Леру его бестолковые философствования раздражали — желудок урчал, а пустыми фразами сыт не будешь.

— Самокритика — признак зрелости ума, — провозгласила она безрадостно. — Кто вас осчастливил, не выяснили?

— Отчего же. Выяснил. Я с самого начала имел определённые подозрения. Только это мне тоже не поможет.

Лера не пожелала разгадывать загадки. Не хочет говорить толком — оно и к лучшему, пусть сам в своих проблемах варится. Она вернулась к насущному.

— Ладно, я пойду за продуктами. Где, говорите, магазин? Три квартала?

— Три или четыре. От калитки налево.

— Я помню.

— Вот и отлично.

— Амулеты точно работают? — остановилась она в дверях.

— Не могу ответить.

Лера и сама поняла, что спросила глупость. Она вообще давно бы уже ушла, не затевая глупых разговоров, если бы ее не тревожило состояние её мужа. Александр был каким-то потерянным. С виду он казался равнодушным, как обычно, но за этим равнодушием больше не крылось спокойствия. Нет, за ним чувствовалась пустота, как будто он вместе с силой потерял уверенность в себе и желание бороться.

Он вроде бы ходил, говорил, что-то делал, записки вот изучал, но Лера не чувствовала в его действиях прежнего напора. Словно Александр все это продолжал по инерции, а когда и этого не останется — не будет ничего. И ее спасение накроется медным тазом.

— А как проверить? Вы же владелец. Подскажите.

— Их активировать надо. То есть, нужен тот, кто нашлет на тебя заклинание. Тогда и узнаешь.

— Огромное спасибо, — сердечно сказала Лера. — Надеюсь, до этого не дойдет. Я же быстро — десять минут, и дома.

…Вернулась она спустя двадцать минут. Преодолев все трудности — поиск продуктовой лавки, выбор еды, обратный путь, и умудрившись обойтись без приключений, Лера первым делом занесла продукты в кухню и отправилась в спальню переодеваться. Каково же было ее удивление, когда она застала Александра все в той же задумчивой позе около окна.

— Голову не напекло? — поинтересовалась она, направляясь к шкафу.

— Что? — рассеянно переспросил он.

— Ничего. Мне переодеться надо. Будьте добры.

Александр кивнул и вышел. Лера по привычке переодевалась быстро, сменив благообразные юбку и блузку на свободного покроя майку и штаны. Одолженные у мужа амулеты она аккуратно сложила в тумбочку, решив не возвращать — еще пригодятся. А поскольку за один поход в магазин Лера не смогла бы утащить провизии на месяц вперед, да и в планах стояло посещение родителей, можно было смело предполагать, что пригодятся они в скором времени.

В следующий раз пара встретилась, как ни странно, в кухне. По взгляду Александра Лера поняла, что в этом месте он не бывал уже очень давно, если вообще когда-либо.

— На завтрак у нас яичница с колбасой. Или каша молочная. Что будете?

— Мне все равно, — ответил он, и Лера вздохнула.

Нет, раньше, когда он был сволочью, но сволочью, умеющей постоять за себя, он ей импонировал гораздо больше.

— Вы никогда не думали о том, чтобы узнать, живы ли ваши родственники? — спросила она, чтобы хоть как-то его растормошить.

— Нет, — сказал он коротко. — Зачем?

— Затем. Все-таки вы не чужие друг другу.

— Не чужие. Но только по крови. Мы и до моего ухода за Грань не слишком тесно общались, насколько я помню.

— Родители?

— Нет в живых.

— Печально.

— Я их почти и не помню, так что не стоит.

По мнению Леры, это было вопиющей бесчувственностью и неуважением к тем, кто подарил тебе жизнь, но спорить она не стала. Пока она потрошила пакет с покупками, Александр умыкнул палку колбасы, отгрыз кусок и теперь сосредоточенно жевал. Причем, как показалось Лере, вместе со шкуркой.

— Хмм… — этим неопределенным звуком Лера заменила грубое «Обалдел?! Это моя колбаса!»

— Есть хочется, — развел руками Александр.

Это стало последней каплей. Лера подбоченилась и, угрожающе глядя на мужа, заговорила:

— Уважаемый Александр, вы вообще имеете представление о том, что хорошо, а что плохо? Вас в детстве мать — пусть ангелы берегут ее душу — чему-нибудь толковому научила? Что за манеры? Что за детский сад? Почему вы считаете, что можете делать все, что вам вздумается? Почему бы не проявить толику уважения ко мне, да и к себе самому? Мало того, что ваше ко мне отношение, мягко скажем, вызывает у меня желание надавать вам по физиономии, так вы еще и правил поведения элементарных соблюдать не в состоянии. Что это значит — я есть хочу? Кому до этого есть дело? Оставьте в покое колбасу и идите мыть руки. Или еще куда-нибудь идите, не мешайтесь под ногами ради богов.

— Очень прочувствованно, — похвалил он, но с колбасой расставаться отказался. — Я оценил. А когда завтрак будет готов?

— Когда-нибудь. Кстати, а что там с реактивами, которые вы обещали мне отдать?

— Раз обещал, значит, отдам.

Лере показалось, что он вообще забыл об этом, но лишний раз затевать разборки не стоило — обстановка и без того была нервная.

— Когда я могу их забрать?

Александр подавился колбасой, которую жевал:

— А тебе срочно?

— Родители просили. Надо отвезти. А что?

— Не боишься уезжать так далеко? Здесь все-таки безопаснее. Подожди, пока я восстановлюсь. Отправляться сейчас за тридевять земель — неразумно. Дорога займет много времени, и тем больше вероятность неблагополучного исхода.

Лера подумала, что ее жизнь — сплошное неразумное нечто, и еще одно нелогичное действие не выбьется из общего ряда. Кроме того, судя по настроению Александра и его унылому тону, «восстановление» могло занять длительное время. И потом, ее родители — волшебники. Лера не имела намерения добираться к ним своим ходом. Уж на один портал у них сил хватит. Она реактивы им передаст и тут же обратно — дел на пять секунд, не больше. Правда, она не знала, возможно ли вообще двум волшебником состряпать портал совместно, но она им поможет. Ведь у нее есть карта. И мобильный телефон. Осталось придумать удобоваримое объяснение тому, почему порталом ее не обеспечил муж — сильный и страшный волшебник — но об этом она подумает, когда спросят.

Завтрак весело шкворчал на сковороде. От запаха жареной колбасы у Леры слюнки текли, и хотелось съесть все так — не прожаренное как следует, лишь бы набить бунтующий желудок. Чтобы отвлечься, она поставила чайник, насыпала в чашки заварки и нарезала хлеб.

Александр, положив неэстетично обгрызенную колбасу на стол, о чем-то усиленно думал.

— Я, что, очень невежлив? — спросил он вдруг.

Лера вопросу удивилась, но виду не подала.

— Я бы сказала — ужасно груб. По-свински. Пещерный тролль — и тот приятнее в общении. И не надо мне опять рассказывать про Грань. Нечего себе оправдания искать.

— Я и не ищу, — выдавил Александр, хотя было видно, что ему не по себе. То ли он задумался, наконец, о своем поведении, то ли недожеванная колбаса Лерины молитвами поперек горла встала.

После завтрака они направились в хранилище, находившееся в подвале, по соседству с лабораторией. Помудрив с замками, Александр открыл дверь. Лера шагнула внутрь и очутилась в царстве разнообразных трав, порошков и других, гораздо менее приятных ингредиентов для лабораторных опытов. Банки с кровью, глаза, языки, части тела, засушенные, заспиртованные, замороженные… на любой вкус и цвет.

— Список с собой?

— Нет, конечно. — Лера поскакала в спальню.

Пока она бегала, Александр отобрал реактивы по памяти; по принесенной бумажке дособирал остальное. Напоследок он ткнул пальцем в три пункта:

— Этих нет. Они чрезвычайно редкие. И когда я говорю — редкие, то имею в виду, что они редкие не только по наличию, но и по частоте использования. Еще и дорогие, заразы. Это, если не знаешь, травы. Растут в суровом климате; чаще на севере, куда не всякий волшебник полезет. Единственное достоинство этих трав — срок хранения. А так у них есть синтетические аналоги, намного дешевле, и за ними не надо по сугробам лазать с риском отморозить себе что-нибудь жизненно важное. Правда, хранятся аналоги всего пару дней.