- Григорий Семенович, ждем, ждем! - за столами уже сидели директор, двое его заместителей и несколько приближенных. -Сегодня вы у нас, так сказать, герой дня! - Директор отвел глаза в сторону.

"Стыдится, - подумал академик. - Чувствует, что делает грязную работу, но держится за свой вонючий пост."

- Мы сегодня, Григорий Семенович, начнем с обсуждения вас членами трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал очень остро, накопились замечания. - директор явно играл на публику. Бывший секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.

- Нет, я прошу вас вначале дать слово мне. - Академик чувствовал, что злость поднимается у него в душе и старался себя сдержать. - В конце концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и получаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый Совет должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя из полученных научных результатов!

- Да вы не волнуйтесь, - слово взял заместитель директора. -Конечно, вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все расписано. Первым пунктом - сообщения дирекции. Вторым - ваш доклад. Третьим - дискуссия и четвертым - "Разное".

- Ну, хорошо, хорошо, - академик сунул под мышку папку с приготовленными бумагами и сел в первом ряду.

Зал постепенно наполнялся. Дни заседаний Ученого Совета были уникальными потому, что собирали сотрудников института в одном месте. Академик удивленно оглянулся. Он и не подозревал, что в этих стенах до сих пор работает такое количество народа.

- Григорий Семенович, - это подбежал запыхавшийся Володя. - Вот вы просили последние результаты, я все подготовил, - и он протянул прозрачную кальку с нарисованными от руки графиками.

- Спасибо, Володенька! - академик был тронут этим проявлением поддержки.

Минутная стрелка часов дернулась и замерла на цифре двенадцать. Директор взял карандаш и постучал по графину с водой. Гул, стоящий в зале, прекратился. Кто-то в задних рядах гулко кашлянул.

- Товарищи, - слово взял директор. - Сегодняшнее совещание Ученого Совета посвящено обсуждению трудовой деятельности отдела нашего Института номер семь, руководимого в течение последних нескольких лет нашим уважаемым Григорием Семеновичем.

В зале повисла зловещая тишина.

"Началось, - подумал академик. Он почувствовал, что сердце стучит у него в груди. - Только бы сдержаться", - он напрягся в кресле.

- Мы все знаем Григория Семеновича как заслуженного человека, лауреата Ленинской премии, получившего широкое признание у отечественной и зарубежной научной общественности…

"И говорит-то штампами, дурак, как на партийном собрании, - академику вдруг стало смешно, и на душе отлегло. - Спектакль, дурацкий спектакль", -подумал он.

- К сожалению, с началом перестройки и бурными изменениями, переживаемыми российской наукой, многое изменилось и вокруг и, видимо, изменилось внутри нас самих. В последнее время сам Григорий Семенович и некоторые из его сотрудников поставили себя, как бы это выразиться, вне трудового коллектива нашего Института. Они не считаются с установленными правилами, грубо нарушают хозяйственный распорядок, ставят себя и свои нужды выше интересов остальных отделов и лабораторий.

В зале возник легкий шум, как будто ветерок пробежал по рядам и сразу смолк. "А крикуны были, - академик усмехнулся, - когда свободой запахло, петиции писали, демократов поддерживали. А сейчас боятся, самые активные разбежались, а эти сидят, держатся за скудный кусок хлеба."

- В дирекцию нашего института уже давно поступали жалобы как от отдельных сотрудников, так и от целых трудовых коллективов лабораторий, в которых граждане обращали наше внимание на недопустимое положение в седьмом отделе.

- Ложь! - громко крикнул кто-то с галерки.

- Давно пора, правильно! - зашумели в средних рядах и поднялся какой-то глухой гул.

- Тише, граждане, тише! - Директор поднял граненый стакан, позвякивая толстым стеклом, налил в него воды из старомодного графина и выпил.

"Как в старом кино", - ситуация становилась анекдотичной, и академик с интересом ожидал развития событий.

- Мы решили разобраться в поступающих к нам жалобах и выяснили ряд совершенно недопустимых в нашей организации нарушений.

- Например! - кричал тот же парень, который перед этим выкрикнул "Ложь".

- Пожалуйста, - директор надел очки. - Мы все знаем, что фонды заработной платы организациям Академии Наук были резко сокращены и сотрудники во многом зависят от грантов, получаемых от Российского фонда исследований, международных организаций. Так вот, мы подвели некоторую интересную статистику. Из двенадцати грантов, полученных Институтом за последние четырнадцать месяцев, восемь, я повторяю - восемь, - он сделал многозначительную паузу, - были выделены отделу номер семь! -В зале поднялся недовольный гул, как будто в гнездо ос бросили булыжник. -Интересно, граждане, что Григорий Семенович входил в ряд комиссий Академии Наук, ведающих распределением этих грантов, а также пользовался своим личным влиянием в международных комиссиях и своими, так сказать, знакомствами во влиятельных международных научных кругах.

- Это неправда! - академик вскочил с места. - Деньги мы получали за работу, за первоклассные научные результаты. Я никогда не опускался до того…

- Григорий Семенович, мы вам дадим слово, пожалуйста сядьте! Проявляйте уважение к Ученому Совету, - дебиловатый замдиректора тряс своим кадыком, и на лице у него появилось злобное выражение, как у барбоса, отгоняющего незваного прохожего от хозяйского забора.

- Это еще не все, - директор прищурившись посмотрел на следующую страницу, - давайте посмотрим, как именно распределялись эти деньги. Большую часть их в виде зарплаты получили всего четыре - пять человек, так сказать, особо приближенные, а на остальную сумму заслуженный руководитель устроил себе две зарубежные командировки, из которых, как говорится, вернулся не с пустыми руками!

- Безобразие! Распустились совсем! Нахапали долларов! Чушь собачья! -крики неслись из средних рядов.

"Ну и сволочь, - академик передернулся от отвращения, - это же надо опуститься до такой низости. Скотина, хоть я и знал, что подонок, но такого не ожидал". - Он встал, и лицо его налилось кровью.

- Я попрошу уважаемого директора отдавать себе отчет в своих голословных утверждениях. Я готов полностью, до последней копейки отчитаться во всех средствах, полученных и потраченных отделом…

- Сядьте! - на этот раз кричал директор. Он снял очки и смотрел академику прямо в глаза. - Вы за все отчитаетесь по закону.

- Так вот, - директор взял листок, - у нас имеется заявление, подписанное пятью членами трудового коллектива отдела, излагающее факты нарушений.

- Это ложь! Подделка! - академик почуствовал, что у него сдавило сердце.

- Подделка? Сергей Михайлович, пожалуйста!

"Сережа? Не может быть!" - академик широко раскрыл глаза. Он тянул изо всех сил этого худенького и какого-то синюшного паренька, казалось, выбравшегося из закопченных заводских окраин, пробивал для него общежитие, добавки к зарплате и вот…

К трибуне подошел Сережа и, стараясь не смотреть в глаза академику, начал говорить:

- Мы в отделе давно возмущались тем, как Григорий Семенович собственной властью распределяет деньги и создает вокруг себя верных ему людей, снабжая их американскими долларами…

У академика стало кисло во рту. "Врешь, Сережа - подумал он. - И тебе немало доставалось от общего пирога, но ведь ты же не работал, ведь всем известно, что с работы таскал детали домой для своего мелкого кооперативчика, а я тебя, дурака, покрывал, понимал, что детей кормить надо…"

- Более того, - Сережа вдруг ясным взглядом посмотрел академику прямо в глаза. - Григорий Семенович на моих глазах пытался продать результаты работы коллектива Израильской оборонной промышленности. Он связывался с представителями Израильской стороны и назначал им цены за получаемые в отделе материалы. - Зал застонал.