19. "Вечная любовь". Ревность. Половая гордыня

Если вообще существует позитивный аспект половых отношений, то он - в ощущении того, что женщина есть средоточие жизненного начала, точнее, сама жизнь в ее высшем смысле. Жаргон влюбленных переполнен выражениями типа "ты моя жизнь", "без тебя не могу жить" и так далее - вариантов множество. Это, конечно, банальности, но поверхностный план только прикрывает более глубокий ("Ева" по-еврейски - "Жизнь"); там сокрыты очень далекие от нас в пространстве и времени легенды и мифы. У любящего возникает ощущение причастности к высшему жизненному началу, его, так сказать, вкушение через посредство овладения женщиной. Это чувство, конечно, глубоко смешанное и нечистое, что и порождает пошлость жаргона влюбленных.

Конечно, за собственно любовь принимают разные чувства - от чистого желания до стремления к увековечиванию любимого образа. Эта жажда способна возвышать. Но она - и источник тревоги, особенно в наивысших своих точках - влюбленные знают, что их блаженство неминуемо кончится; вот почему любовь пронизана страхом и всегда сопровождается навязчивыми вопросами: "Ты меня не бросишь?", "Ты всегда будешь меня любить?", "Ты всегда будешь меня желать?". Истинная любовь неотделима от слова "всегда", она стремится к бесконечной длительности; однако любое искренне пережитое чувство неизбежно конечно, оставляет после себя ощущение иллюзорности и абсурда - исчезающая эротическая страсть распадается на множество "мелких" - к другим особям. Типичным примером были любовные истории Шелли. Дробление - сущностная черта любовного опыта.

Но если ощущение вечности любви все же возникает, оно способно стать средством преодоления временной ограниченности, выходом за пределы "здесь" и "теперь". Вспомним, влюбленные часто явно или мысленно произносят: "ты - образ, который я всегда носил в себе, часть меня самого" или "мне кажется, я всегда тебя знал, ты была еще до того, как я был" (Меландр у Метерлинка). Все это - часть эротического опыта. И очевидна абсурдность утверждений, будто смысл любви - в совокуплении ради размножения, и даже просто в утолении мгновенной жажды обладания; если уж говорить об обладании, то тогда только об увековечении его - в свете метафизики пола это очевидно.

Так все понятнее природа верности и ревности. Ни животное чувство, ни продолжение рода, строго говоря, не требуют этих проявлений. Скорее наоборот, привязанность к одному партнеру ограничивает воспроизводительную функцию, и, напротив, беспорядочные связи биологически гораздо перспективнее. Но ведь когда в отношениях с любимой женщиной уже достигнута определенная степень самоутверждения, причастности полноте бытия› преодолена экзистенциальная потерянность тварной жизни, то есть жизнь в ее более высоких измерениях завоевана, сама тяга к конкретной женщине переходит на других - это чреватый смертью разлом, обнажающий еще более глубинное ядро данной личности (такова ситуация, описанная выше, в §12); эрос обнаруживает свою движущуюся, перемещающуюся природу.

Любовь обращается в ненависть, рождается бессознательное стремление к разрушению, вплоть до убийства, до измены; это абсурд, конечный провал, ибо от любви - ненависти ни личность, ни род не приобретает ровным счетом ничего.

В любви существует жажда полного, физического и душевного обладания другим существом; этот поверхностный аспект любовного переживания объясняется только гордыней человеческого Я, его стремлением к могуществу. Да, мы называем этот аспект "поверхностным", ибо он сформирован социальными условиями и предрассудками, скрывающими глубинные и невысказанные слои человеческого существования. Это geltungtrieb, жажда обладания и господства, самоутверждение в собственных глазах, равно как и в глазах окружающих, так называемый "протест мужества", положенный Адлером в основу его версии аналитической психологии. Но это лишь невротическая компенсация, обратная сторона комплекса неполноценности, обездоленности человека, затерянного в смешениях бытия и небытия. А ведь эрос по своей метафизической природе и есть одно из естественных средств преодоления экзистенциальной потерянности. Роль, которую играет здесь "ценность" эротико-сексуального обладания, конечно, выходит за рамки простого самоутверждения - речь идет о подлинном "бытии" в любви - и здесь спрятан ключ к пониманию феноменологии и ревности, и сексуального деспотизма. Но, повторим, явления эти все же не изначально-первичны, они относятся к внешней стороне, периферии сознания. Мужчина, чье сознание "здесь", не погружен в подлинную глубину; он "кормит" компенсаторные проявления своей самости, проявления низменные и примитивные. В его поведении господствует "гордыня самца", что само по себе просто смешно. Феномен ревности скорее феномен не самой любви, но социальной "чести". Следует еще раз подчеркнуть: жажда господства и сексуальный эгоизм - компенсация и "анестезия" темного по своей природе комплекса неполноценности, тогда как подлинно высокой целью эроса является как раз преодоление отраниченности и замкнутости в самом себе, преодоление эгоизма внешнего, эмпирического человека. Но это понимают далеко не все и не всегда. Герой 'Триумфа смерти" д'Аннунцио Джорджо Ауриспа пытается стремлением к господству преодолеть ужас небытия, искушение самоубийством. Он произносит такие слова: "Нет на земле более прекрасного опьянения, чем обладание другим существом. Именно этого опьянения я и ищу".

В повседневном эротическом опыте чаще всего можно наблюдать смешение этих взаимно противоречивых стремлений - к власти, господству и в то же время к "выходу из себя", к соединению с другим. Некоторым образом это противоречие диалектично. Метафизически обе тенденции взаимно связаны, растут из одного корня и в истоках своих не так враждебны друг другу, как в проявлениях.

Однако интегральный эрос, напротив, приобретает характер экзальтации,; он находится под знаком Единого, преодоления как себя, так и другого, восхождения обоих на иной, героический план. Тогда все антитезы преодолеваются. "По ту сторону жизни", "более, чем жизнь"- вот начала, лежащие в основе большой любви, страсти желания. "Я люблю тебя больше самой жизни…" Распространенный прием обольщения женщины, принятый у арабов, заключается

в концентрации напряженного усилия, направленного на нее; при этом мужчина как бы ненароком делает три ножевые зарубки на собственной правой руке и произносит: "Нет бога, кроме Бога. И это так же истинно, как и то, что прежде вытечет вся моя кровь, чем погаснет мое желание владеть тобою".

20. Явления трансценденции при наступлении половой зрелости

Проявления силы пола при наступлении юношеской влюбленности представляют особый интерес.

Первое познание пола, точнее, противоположности полов рождает растерянность, смятение, отчаяние и, во всяком случае, психофизическое потрясение перед лицом новой, безграничной, высшей силы. Страх и кризис сопровождают восстание ранее неизвестных желаний. Данте описывает свои чувства при первой встрече с женщиной так: Ессе Deus fortior те, qui veniens dominabitur mihi.

Эта сила могущественнее "духа естества" (понятие, которое мы можем отождествить с физическим Я -Ю.Э.). "Ней miser! Quia frequenter impeditus его deinceps!.

А вот стихи Джелаледдина Руми: "Томленью жизни смерть предел кладет навеки. Вот почему, томясь, дрожит пред смертью жизнь… И также страх любви переполняет сердце В предчувствии конца вращенья бытия, Ведь где любовь проснулась, умирает Владыка темный, собственное Я".