– Ты опоздал на три минуты, – сказал он бесцветным голосом, не упрекая, а просто констатируя факт.

– В подземке случился затор, – ответил я, устраиваясь напротив.

Он молча дожидался, пока я заказал и получил из рук шустрого официанта бокал газированной минеральной воды со льдом и лимоном.

Наконец мы остались одни, и он перешёл к делу:

– Ну что ж, здравствуй, адепт Митер. Меня зовут Алексей. Я буду твоим курьером.

Не помню, были ли мы с ним знакомы раньше... Его слегка небритое, носившее следы недосыпа лицо ничем особенным не выделялось среди многих других лиц, которые всегда окружали меня. Движения пальцев, вертевших зажигалку, характеризовали его, как человека спокойного и флегматичного, но немного неуверенного в себе. Глаза у него были тусклыми и почти не двигались в глазницах.

Курьер потянулся к карману плаща, достал плоскую пластиковую коробочку с десятком дисков и передал её мне.

– Здесь то, что тебе переслали из Клана. У тебя есть какие-то новости по заданию?

– Скорее всего нападение готовится на Пауков. Они потеряли почти всех своих людей в полисе, их операция раскрыта Бионами. Однако сведения не проверены. Возможно, готовят удар фирмы-конкуренты, опасающиеся усиления Пауков.

– Что ж... Тебе придётся заняться этим плотнее, потому что происходит событие исключительной важности. Мы сейчас ведём переговоры с Пауками по вопросу объединения наших кланов. Слияние – вопрос времени, осталось согласовать несколько второстепенных моментов. Представь себе, одна из загвоздок – как назвать новый синдикат. Смешно, да? Ну и тому подобные мелочи... В общем, ты сам понимаешь: если только идея осуществится, равных нам по совокупной мощи не будет...

Я был потрясён словами курьера! Хотя... Подобное развитие событий буквально напрашивалось. Последние контракты и договора сблизили наши позиции до предела. Объединение выглядело логичным и закономерным исходом. Новый Клан, несомненно, надёжнее обеспечит общие интересы.

Мы с курьером попрощались, и я отправился бродить по улицам полиса, коротая время до встречи с Натой.

Я уже говорил, что люблю города больше, чем их обитателей. Знакомство с Сентополисом только укрепило меня в этом. Его дома, площади, улицы, неожиданные укромные уголки в десяти метрах от оживлённых магистралей – всё это пришлось мне по душе. Забыть бы о борьбе кланов, купить пакетик жареных орехов и бродить по городу ночь напролёт, постепенно открывая для себя его секреты...

В Сентополисе было четыре главных центральных района, в которых сосредоточилась административная и деловая жизнь полиса. Вокруг каждой станции подземки имелся свой анклав, в принципе обеспечивавший всем необходимым его обитателей. Окраинные кварталы мне понравились даже больше центральных, потому что дома там не громоздились друг на друга, было много свободного места и воздуха... Я так увлёкся экскурсией, что не заметил, как пролетело время. Мне нужно поспешить, если я не хочу показаться даме неучтивым.

Ната пришла уставшей и невесёлой. Она рухнула за столик, уронила голову в ладони и некоторое время сидела так, не двигаясь и не говоря ни слова. Я не беспокоил её и не спрашивал ни о чём, хотя ни разу ещё не видел такой измученной.

Наконец она подняла на меня глаза.

– Прости, Митер, я сегодня не в форме... Наверно, испорчу тебе вечер, поэтому можешь уйти. Я не обижусь.

– Куда я пойду? Мне надоела моя комната, ноут и Клан. Позволь мне просто посидеть с тобой.

– Что ж, давай поскучаем вместе. Не знаю, что со мной сегодня... ужасно кружится голова... Даже улыбку не могу изобразить – она получается кривой. Мне хочется уйти в тёмную комнату, запереть дверь и никого не впускать. Просто лежать на спине и смотреть вверх, воображая, что там нет потолка, а вокруг нет стен, что комната – бесконечна... Все вокруг только и делают, что говорят со мной, а я так хочу просто помолчать. Но все ждут от меня слов и улыбок. Потому что если уж и я не буду улыбаться и веселиться, то кто же тогда?.. Вы все такие угрюмые и мрачные, даже ты, Митер...

Она помолчала пару минут, кромсая ножичком лежавшее перед ней яблоко.

– Я начинаю понимать, в чём преимущество вольных адептов, – тихо продолжила Ната. – Вы работаете в разных полисах, и в каждом можете быть не таким, как в предыдущем. В одном – весёлым, в другом – мрачным, в третьем – печальным.

– Если у тебя так много масок, в конце концов путаешься в них и забываешь настоящее лицо, – заметил я, только чтобы вывести её из ступора.

Она посмотрела на меня, оторвавшись от нарезания яблока.

– А не всё ли равно, Митер, какая из масок – твоё лицо? Оно тоже – лишь маска.

Мы замолчали. Мне было неловко нарушить тишину первым. Вдруг она опять подняла голову, но смотрела не в мои глаза, а куда-то сквозь меня – словно я стал прозрачным дымом.

– Расскажи мне, Митер, что ты делаешь в своей комнате, когда больше не можешь работать? Просто лежишь без сил? Спишь? Развлекаешься в Сети? Или уходишь из дома и расслабляешься в клубах?

– Зачем ты задала этот вопрос? Ты хочешь отнять у меня моё последнее пристанище?

– Какое пристанище?

– Не имеет значения. Зачем ты спросила?

– Просто хочу помолчать и послушать чей-нибудь рассказ.

Она подозвала официанта и заказала белого вина.

– Что с тобой, Ната? Не припоминаю, чтобы ты любила алкоголь.

Она лишь безучастно пожала плечами, всё так же глядя сквозь меня:

– Люди меняются... Послушай, ответь на мой вопрос – мне это важно.

– Не знаю, что тебе сказать. Я ещё не освоился со статусом постоянного адепта. Привык быть вольным и перемешаться в пространстве, не задерживаясь нигде дольше, чем того требуют обязанности. Обычно я просто гуляю по улицам, грызу орехи...

– Орехи? – Она впервые за вечер улыбнулась.

– Да, простые орехи. Жареные или солёные. Это моя страсть, не могу остановиться.

Она хмыкнула и стала наливать вино в свой бокал, внимательно следя за тонкой искрящейся струйкой.

– Иногда просто лежу, смотрю в потолок, размышляю. Бывает, покопаюсь в Сети, полистаю что-нибудь из электронной библиотеки. Недавно вот купил себе книгу какого-то Гуттена, но пока ещё не читал.

– Что за книга? – спросил она, сделав глоток.

– Фантастика... Я не люблю реалистов... Кажется, там в форме фантасмагории автор развивает свои философские идеи.

– Так этот Гуттен – философ?

– Нет, скорее, просто писатель. И поэт – в конце есть его стихотворения.

– Мне нравятся стихи. Хорошо бы их послушать.

Я опустил руку в карман плаща и вытащил книгу, которую так и не удосужился просмотреть с момента покупки.

– Вот она.

– Прочитай мне любое стихотворение... Я действительно неважно себя чувствую – голова кружится, всё двоится перед глазами.

Я перелистал несколько страниц с рваными рядами строчек, рождённых больным воображением автора. Внезапно какая-то строфа привлекла моё внимание, и я начал читать – медленно и тихо, с трудом попадая в ритм и размер:

Что несу я в ладонях? Мой гнев?

Мою боль или просто печаль?

Я не знаю – теперь всё равно.

Ветер зол, он в обиде на всех,

Он сорвал с моих рук лоскутки

И лохмотья изорванной кожи.

Не ходи... Тот огонь, что во мне – он погас,

Тот, что был – только цвет потерял.

Моя боль или просто печаль?

Это гнев или ненависть к нам?

Подожди... Потеряв, я нашёл лишь песок.

Он последний в ладонях моих.

Через дыры в руках, где торчат

Мои кости и плещется кровь,

Через дыры, прожжённые мной,

Я теряю и этот песок. Уходи...

Клочья кожи, обуглились кости

И всё меньше в ладонях песка,

Только горсть я унёс, только горсть.

Но всё меньше в ладонях песка.