– Кстати, о Коулмене. По-прежнему ни звука о том рыжеволосом суккубе, с которым ты встречался?

Джордан обернулся и склонил голову набок:

– А твоя жена в курсе, что ты за гамадрил?

Джесс вытянул и закинул на стул босые ноги, обтянутые джинсами, которые он не потрудился застегнуть.

– Так Джиллиан ее так и назвала. Женщина способна вытянуть из тебя все соки за год. Не представляю, что ты нашел в своей нынешней – кроме впечатляющей кормы.

– У кого впечатляющая корма? – спросил с порога Клэй, на ходу застегивая рубашку. – Черт, это кофе?

– Закончился. – Джесс потряс пустым стаканом.

Заметив порцию Джордана на краю стола, Клэй подошел и открыл крышку.

– Конечно, без проблем. Бери, не стесняйся.

Игнорируя шпильку, новоприбывший сбросил ноги Джесса со стула и уселся сам:

– Итак, вернемся к корме. Это вы про ветеринаршу? Что? – удивленно переспросил Клэй, увидев, как Джордан оскалился.

– Не смей. Трепаться. О груди. Эвы.

Джесс присвистнул, а Клэй поднял бровь:

– Так-так. Я-то подергать поводок хотел, а оказывается, разбудил зверя. Ты серьезно.

– Я собираюсь на ней жениться.

Поперхнувшись кофе, друг пролил немного на колено.

– Хорошо, что уже не горячий. Господи, сын мой, ты с ума сошел?

– Проклятие Веллингтонов снова сработало, – возвестил ухмыляющийся точно идиот Джесс.

– Что? – переспросил Клэй, оглядываясь, словно ожидал, что кто-то набросится на него сзади.

– Расслабься, Коупленд. Единственная незамужняя тут Грейси, но вряд ли она уже задумывается о браке.

– До сорока лет пусть и не думает, – согласился Джесс. – Ну или до моей смерти. Что там первое случится.

Джордан закрыл портфель, рухнул на кожаный диван в углу и утонул в мягком сиденье. Получилось так удобно. Ошибка.

– Озадачь меня, Клэй, а то еще немного посижу здесь и усну.

– Ага, хотелось бы узнать, чего ты здесь шляешься ни свет ни заря. – Клэй пошел к дивану, на ходу промокая пятно на колене прихваченной салфеткой. – А потом сразу поясни, почему мне не надо настаивать, чтобы семья сдала тебя в психушку.

– Папа сделал маме предложение на следующий день после знакомства, – сообщил Джесс, взяв последнюю лепешку и отламывая от нее кусочек. – Раз увидел и практически преподнес ей свои яйца на блюдечке. С тех пор выступает в роли ее щенка. Семейная легенда.

– Эй. – Джордан выхватил у брата лепешку. – Понимать, чего ты хочешь, – не слабость. И можно подумать, ты сам не женат.

– Да, но…

– Джесс?

Джордан с удовольствием наблюдал, как брат подпрыгнул на месте, а затем поспешно нажал кнопку домашнего интеркома и ответил бесплотному голосу жены:

– Гм, да, милая. Я тут.

– Поможешь мне с Грейс? Мне надо заскочить в душ, а она отказывается одеваться, если я не разрешу ей пойти в школу в праздничном платье. А у них сегодня рисование пальцами.

– Конечно. Сейчас поднимусь. Иди к черту, – огрызнулся он на Джордана, который взял тарелку из-под лепешек и изобразил упомянутое «преподнесение яиц на блюдечке».

– Прошу прощения?

– Это я не тебе, – пояснил Джесс жене, отобрав у брата тарелку и врезав ей ему по руке. – Это я тому идиоту, с которым у нас почему-то общие родители. Хотя я сильно подозреваю, что его усыновили.

– О. – В голосе Джиллиан слышалась улыбка. – Доброе утро, Джордан. И, наверное, Клэй тоже уже встал?

Когда оба подтвердили ее догадку и поздоровались в ответ, Джесс выключил интерком и поднялся на ноги.

Клэй дурашливо тявкнул, но примерный муж только угрожающе ткнул в его сторону пальцем.

– Джесс? Спасибо, – кивнул на компьютер Джордан.

– Я же тебе обещал, что всегда помогу.

– А весело вышло. – Клэй встал и стянул лепешку у Джордана. – Апельсиново-клюквенные. Мои любимые. Итак, что случилось ночью? – спросил он с набитым ртом.

Джордан рассказал другу о машине и о том, что они с Джессом накопали.

– Чокнутая бабулька, скорбящая о сыне, и прокурор. Полный набор.

– Бредово звучит, да?

– Бредово, спору нет. Но сейчас ты волнуешься, потому что эта машина стояла напротив дома твоей женщины. Насчет супружеских кандалов не шутил? Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Клэй. – Вижу, что не шутил. А теперь ты переживаешь.

– Теперь ясно, как ты обул Джесса на тридцать долларов. Да, переживаю. Больше, чем прежде. Не желаю, чтобы грязь от моей работы как-то пачкала Эву. Мне не нравится мысль, что кто-то мог за мной следить. Не нравится, что они знают, где она живет.

– Это при условии, что машина и правда что-то означает. – Клэй запихнул в рот остаток лепешки. – Может, просто турист какой-нибудь остановился.

– Может.

– Но ты не хочешь рисковать, раз теперь замешана Эва.

– Знаешь, тебе следует в психологи податься. И… черт, который час? – Джордан глянул на часы на компьютере. – Мне надо заехать к себе, выпустить Финна и переодеться.

– Я думал, мы сегодня поедем поговорить со свидетелем. До десяти успеешь.

– Но мне еще надо разобраться со спущенным колесом.

Клэй выглянул в окно, выходящее на подъездную дорожку – все четыре колеса машины Джордана были в порядке, – после чего протянул ему тарелку:

– Держи. Пригодится.

– Ха-ха. Заеду за тобой в девять тридцать.

Жалобный вой разбудил Эву за миг до того, как кто-то забарабанил в дверь.

Глянув на часы, она цветасто выругалась. Экран не горел. Проверила провод. Подключен.

«Черт, видимо, свет вырубили».

– Отлично. – Эва откинула волосы с глаз и заметила рядом с часами клочок бумаги. – Что ж, теперь хоть понятно, кто тарабанит, – сказала она Джеку, прочитав записку на обороте старого бланка. – А ты тоже молодец. Лежишь тут, молчишь, а ведь я чуть не проспала.

В дверь снова постучали.

– Иду, иду. Проклятье. – Эва села, попыталась найти на полу вчерашнюю одежду… и ничего не обнаружила. Даже обувь аккуратно стояла в углу. – Черт. Он за собой убирает. Пора вкладываться в клонирование.

Когда стук раздался в третий раз, Эва плюнула на одежду и, ворча, потопала к двери.

– Привет. Ты… не одета. – Панически глянув за плечо, Джордан поспешно затолкал Эву обратно в дом. Сам он пах свежестью и кондиционером для белья. – Нельзя же вот так выскакивать. Бога ради, а вдруг это был бы почтальон! Спровоцировала бы судебный иск. И сердечный приступ.

– Наш почтальон – гей.

– Тогда он попытался бы тебя вырубить и спереть белье. Почему ты не одета? – не унимался Джордан, шагая вслед за ней на кухню.

«Мне нужен кофеин, – думала Эва. – Много-много кофеина».

– Во-первых, он гей, а не трансвестит. Две большие разницы. И необязательно идут рука о руку.

– Я бы предпочел, чтобы ты не использовала подобные выражения, когда речь о мужчинах, предпочитающих мужчин. Хотя я их не осуждаю.

– Во-вторых. – Не обращая внимания на глупости, Эва налила себе чашку кофе. – Что ты сделал с Финном? Он же завывает как собака Баскервилей.

– Не любит оставаться в машине. Эва, почему ты не одета? Я дважды проверил твой будильник. Он стоял на шесть тридцать.

Дважды проверил часы. Снял с нее грязную одежду. Убрал.

И ушел.

Эва заметила круги под его прекрасными глазами и тревогу во взгляде.

Джордан полночи на нее убил.

А утром перво-наперво явился сменить ей колесо. С глупым воющим псом на буксире.

– А ты и правда настоящее сокровище.

– Не знаю, но мне нравится, как ты на меня сейчас смотришь. Отставь кофе подальше, и мы продолжим с того места, на котором вчера остановились. Хотя, похоже, кофейник все равно не греется.

– Что? Дерьмо. Дерьмо.

– Ты провод воткнула?

– Ну конечно, я же не дура. – Эва хлопнула ладонью по стойке. – Хотя подожди, все-таки дура. Света нет. Вот почему я выскочила к двери в одном белье.