Тысячу раз в день Петька смотрел раньше на этот дом и никогда ничего подобного не видел.

Над каждым глазом — белая седая бровь. И как это можно было раньше не замечать таких бровей?!

«До чего всё вокруг интересно, оказывается!» — поразился Петька.

— Мишка! — вспомнил он о друге и опять бросился трясти его за плечи, — да послушай, что было за Волгой…

И пока Петька отчаянно будит своего приятеля (а его, кстати, не так-то просто разбудить) вы успеете прочитать, что сегодня было за Волгой.

Глава вторая

Лесное знакомство

Петька с интересом глядел на сухую сосновую иголку, которая двигалась по земле, как живая. Вот она обогнула камень, перевалилась через древесный корень, полезла в ложбинку, но вдруг сорвавшаяся с дерева шишка прижала её. Иголка остановилась.

Тут Петька увидел муравья, который торопливо забегал вокруг иголки.

«Это он тащил её?» — изумился Петька.

Муравей был маленький, шустрый, иголка раз в десять или даже в двадцать больше. Во сколько же раз она тяжелее? Как он ухитряется тащить такой вес?

Крохотный силач подлез под шишку, а она повернулась на другой бок, освободила иголку, но придавила самого муравья.

«Всё кончено!» — с ужасом подумал Петька и торопливо отпихнул шишку.

Но муравей был жив. Он вскочил, на миг замер, будто всё ещё не веря в освобождение, и быстро-быстро побежал. Потом вернулся, снова схватил иголку, потащил её.

Петька с уважением расчищал муравью палочкой путь, пока тот не выполз на ровное место.

Тут Петька почувствовал, что устал, будто не муравей, а он тащил на себе огромную тяжесть.

«Чего это я? — подумал он. — Неужели оттого, что целое утро с ребятами грибы искал?»

Поглядел на своё пустое ведёрко, вздохнул и лёг в тень под молодую сосенку.

Было душно и тяжело дышать.

Только хотел закрыть глаза, как над головой тоненько зазвенел колокольчик:

— Мальчик! Мальчик!

Петька вздрогнул, поднял голову, повертел ею. Вокруг никого не было. Послышалось, что ли?

Опять только собрался прикрыть веки, другой колокольчик зазвенел тоньше первого:

— Мальчик! Мальчик!

— Кто меня зовёт?

Петька вскочил: сначала он увидел только зелёную ветку, потом две шишки на ветке, пригляделся, а это вовсе не шишки, а два маленьких, зелёных…

Нет, вы не поверите, Петька даже икнул от неожиданности.

На ветке стояли два симпатичных весёлых человечка, ростом чуть больше, чем Мальчик с пальчик. Оба в зелёных беретах, зелёных костюмах: на том, что повыше, были короткие зелёные штанишки, а на том, что пониже, зелёная юбочка.

— Спасибо, что помог Мурашу Муравьёвичу из-под шишки выбраться. Давай знакомиться, — сказал Петьке тот, что повыше.

Петька икнул ещё раз и замахал руками на человечков:

— Как же с вами знакомиться, когда вас не может быть?!

— А мы, вот они! — сказал тот, что пониже.

Оба засмеялись и начали раскачивать ветку. Видя, как мягко пружинит ветка, Петька сразу поверил, что всё это на самом деле.

— А вы… кто такие?

Человечки перестали качаться. Тот, что был в зелёных штанишках, сорвал с головы берет и представился:

— Присмотрись!

— К тебе?

— Это зовут меня так — Присмотрись, — улыбнулся человечек.

Петька икнул третий раз, но не растерялся, сорвал с головы пилотку, сложенную из газеты «Советский спорт», и тоже представился:

— Петька!

— А это моя сестра, — сказал новый знакомый, показывая на зелёную девочку.

Она взялась за края юбочки, грациозно присела, отставив ножку, выпрямилась и сказала:

— Разглядика!

«Кого?» — только хотел спросить Петька и тут же сообразил, что это зовут её так.

Он и с ней поздоровался, сняв свою газетную пилотку.

— Ты сюда за грибами приехал?

Петька поглядел на пустое ведёрко и вздохнул.

— Неурожай в этом году. Одни мухоморы.

— Ты так думаешь? — хитро улыбнулась Разглядика.

— А ты присмотрись! — крикнул Присмотрись и прыгнул с ветки на землю. Прыгнул и улыбается.

Видит Петька — под Присмотрисем хвойные иголки топорщатся. Стоит Присмотрись не на ровном месте, а на бугорке, и кажется, что этот бугорок живой, дышит.

«Может, там ёжик? И это его, ежиные, иголки торчат?» — подумал Петька и быстро, но осторожно положил руку на бугорок. Присмотрись еле успел соскочить с него. Руку не укололо.

Разгрёб Петька хвойные иголки и прелые листья, а под ними — круглая коричневая голова. А под головой — ножка, плотная, белая, прохладная.

«Гриб! Как же я раньше его не видел? Ведь прямо у меня под носом… Не червивый ли?»

Потянул Петька гриб к себе и вдруг: «Ой-ой-ой!» — заорало прямо у него под пальцами. Отдёрнул руку. А гриб втянул голову в плечи, прикрылся листиком и заворчал:

— Не умеешь собирать — не берись. Если так тянуть, нас в лесу не останется: мицелий порвёшь.

«Где-то я слышал это слово — мицелий?» — подумал Петка.

Гриб привстал, откинул листик:

— Нас ножом срезают, а если нет ножа, выкручивают. Возьми меня и крути в одну сторону, выкручивай, как лампочку из патрона.

Петька покрутил, и гриб тут же оказался в его руке.

«Мицелий — ведь это грибница! Она в земле! Грибы из неё растут! — вспомнил Петька, — я же ещё пятёрку получил, когда про мицелий рассказывал. На уроке помнил, а за Волгой забыл. Дуралей».

— А ямку, где я сидел, землёй присыпь! — строго приказал гриб уже из ведёрка.

Петька присыпал. Глядь, а Присмотрись на другом бугорке стоит. А рядом ещё бугорок! Сколько же их тут. Оказывается, целая семья!

— Слушайте, товарищи, я вас сейчас собирать буду!

Грибы закивали, видно, им хотелось в ведёрко к своему родственнику.

Вывинтил Петька последнего малыша из этой семьи и наткнулся на мухомор. Его он хотел сковырнуть ногой. Но вдруг услышал знакомый голос: «А ты разгляди-ка!»

И зелёная девочка прыгнула с ветки на мухомор.

Тогда Петька увидел, что гриб этот уже немолодой. Края его шляпы загнуты кверху, как обычно бывает у пожилых мухоморов. После вчерашнего дождя в этой шляпе образовалось озерцо. И, наверно, поэтому у гриба такой важный вид. Он стоит, гордо подняв голову, никому не кивает, боясь расплескать из шляпы даже капельку.

Вот на берег «озера» села муха и решила напиться. Попила, попила, захотела взлететь да вдруг бух! и свалилась на землю мёртвая.

И тут Петьке стало необыкновенно весело. Оказывается, как это хорошо, как замечательно догадаться о чём-нибудь самому.

— Не трону я тебя! Стой на страже! Мори мух! Мухомор!

Глава третья

Ксюшка-врушка рыжая лягушка

Петька ходил по лесу. Присмотрись и Разглядика, сопровождая его, прыгали по веткам. Грибов в ведре было уже так много, что некоторые глядели через край.

— Э-эй! — крикнул Петька ребятам, — идите сюда! Э-гей!

Но никто не откликнулся.

Только он присел на корточки, чтобы вывинтить следующий гриб, как вдруг кто-то, бесшумный и сильный, толкнул его сзади. Петька потерял равновесие и плюхнулся прямо лицом в землю. Его придавили, схватили за руки, вывернули их и ловко скрутили за спиной.

Петька лежал на животе и не мог подняться. Хвойные иголки впились в подбородок и жалили, будто осы.

— Олег! Пусти!

Никто не откликнулся.

— Гришка, ты?

Молчание продолжалось.

— Хватит! Больно!

Сзади ни шороха.

Иголки всё глубже впивались в кожу. Петька с трудом повернул голову, и вдруг боль в тысячу раз сильней прежней пронизала подбородок. Петька так закричал, что даже не узнал собственного голоса. И тут руки, которые держали его сзади, как будто испугались. Петька рывком повернулся набок, дёрнулся изо всей силы и вскочил.

Перед ним стояла девчонка в красном платье. Маленькая. Щуплая. Чудная. Лицо похоже на треугольник, основанием кверху. На лбу редкая чёлка, словно частый гребешок. Сзади вместо обычных девчачьих косичек — голый мальчишеский затылок. Глаза зелёные, как у кошки. Была бы ночь, они б, наверно, светились. На носу и щеках — веснушки, будто художник на девчонкино лицо стряхнул кисточку с коричневой краской.