«Разве у нас не тот же Бог, не тот же Христос, не тот же дух милости господствует над нами, не то же ли стремление к Христу? Зачем мы разрываем себя, зачем мы отрубаем Христовы члены? Зачем мы объявляем войну своему собственному телу и доходим до такого безумия, что забываем о том, что мы часть один другого?… Ваша схизма ввела в заблуждение многих, обескуражила других, привела в сомнение иных, а нас всех наполнила печалью. А вы все упорствуете. Возьмите послание блаженного апостола Павла. О чем, преэде всего, говорит он вам в начале своего Благовествования? Конечно, дух правды диктовал ему то, что он сообщил вам о Кифе, Аполло се и о себе самом. С тех пор вы уже имели партии среди себя. Но эти партии тогда были менее виноваты, нежели теперь. Ваши симпатии разделялись между полномочными апостолами и человеком, ими одобренным. Теперь рассмотрите, кто те, которые сбили вас с пути и повредили вашей репутации братства и милосердия, которые лишили вас уважения. Стыдно, мои дорогие, очень стыдно и недостойно христианского благочестия, слышать о том, что коринфская церковь, такая твердая и древняя, возмутилась против своих старейшин из-за одного или двух лиц. И этот слух дошел не только до нас, но и до тех, которые мало благосклонны к нам. Так что имя нашего Господа поругано вашим неблагоразумием, и вы создаете для себя опасность…. Тот из верных, который специально предназначен для объяснения тайной гнозы, имеет мудрость, необходимую для распознания речей, чист в своих действиях. Пусть он будет тем скромнее, чем он выше, пусть заботится о благе общины прежде, нежели о своем».
Что же надо сделать с теми, кто слишком явно проявлял свое личное мнение в общине, кто не желал подчиняться старейшинам церкви, среди которых, как признает сам Климент, были несоответствующие. В Римской империи таких высылали либо просили их самих покончить с собой. Климент предлагает то же — виновники неповиновения должны сами себя сослать, выселиться, покинуть родные места, друзей, общину. Что проще — сделать это или умереть. Умереть им также не запрещалось. Предлагая такие варианты, Климент поступал не так властно и прямолинейно, как поступали цезари. Он подходит к этому вопросу весьма душевно:
«Если между вами есть кто-нибудь великодушный, нежный, милосердный, пусть скажет: «Я причина соблазна, ссор и схизмы, я удаляюсь, я ухожу, куда вы хотели, я сделаю то, что прикажет большинство. Я молю только об одном, чтобы стадо Христово жило в мире с установленными старейшинами». Обратим внимание здесь на главное — стадо Христово должно жить не по демократическим принципам, не так, как решит само стадо, а по установлениям старейшин. Но где гарантия, что эти старейшины будут действовать так, как говорил Христос. Вот в чем вопрос! Дальнейшая история христианства показала, что старейшины действовали из соображений собственной выгоды, а не из интересов учения Христа. Возможно, Климент заблуждался, искренне полагая, что так будет лучше управлять процессом христианизации. Но, если так, он не учел обратной стороны медали, о которой говорил Павел: «Говоря о деле Христовом, все пекутся о своем собственном интересе». Далее Климент продолжает:
«Тот, кто поступит так, приобретет великую славу и Господа и будет горячо принят повсюду, куда захочет пойти. «Господня-земля и что пополняет ее, вселенная и все живущее в ней». Вот что делают и будут делать те, кто придерживается божественного указания, и что никогда не дает повод к раскаянию…
«Мы знаем, что многие среди нас давали заковывать себя в цепи для освобождения других. Иудиф, Есфирь вполне предались службе своему народу. Если те, которые были причиной возмущения, признают свои ошибки, то не нам, а Богу уступят они. Все должны с радостью встречать исправление церкви».
«Вы, которые начали возмущение, подчинитесь старейшинам и исправьтесь в духе покаяния, смягчите сердца ваши. Научитесь подчиняться, отказавшись от суетной и дерзкой смелости вашего языка. Так как лучше быть мальм, но уважаемым в стаде Христовом, нежели сохранять вид превосходства и потерять надежду на Христа».
Климент, как раньше Петр и Павел, считал, что любая светская власть есть от Бога и ей надо подчиняться. Раньше это говорилось даже о Нероне, потом о Дамициане, который тоже гнал христиан. Более мудрую точку зрения мы находим в китайских религиях, где считается, что в случае неправильного поведения пастырей подданные имеют право на восстание. Климент же обращается к Богу с такими словами:
«Это ты, верховный Владыка, своим неизмеримым могуществом дал нашим государям и правящим нами на земле власть царствования для того, чтобы, зная славу и честь, возложенную тобою на них, мы подчинялись им, боясь стать в противоречие с твоею волею. Дай им. Боже, здоровье, мир, согласие и прочность, дабы они беспрепятственно могли выполнять дело правления, которое ты на них возложил. Так как это ты. Небесный Владыка, царь мира, дал сынам человеческим славу, почет и власть на всем пространстве земли. Направляй, Господи, их волю согласно добру, как тебе желательно, дабы в мире мягко и благочестиво они употребляли власть, тобою им врученную, и чтобы они нашли тебя благосклонным».
Церковь на пути своего формирования как организации государственного масштаба сделала свой выбор — маленьким, живым, творческим коллективам, освещенным любовью друг к другу, взаимопомощью, взаимовыручкой, она предпочла железную дисциплину, централизацию власти и беспрекословное подчинение церковному правительству. Это правительство от Бога, и нет никакого смысла его выбирать. И вообще вся власть от Бога, даже власть Нерона. А подчиненным остается одно — повиноваться, как в армии. Для выживания организации такого масштаба это был правильный выбор. Другого не дано. Так поступали все во все времена. Революционный пыл в России был обуздан, и восторжествовал «демократический» централизм. Этим была сильна коммунистическая партия, а значит, и государство. Но именно поэтому она и развивалась и развалила великую державу. В этом принципе и сила и слабость, и жизнь и смерть. С коммунистами это произошло быстро, в течение одного столетия. Христианская церковь существует почти два тысячелетия. Источником ее жизненности является учение Христа, которое и манит к себе людей. Оно живо, несмотря на то что церковь всегда шла иным путем, а истинное учение Христа прятала от народа. Срабатывает и другое. Почти каждый человек чувствует, понимает, что Бог есть. Но как к нему приобщиться — не знает. Не знает, что это надо делать через добрые дела, которые являются лучшею молитвою. И он идет в церковь, в надежде, что ритуалы приблизят его к Богу. Он забывает, что «царствие Небесное внутри вас» — как говорил Христос, что никто его не приблизит к Богу, кроме него самого.
Церковная иерархия восторжествовала в результате тройного отречения. На первом этапе христианская община отказалась от своих прав в пользу старейшин или правительств. На втором этапе пресвитеры отказались от своих прав в пользу епископа в одном лице. На третьем этапе все епископы латинской церкви преклонились перед одним из них, перед папой. Епископат был создан во II веке. До этого, в конце I века, власть от церковных общин полностью перешла к пресвитерам.
Климент четко определил, что духовенство первично, а паства, народ — вторично. Вначале апостолы по внушению Святого Духа выбрали «епископов и диаконов для будущих верующих». Именно для будущих. Значит, не может быть и речи о какой-либо выборности. Кто мог выбирать епископов и диаконов? Паствы еще не было. Были только апостолы и Святой Дух. Они и сформировали епископат и диаконов. Только после этого появилась паства, стадо. Далее все ясно — власть от апостолов должна переходить к новьм пастырям по преемственности. Сама паства, сами верующие, сами церкви не имеют права отрешать от должности кого-либо из их старейшин. У них есть только одно право — повиноваться. Как быть с творческим элементом в общинах, с теми, кто обладает мистическим даром, даром пророчества. Им ходу давать нельзя. Эти вдохновенные, как и весь народ, вся паства, должны быть покорны. Апостольский сан — это все. Права народа — ничто. Первенство не принадлежит духовным дарованиям, знаниям, науке, достоинствам человека. Оно может принадлежать только церковной иерархии, власти, которая передается только посредством канонического посвящения. Власть связана с апостолами непрерывной цепью. Это полностью противоречит учению Христа, которое предполагает свободную общину верующих (церковь). Павел признавал именно такую церковь, он такую церковь создавал. Но для новых пастырей, которые должны были власть централизовать, такая церковь не подходила. Слишком она была хлопотной. Намного проще управлять, когда все шагают в ногу и все верят, что их ведут туда, куда надо.