего конечного, условного, смертного. Оно подобно току высокого напряжения, сотрясающему все, к нему подключенное. Время , также изменяющее и разрушающее формы, - один из аспектов такого трансцендирующего божества. Плод разрушения - обнажение высшей реальности в моменты самых страшных кризисов и потрясений. Bhagavad-gоtв не оправдывает ни зла, ни извращения - она лишь дает "метафизическую санкцию" воинскому героизму, попирающему простую человечность и сентиментальность. Божество посылает воина Арджуну в мир - сражаться и сокрушать. 'Те, кого ты убьешь, уже убиты во мне - ты только орудие."

Рожденный воином не может щадить жизни - ни своей, ни чужой - этим он хранит верность высшему закону. Арджуна воплощает могущество как таковое, всеобщее и страшное, трансцендентное, всеразрушающее могущество как путь к освобождению. Это высший путь, божественное опьянение, "мания", или, по Платону, героико-воинское в собственном смысле. Минуты активной экзальтации разрушения и есть священное безумие кровавой жертвы, требуемое "божествами ужаса". Отголоски этой традиции слышны у Новалиса, воспринимающего страдание и болезнь как трансцендирующие состояния. Через "зло" проявляется свобода, свобода выбора и суда. "Когда человек стремится превзойти Бога, он грешит". Изменение, дряхление и сама смерть плоти связаны с тем, что духовное находится по ту сторону природного бытия, конечного и условного. "Негативное"- следствие торжества духа над природой, а не наоборот. "Ход истории есть объятия", - говорит Новалис, а смерть - приятие жизни в таковые объятия, переход в новую жизнь по ту сторону жизни.

Можно привести и слова Шлегеля: "Жажда разрушения отражает смысл божественного творения. Через смерть торжествует жизнь вечная".

Воззрения Новалиса, конечно, только тень "Пути левой руки"; к тому же все это он знал только умозрительно, сам живя иначе. Но и у "божественного маркиза" де Сада, хотя он, конечно, вовсе не "божественен", знание этих путей тоже нельзя считать столь уж перверсивным и "сатанинским". Связь мистики отрицания и секса вовсе не всегда проявляется у него так прямо. К тому же следует еще и еще раз подчеркнуть - "предельные" эротические переживания вовсе не всегда "извращение".

Дополним сказанное о "Пути левой руки", как понимает его индийская традиция. Он не отделим от доктрины цикличности проявлений, чередования pravritо marga и nivritо marga, после завершения которых наступает повторение цикла. На первой фазе абсолютный дух определен, структурирован, связан формами и ограничениями (имя-и-форма, nвma-rыpa), видимыми во всех вещах и сущностях, окружающих нас. Когда процесс оформления доведен до предела, начинается вторая фаза, nivritо marga, отмеченная возвращением к бесформенным истокам, освобождением духа от всего конечного и проявленного разрывом связей с идентификациями, сложившимися на предшествующей стадии.

Брама и Вишну, божества созидающие и охраняющие, царствуют над pravritо marga, Шива над nivritо marga. В глубинном смысле "Путь правой руки" (dakshinвcвra) соответствует первой фазе, "Путь левой руки" (vвmвcвra) - второй. Первому, созидательно-консервативному аспекту становления соответствуют стабильные законы, нормы и культы; в этике господствует принцип верности (svвdharma) внутри традиции. На второй фазе путь обратен - нарушение всех норм и разрушение всего. Личным поведением здесь может быть или строгий аскетизм, или, напротив, разрушительный разгул страстей. Этот последний, собственно, и именуется vamacara, "Путем левой руки", который в тантрических практиках охарактеризован как "тайный ритуал" (Pancatattva), в то время как аскетизм представлен Laya-yoga или Йогой растворений. Корень vвmв (левый) в слове vвmвcвra в некоторых текстах истолковывается как "обратный" и понимается как противоположность pravritо marga. В конце концов vвmвcвra оказывается ключом ко всякому разрушению законов и норм, к этике антиномизма, точнее, аномии, то есть непосредственно к nivritо marga. Технически "метод", открытый "мастерами" этого пути, заключается в использовании сил pravritо (то есть сил положительной стадии проявлений) для саморазрушения и саморастворения.