Через пару минут они вместе пили кофе и ели круассаны. Климо рассказал Александру, что анализы вполне хорошие и вот только он допьёт кофе и доест эти рогалики, тут же приступит к операции. Андроид уже подготовил щенка к операции.

Андроид-ассистент перекрыл кабинет раздвижными ширмами, тем самым отделив операционную от остального пространства. Наверху вспыхнуло несколько ламп дополнительного освещения, что-то зажужжало за ширмой.

В последующие двадцать минут Александр пребывал в неведении. Доктор Климо и ассистирующий ему андроид слаженно делали своё дело.

Одна из ширм отъехала в сторону, Климо улыбаясь вышел к Александру.

— Ну, как?! — Александр подскочил от нетерпенья.

— Всё в порядке, мистер Лакруа. Операция прошла успешно, и вы знаете, я хочу вас обрадовать не только этим. — Доктор сделал паузу. — Щенок вот-вот прозреет, возможно уже сегодня к вечеру он сможет более или менее чётко различать предметы. Я посоветую вам остаться на ночь здесь в гостевом корпусе. А завтра я проведу осмотр и отпущу.

— Да-да, конечно, — Александр кивнул, заглядывая через плечо доктору, туда, где на операционном столе лежал щенок. Андроид аккуратно упеленывал его в медицинскую ткань.

— Я сейчас вызову провожающего. И ещё. Не носите больше щенка в рюкзаке. Каким бы удобным он не был, животному нужен простор. Он должен привыкать к большому миру, едва увидит белый свет.

Настенные часы показывали половину десятого вечера. Александр вышел из душа и прошлёпал к столу, ткнул кнопку активации автомата разогрева пищи. Вставил в ячейку бутылочку со смесью для щенка.

Вытерев волосы, он отбросил полотенце, натянул рубашку и тут его взгляд упал на щенка, которого он оставил на кровати. Тот водил мордочкой, внимательно наблюдая за движениями Александра. Едва их взгляды встретились, щенок заскулил.

— Комок, меховой ты мой комок! Ты видишь!

Действительно, щенок смотрел на Александра двумя глазами. От его уродства не осталось и следа. Доктор Климо не обманул, сделал всё как и обещал, хотя глядя на всё ещё закрытые, хотя и видимые веки, Александр сомневался.

А теперь щенок видел. Что он видел и как, Александр не знал, но тот водил мордочкой, следя за движениями, тянулся к рукам, двигал пуговкой-носом. И поскуливал. Из кармана куртки, что висела на открытой вешалке, вылез Роб. Спустившись на пол, он засеменил к кровати.

Щенок заскулил.

— Конечно, конечно! Ужин! Сейчас будет ужин! — Александр метнулся к автомату разогрева. — А ты, Роб, не обижай его! И не пугай!

Душа пела. Хотелось петь самому, но он не знал ни одной более или менее приличествующей случаю песни. Поэтому пела душа.

«Раз поёт душа, раз мне так хорошо, так радостно, значит она у меня есть. А раз есть душа, значит я больше человек, а не машина! Я — человек»!

Ловец

Кабинет, стены которого отделаны панелями из настоящего дерева каратура, что растёт лишь только на Дивее, планете с перенасыщенным содержанием кислорода в атмосфере. Стены, пол и потолок, всё из каратуры. Т-образный стол и двенадцать гостевых стульев, по шесть с каждой стороны, тоже из этого дерева. Отделка кабинета стоила состояния.

Улли Карпин скромно пристроился на краешке одного из гостевых стульев и рассматривал убранство. Модели древних парусников на специальных полочках на стенах, глобус Земли, прародины человечества, старинные фолианты в полке в углу. Часы, странные, с круглым циферблатом и позолочёнными стрелками и цифрами на фоне парусника. Оправа часов сделана из дерева в виде рулевого колеса с торчащими в разные стороны рукоятками. Хозяин кабинета до безумия любил море, частенько отдыхал там, имея свою яхту, а потому тематика убранства была соответствующей.

На боковой стене, совсем не в тему, не гармонируя с общей обстановкой кабинета, висела самая обычная кирка, которую врядли теперь можно где увидеть, разве что в музее. Едва Улли увидел её, по спине пробежала дрожь и он поёжился.

Дверь кабинета открылась неслышно, но Улли тут же вскочил и склонился в полупоклоне.

— Довольно Улли, довольно! Я же сказал, что не люблю этих поклонов! — пророкотал басом вошедший.

— Как скажете, хозяин, — спокойно отозвался Улли.

— И прекрати звать меня хозяином, мы же с тобой друзья!

— Как скажете, господин Мантойя, сэр.

Бивис Мантойя, грузный, весом под сто тридцать килограмм, человек, в светлом костюме, опустился в кресло, что стояло во главе стола. Кресло скрипнуло, принимая немалый вес. Мантойя открыл один из ящичков стола, достал сигару и приложив её к носу, вдохнул.

— Бла-бла-бла, Куба любовь моя-а! — протянул он бывший когда-то модным мотивчик. — Жаль что ты не куришь, Улли, а то смог бы оценить аромат табака. Представляешь, эти сигары делают вручную. При этом, люди, которые делают их по сорок штук в смену, зарабатывают лишь по десять кредитов в день. А сигары продаются по двести двадцать кредитов.

— Это же Куба, сэр, я всё это знаю не хуже вас, — покивал Улли Карпин. — Единственная планета, которая не признаёт законов Федерации и не имеет статуса самоопределившейся. На большинство товаров с этой планеты наложено эмбарго и на табачные изделия в том числе. Те сигары, что вы, сэр, курите, привезены нелегально. Ой! Извините.

Карпин поджал губы и втянул голову в плечи.

— Всё нормально, Улли, — Мантойя улыбнулся, отхватил специальными ножницами кончик сигары. — Расслабься. Ты же знаешь, что лишь благодаря контрабанде с Кубы мы можем позволить себе настоящий тростниковый сахар и отборный табак. Да и… сам понимаешь.

— Да-да, конечно, — Карпин согласно закивал, хотя давно уже не пробовал настоящего тростникового сахара, кстати тоже добытого и переработанного вручную, предпочитая ему свекольный. И ко всему прочему он не курил, так что запах и аромат табака был ему безразличен, а от вонючего табачного дыма у него всегда слезились глаза и першило в горле.

— Ну, хорошо, — выдыхая первую порцию дыма вверх сказал Мантойя и бросил в ящичек стола большой коробок с настоящими деревянными спичками. — Перейдём к делу.

— Да, сэр, к делу, — Карпин согласно кивнул, в горле начинало пощипывать.

— Ты, Улли, сегодня отправишься в небольшую командировку, — Бивис Мантойя открыл другой ящичек и вынул оттуда пухлый конверт. Брошенный на стол он проехал по полированной поверхности и остановился в аккурат напротив Улли. — Здесь указания и информация по объекту, который ты должен найти. Напряги все свои связи, пусть сливают тебе сведения, а ты… ну, не мне тебя учить. Деньги, на двух кредитках, прилагаются.

— Извините сэр, это касается неудачного дела которое вёл мистер Ролл? — спросил Карпин и тут же поджал губы и втянул голову.

— Да, Улли, угадал, — Мантойя, указал на Карпина пальцами с зажатой между ними сигарой. — И знаешь, потряси этих олухов на предмет информации. Пусть ещё раз перескажут тебе то, что рассказали моим парням из безопасности.

— Могу ли я быть свободным в подборе кадров?

— О, с этим не стесняйся, — Мантойя одобрительно махнул рукой. — Бери кого нужно, только не таких бестолочей как этот Терников. Хотя он и был близко к цели, уже можно сказать держал в руках, но… В общем «кард бланш» тебе, действуй! Всё, вперёд, я тебя больше не задерживаю. Если что-то срочное, ты знаешь как со мной связаться. Свободен!

— Да, хозяин! — Улли вскочил и поклонившись засеменил к двери.

Дверь ещё не успела закрыться, а Мантойя набрал в грудь воздуха, чтобы в очередной раз отругать помощника. Но дверь уже закрылась, Бивис, как бы в отчаянии, махнул рукой.

— Хм, вот ведь привычка! Хотя, с другой стороны, приятно. Меня кроме Улли никто так не называет. А Улли только один и остался из старой команды! Я да Улли.

Мантойя затянулся сигарой, а потом стал выпускать в потолок кольца табачного дыма. Глядя как закручиваются сизые колечки, Бивис Мантойя на минуту погрузился в воспоминания. Он, маленький, в замызганной одежонке, с закатанными до колен штанами, рубит тростник. Рубит и складывает его в аккуратные кучки, что увязывают женщины в снопы.