Изменить стиль страницы

— Я вернусь за тобой в любом случае, доверься мне, — Мэнфаст положил руку на плечо Топпелли, успокаивая его.

Едва светило скрылось за верхушками деревьев, на землю легла тень, что сгущалась с каждой минутой. Калина толкнул Руннинга в плечо, давая знак к выходу и через минуту они уже ползли по земле в направлении леса.

Преодолевать двести метров по-пластунски стало испытанием даже для Мэнфаста. У первых деревьев они немного передохнули, вернее отдых понадобился Калине.

Руннинг уже видел место, где затаились двое. Они подозрительно тихо сидели, не двигаясь. Он медленно пополз вперёд, держа наготове винтовку. То, что он увидел минуту спустя, и расстроило его и порадовало. Два бойца были мертвы. Они банально истекли кровью и теперь один лежал на спине, вытаращив глаза в небо, а второй сидел, прислонившись спиной к стволу дерева.

— Этот готов, даже остывает, видимо откинулся ещё днём, — констатировал Калина, приложив к шее мёртвого бойца палец, так он пытался прощупать пульс. Потом передвинулся ко второму, стал двигать пальцами по шее, пытаясь найти артерию. — О, а этот, кажется, ещё дышит! Быстро медпакет!

Сержант вколол бойцу дозу стимулятора, а потом стал осматривать его раны, подсвечивая себе фонариком от винтовки. Едва стимулятор подействовал и боец задышал чаще, Калина принялся перевязывать его.

— Две пули, обе навылет, — сержант со знанием дела бинтовал раны. — У них почему-то не было медпакетов! Надеялись выйти из боя без единой царапины, а видишь как повернулось. Так, я ещё повожусь тут с ним, а ты дуй за Топпелли и будем ужинать. Эти бестолочи вместо медпакетов набрали концентратов.

Мэнфаст, которому темнота не была помехой, быстрым шагом отправился за толстяком.

Через полчаса троица уплетала концентраты, запивая из водой из фляжек. Боец, которого перебинтовал Калина, лежал рядом. Дыхание его выровнялось, теперь он спал, а не был в коматозном состоянии, предшествующем смерти.

— Завтра он оклемается, так мы его и порасспросим. Нужно выбираться отсюда. — Калина доел свою порцию концентрата и запил водой.

— Будем искать наших? — спросил Топпелли.

— Тут нет наших, тут все чужие. Будем искать способ улететь с этой планеты, нужно добраться хотя бы до какой нибудь станции, а там и до дома недалеко, — сержант подтянул к себе винтовку. — Топпелли, дежуришь первым, ты, Мэнни, сменяешь его. В четыре часа разбудишь меня. Спокойной ночи.

Калина подложил под голову жилет-разгрузку снятую с мёртвого бойца и затих. Александр сел у дерева, прислонившись спиной, прикрыл глаза. Отдохнуть требовалось хотя бы час, он не спал последние несколько суток. Это телу отдыха не требовалось, а мозг готов был закипеть. Всё, что он услышал, узнал, увидел за последние дни, требовалось осознать.

«Чем не приключение? Всё как ты хотел, экстрим, путешествия, новые знакомства»…, — думал он. Теперь, когда он поменял имя, наконец-то научился правильно управляться с винтовкой, когда испытал первый шок от реального боестолкновения и увидел как погибают те, с кем он общался последние три месяца, он стал совсем другим человеком. Да, они не были ему друзьями, он старался держаться особняком, помогая лишь Топпелли. Но они не были совсем уж чужими, они были знакомыми. И они умерли. Их пустили как скот на убой, разменяли мелкой монетой в большой игре. Вот такая жизнь. А он, ну что он? Попал из огня да в полымя. Сбежал от одной напасти, попав в другую. — «Ну, хотел же попутешествовать, получай»!

Топпелли засопел уже через полчаса начала своего дежурства. Этот пухлый, низкорослый человек не был создан для войны. Он был полной противоположностью Калины. Если тому бог дал рост и силу, то с в случае с Топпелли, он видимо махнул рукой.

Мэнфаст не стал расталкивать Топпелли, понимая, что всё равно ничего хорошего не получится. Обострив слух, он продолжал сидеть у дерева. Паук Роб выполз из нагрудного кармана разгрузки и через мгновенье уже впился своим шунт-разъёмом в гнездо импланта за ухом Мэнфаста.

— Роб, я на дежурстве, так что…

— Активирую пассивную сенсорику, биологическая составная может отдыхать.

Отдыхать. Сон сомкнул над разумом свои мягкие крылья, укрывая его, убаюкивая.

Роб «разбудил» его через шесть часов, как раз за полчаса до смены дежурства. Причиной побудки послужила отнюдь не пересменка, а факт того, что раненый пленный боец пришёл в себя и теперь пытался отползти в лес.

Руннингу понадобилось всего несколько секунд, чтобы придти в себя, вскочить и в два шага настигнуть бойца. Он ухватил его за шиворот и отволок обратно, жалости к этому человеку почему-то не было, не смотря на его ранения.

— Лежи тихо, иначе…

— Что иначе? Убьёшь? Зачем тогда спасали, раны перевязывали? — пленник смотрел в сторону, видимо полагая, что Мэнфаст находится перед ним. А тот вынул нож и коснулся острием шеи бойца.

— Я пущу тебе кровь сразу в нескольких местах, и умирать ты будешь очень медленно, истекая кровью.

— Напугал! Так я уже умирал, буквально недавно. Придумай что нибудь получше.

Мэнфаст промолчал. В этот момент проснулся Калина. Вернее проснулся он раньше, Руннинг заметил это, но продолжал лежать тихо, слушая разговор.

— Не так надо, Мэнни, — сержант поднялся с земли, помахал руками, разгоняя застоявшуюся кровь, пару раз присел и сделал несколько наклонов. — Дождёмся рассвета, мне нужен зрительный контакт, вот тогда мы с ним и поговорим.

Светило лениво поднималось над холмистой местностью, пробивая первыми лучами темень леса. Едва сумеречная утренняя мгла стала рассеиваться, сменяясь серым светом, Калина разбудил Топпелли. Втроём они поели, пленник от еды отказался.

— Ну, вот, — Калина сунул последнюю плитку концентрата в рот и запил водой, — спасибо Господу Богу за пищу сегодняшнюю, и отдельное спасибо нашему пленнику, за то, что додумался взять её с собой побольше. А теперь приступим.

Сержант подсел ближе к пленнику и впился в него взглядом, но тот тут же отвернулся. Калина улыбнулся и мотнув головой начал спрашивать. Голос у него изменился до неузнаваемости. Он стал глухим, похожим на утробное рычание с какой-то будоражащей сознание тональностью.

Пленник послушно отвечал на вопросы. Иногда было видно, что он сопротивляется, пытается противостоять ментальному натиску сержанта, но тот лишь повторял вопрос с более высокой тональностью.

Они оставили его у дерева. Он как тряпичная кукла, из которой вынули половину наполнителя. Тело обмякло, глаза еле открывались, пленник находился в крайнем нервном истощении. Калина отправил Руннинга и Топпелли вперёд, а сам задержался на минуту. Мэнфаст тем не менее отчётливо услышал неприятный хруст, сержант свернул шею пленнику.

Шли целый день и вечер. Переночевали и утром отправились дальше. Прошли всего метров пятьсот, когда Мэнфаст услышал приглушённые голоса. Он поднял руку вверх, привлекая внимание.

— Впереди люди, — он присел на одно колено и указал рукой направление.

— Ничего не слышу, — Калина вертел головой, пытаясь прислушаться. — Как ты услышал?

— У меня очень чуткий слух.

— М-да, наверное не только слух, — сержант наконец замер, положив руку на плечо Топпелли, как бы давая тому понять, чтобы тот замер. — Слышу. Но они далеко.

— Четверо. Идут свободно, — Мэнфаст посмотрел на Калину.

— Их нужно брать, но быстро и без лишнего шума. Один выстрел — один труп.

— Понял.

— Топпелли, остаёшься здесь, займи позицию и не высовывайся.

— Х-хорошо, — толстяк покорно пополз в сторону густого куста, что рос в нескольких метрах.

— Расходимся, идём по флангам, как только вступаем в визуальный контакт, валим их. Надеюсь у нас получится, внезапность даёт нам шанс, который нужно использовать. Пошли!

Бой, скорее не бой, а избиение, заняло всего несколько секунд. Едва Мэнфаст вышел на расстояние визуально контакта, тут же вскинул винтовку и одиночными выстрелами поразил всех четверых. Последний выстрел получился спаренным, Калина тоже вступил в бой.