«Вот и все, – подумала Эва, включив дворники, фары и медленно выезжая с парковки. – Конец отношениям».

С этими до чертиков угнетающими мыслями она стала пробираться по Аберкорн-стрит. Для южан сильный дождь – что снежная буря для обычных людей, поэтому все передвигались со скоростью черепахи или вообще предпочитали остаться под крышей. Машины стояли по бокам дороги, аварийки мигали, словно панические глаза, а некоторые особенно одаренные на голову тормозили прямо посреди улицы.

От природы нетерпеливая, а сегодня особенно не в духе из-за погоды и обстоятельств, Эва не стеснялась давить на клаксон. А иногда и показывать средний палец. Кейти бы удар хватил.

А еще меньше подруге понравится, когда Эва сообщит ей, что решила порвать с Джорданом. Не говоря уже о том, как отреагирует на это заявление Лу Эллен. Бога ради, Джордан на днях приносил пожилой леди цветы, мол, в благодарность за какую-то услугу. А когда Эва попыталась выяснить, в чем дело, ее домовладелица, ее лучшая подруга просто ответила, что это между нею и Джорданом.

Ну и как, предполагается, на такое реагировать?

Когда она наконец добралась домой, гроза разошлась в полную силу. Было темно как в аду, вода каскадом лилась по ступеням крыльца. Эва прохлюпала к порогу, по пути поскользнулась, отчего Джек запаниковал и отчаянно вцепился в хозяйку.

– Надо было оставить тебя в дурацкой перевозке, – проворчала она, отпирая дверь.

Сверкнула молния, и от электричества в воздухе у Эвы волоски на шее встали дыбом.

– Дерьмо. – Мокрая, злая и дрожащая от холода, она выронила кота и щелкнула выключателем.

Ничего.

– Отлично, – пробормотала Эва, захлопнула за собой дверь и зашла в темную гостиную. Видимо, последний разряд отрубил свет.

Она стянула пиджак и повесила на вешалке. Скинула мокрые кроссовки и пинком отправила их под скамеечку. Эва как раз пыталась вспомнить, куда задевала чертов фонарик, когда очередная молния на миг озарила комнату.

Тень позади обрела очертания мужчины. Он мгновенно зажал Эве рот:

– Не. Кричи.

Вопль застрял в горле. Но затем она уловила знакомый запах, схватила длинные пальцы, отдернула их от лица и развернулась к незваному гостю.

– Джордан, какого хрена ты творишь? – Откинув назад спутанные волосы, Эва наградила его убийственным взглядом. В темноте она не видела лица – впрочем, он тоже вряд ли мог ее рассмотреть, – но руку Джордана знала не хуже собственной. – Ты меня до смерти напугал. На миг я приняла тебя за другого человека.

– Тогда мы квиты.

От тона, которым это было сказано, Эва сделала шаг назад. Она уже видела Джордана сердитым, чувствовала его злость, когда он обнаружил разбитое окно, но с подобной ледяной яростью еще не сталкивалась. По коже продрал мороз.

– Как ты вошел?

Он показал ей какой-то предмет:

– Запасной ключ. Твоя хозяйка любезно дала.

– Непременно побеседую с ней при первой же возможности. – Говоря как можно спокойнее, Эва пыталась угомонить колотящееся сердце.

Мысли вихрем крутились в голове, но ничего подходящего на ум не шло. Однако вместо того, чтобы выяснить причину злости Джордана, Эва струсила. Снова.

– Я бы так не испугалась, если бы увидела на улице твою машину. – Она обхватила себя руками, стараясь согреться. – Наверное, слишком спешила попасть внутрь и не заметила.

– Моей машины там нет. Я припарковался в паре кварталов отсюда и дошел пешком.

– По такой погоде? – Смех вышел ломким, словно хруст кусочков льда.

Дрожа, Эва прошла дальше в комнату, стараясь оказаться от Джордана подальше.

Он знал. Знал что-то, но что именно? И как собирается теперь поступить?

Разумеется, она все это время обманывала себя. Она ждала этого разговора с того дня, когда Джордан перешагнул порог ее клиники.

– Не самый лучший вечер для прогулки.

– Не хотел, чтобы люди твоего дяди меня выследили.

Эва замерла. Мышцы свело от напряжения. Воспоминания о последнем разговоре с Майклом обрушились на нее ледяной бурей. Но именно потому, что уже через это проходила, уже теряла любимого мужчину, она с радостью приняла холод. Когда чувства онемели, не так больно.

– Как ты узнал? – спросила Эва через плечо, радуясь, что голос не дрогнул.

Было бы намного хуже, если б он знал, что ее дрожащее сердце лежит сейчас на полу у его ног.

Хотя, наверное, удачно, что этот разговор случился именно сейчас. Не придется задействовать сказку про Майкла.

– Я беспокоился о тебе. – Эва не поверила обманчиво-мягкому тону. – Машина, что за нами следила. Порезанная шина. Разбитое окно. Посетитель в твоей клинике, что оставил окурок гвоздичной сигареты. – Джордан отошел за пределы досягаемости, хотя и не пытался коснуться Эвы. – Поэтому нанял одного человека кое-что проверить.

Она резко развернулась:

– Ты… ты нанял человека проверить меня? – Она так разозлилась, что сковавший сердце лед треснул. «Как он посмел?» – Ты заплатил кому-то, чтобы покопаться в том, что тебя вообще не касается?

– Вообще-то, я нанял его проверить твоего бывшего. Представь мое удивление, когда выяснилось, что он чище тебя.

Бушевавший внутри Эвы шторм мог поспорить с тем, снаружи.

– Понятно. То есть я виновна в том, что родственница преступника. Тебе, конечно, виднее, но сильно подозреваю, что для обвинения этого маловато.

– Да. – Джордан схватил ее за руку. – Но как насчет сокрытия преступления, создания помех следствию, похищения и попытки убийства?

Резкий вздох Эвы сказал ему все, что он хотел знать. Джордан схватил ее за другую руку и грубо встряхнул, плюнув на осторожность.

– Ты помогала им убить Лесли? Или просто стояла рядом и смотрела? Или ты… струсила в последнюю минуту и решила отыграть назад? Убийство невинной женщины дало тебе время подумать, и ты поняла, что замочить прокурора – слишком серьезное дело?

Эва задрожала.

– Ты… – Она глотнула воздуха. – Ты думаешь, я к этому причастна?

Ну и куда подевался ее гнев? Он бы помог согреться. Защититься от невыносимой боли.

– Как… – «Проклятье, ну почему так дрожит голос?» – Как тебе в голову такое пришло, после…

– После того, как мы с тобой переспали? – Даже в темноте Эва разглядела отвращение в его глазах. К ней или к себе он его испытывал – непонятно. – А разве это не входило в план? Соблазнить того единственного, кто может тебя засадить за решетку, чтобы, догадавшись обо всем, он оказался настолько скомпрометированным связью с тобой, что тебе все сошло бы с рук?

Ну все. Эва наконец разозлилась.

– Ах ты тупой сукин сын! – Она стряхнула его руки и с такой силой толкнула в грудь, что Джордан отступил. – Прежде всего, если соизволишь покопаться в памяти, то вспомнишь: это ты мне проходу не давал. Я вообще с тобой связываться не хотела. Думаешь, все понял, да? Черта с два. Знаешь, о чем я подумала, когда впервые увидела тебя в том багажнике? Что ты здоровенный придурок. Я десять минут пыталась заставить тебя пошевелиться, испортила любимые штаны, сломала минимум три ногтя, заляпала кровью свою машину и… ах да, рискнула собственной жизнью, чтобы вытащить твою задницу, пока они тебя не убили! Думаешь, я хотела во все это влезать? Думаешь, просила о таком счастье? Я понятия не имела о твоей подружке и от души сожалела, что наткнулась на тебя. Если бы хотела умыть руки, то просто закрыла бы тот багажник и сделала бы вид, что ничего не видела. С самого начала ты был самым натуральным геморроем! – Она подчеркивала каждое слово тычком пальца в грудь. – Так что если тебе больше нечего сказать, то отдавай мой чертов ключ и выметайся из моей жизни!

Ее гнев разогнал весь холод в доме. Сверкнула молния, загрохотал гром. Эва только что не дымилась.

И вдруг Джордан сгреб ее, прижал к себе и впился в губы яростным поцелуем.

Теперь уже у него руки тряслись. Горячие слезы текли по щекам Эвы. Она прильнула к его груди. Так холодно. Она так замерзла, а теперь наконец согрелась.