— Ты собираешься оставаться здесь до свадьбы? — спросила между тем Фанни.

— Да, — утвердительно кивнула я головой, наблюдая за выражением глаз Фанни.

Происходившая с ними перемена поразила меня. Едва приметное вначале раздражение в течение считанных мгновений переросло в ярость.

— Тогда я скажу Кенету, что я хочу, чтобы он женился на мне немедленно, — сказала Фанни, обжигая меня огнем ярости. — Я не останусь под этой крышей ни за что, если ты тоже будешь здесь.

С этими словами Фанни демонстративно обошла меня, еще раз, теперь уже сзади, обожгла меня взглядом и исчезла в гостиной. Только аромат ее духов и волны ее раздражения продолжали вихриться вокруг меня. Я смотрела ей вслед с открытым ртом и путаницей в мыслях. Одно только мне было совершенно ясно.

Никто не хотел, чтобы я выходила замуж за Эдмонда.

Я поспешила в свою комнату, чтобы уединиться. Мне очень не хотелось, чтобы еще кто-нибудь наскочил на меня и выплеснул переполнявшее его раздражение. В спешке я не заметила, что в то время, пока поднималась по лестнице, ледяной сквозняк откуда-то дул и кружил за моей спиной.

Наконец я в коридоре. У меня вырвался вздох облегчения, когда увидела, что он пуст.

Но моя радость длилась недолго, лишь до тех пор, пока я не дошла до двери своей комнаты. Здесь у меня перехватило дыхание. Дверь оказалась открытой, а все содержимое гардероба и чемоданов разбросано по полу.

Неужели это сделала Фанни? Но зачем?

Чтобы попасть в комнату, мне пришлось перелезть через груду скомканных платьев, трусов и чулков, возвышающуюся над ковром. Случайно мой взгляд упал на открытый платяной шкаф. Он был пуст. Два альбома с газетными вырезками исчезли.

Кто их унес?

И что он намерен делать с ними?

Фанни предупреждала меня о том, чтобы я держала в секрете от всех связь моей матери с миссис Мэдкрофт. Может быть, теперь она решила разыграть эту карту? Предать прошлое моей матери огласке, устроить скандал и расстроить брак с Эдмондом. Не таков ли ее план? Но Фанни хорошо знала, где находились альбомы, ей не нужно было все переворачивать вверх дном.

Тогда Урсула?

Я опустилась на кровать, глядя на царивший вокруг беспорядок и ничего не видя. Все мои мысли сейчас были сосредоточены на Урсуле. Не зря она угрожала помешать моему браку. Наверное, придумала способ добиться своего и в этих целях решила использовать старые газетные публикации. Интересно, как поведет себя Эдмонд, когда узнает историю моей матери? Буду ли в его глазах, отличаться от Лили? И не изменит ли он после этого свое решение жениться на мне?

Дрожащими от волнения и страха руками я стала убирать вещи. Собирала платья и вешала назад в шкаф, складывала в аккуратную стопку корсеты, трусы и носовые платки, скатывала чулки. Я почти уже закончила эту нудную работу, когда мне на глаза попался лежащий на ковре квадратный картон. На нем проступал старый текст с завитушками, написанный голубыми чернилами.

Я перевернула картон и обнаружила, что это фотография миссис Мэдкрофт. Удачный снимок. Возможно, он выпал из альбома. Надпись, которая бросилась мне в глаза, местами выцвела и высохла. Оставшийся текст состоял из трех строк.

«Марион, моей ассистентке и любимой подруге.

В ее альбом для вырезок.

С любовью, Амелия».

Значит, альбомы для вырезок принадлежали моей, матери? Это она так аккуратно вырезала статьи из газет и журналов и распределяла по тематическим страницам? Непонятно, почему миссис Мэдкрофт не сказала мне об этом сразу. И почему мама оставила альбомы у нее. В качестве подарка в память о том времени, которое прожили вместе? Или отец не позволил маме взять с собой то, что напоминало о ее прошлом?

— Все возможно, — подумала я.

И еще один вопрос пришел мне в голову. А что с теми страницами, которые были вырезаны в конце альбома? Неужели моя мать взяла их с собой? В ее личных бумагах я ничего не находила, кроме писем отца и моих детских фотографий. Хорошо бы спросить об этом миссис Мэдкрофт, если только она захочет говорить со мной.

В любом случае, ей надо сказать о пропаже альбомов.

Еще один неприятный разговор. Конечно, она начнет задавать вопросы, на которые будет нелегко отвечать. Но что поделаешь.

Миссис Мэдкрофт пила чай одна. Уставшая Чайтра ожидала ее в сторонке. Увидев меня, миссис Мэдкрофт какое-то время колебалась, затем кивнула мне головой, приглашая присоединиться к ней, и поставила для меня фарфоровую чашку.

— Я полагаю, ты не передумала? — спросила она.

— Нет, — покачала я головой.

— Н-да, но ты не выглядишь счастливой, — заметила миссис Мэдкрофт. — Если бы мистер Квомби сделал мне предложение…

Она подавилась чаем и закашлялась.

А если бы она узнала о том, что мистер Квомби делал предложение мне? Я сомневалась, чтобы он советовался с ней об этом. Ладно, от меня она об этом никогда не узнает.

— Простите, что отвлекаю вас, — произнесла я. — Но меня кое-что расстроило.

— Я не удивлюсь, — снисходительно заметила миссис Мэдкрофт.

Пришлось сделать вид, что я не заметила ее реплики.

— Кто-то украл альбомы с вырезками, — сообщила я.

— Что, мои альбомы? — недоверчиво спросила миссис Мэдкрофт, вскинув брови. — Но зачем? Стоило только попросить их у меня, и я охотно предоставила бы возможность посмотреть их.

Пришлось рассказать о предупреждении Фанни не распространяться насчет дружбы мамы с миссис Мэдкрофт и о яростной атаке Урсулы.

— Мне кажется, что Урсула пошла с альбомами прямо к Эдмонду, — высказала я свое предположение.

— Нет, этого она не сделает, — решительно возразила миссис Мэдкрофт. — Это выставит ее в невыгодном для нее свете. Ведь Эдмонд может отказаться посмотреть альбомы. Думаю, что Урсула ведет более тонкую игру. Она ждет, чтобы мы пришли за альбомами и потребовали их. Тогда она станет отрицать, что они у нее, и привлечет внимание Эдмонда. Он, естественно, захочет узнать, в чем дело. Вот тогда история твоей матери получит огласку. Урсула представит ее в качестве моей сообщницы… Что касается самих альбомов, то они в то время будут, кто знает где. Возможно, в комнате Фанни. Таким образом, Урсула убьет сразу двух зайцев. Мистер Ллевелин, естественно, поверит каждому ее слову.

Я с восхищением смотрела на миссис Мэдкрофт. Еще бы. Она так быстро оправилась от нанесенного мною удара. Это одно. И другое — как здорово она раскусила Урсулу. Я и предположить не могла, что Урсула подготовила такую хитроумную ловушку. Да, вес каждого слова миссис Мэдкрофт в моих глазах теперь значительно возрос.

— Кажется, мне придется вернуться в Лондон вопреки моему желанию, — с грустью произнесла я. — Скажите, вы простите меня?

Миссис Мэдкрофт довольно продолжительное время молчала, устремив свой взгляд поверх моей головы в никуда. Затем в ее зеленых глазах обозначилось какое-то движение, которое с каждым мгновеньем нарастало.

— Не волнуйся, — сказала она, похлопав меня по руке. — Все обойдется. Мы не пойдем к Урсуле. Сама она, может быть, забудет о своем плане. Во всяком случае, не станет обсуждать с Эдмондом эту тему. Она понимает, что нечаянно может помочь тебе. Ведь как бы ни относился Эдмонд к твоей матери, он не одобрит непорядочные действия своей сестры.

Да, со стороны миссис Мэдкрофт это был, конечно, царский жест. Проявить ко мне такое великодушие после того, как я отказалась остаться с ней вопреки ее горячему желанию и горячим просьбам… Это заставило меня одновременно проникнуться к ней чувством благодарности и почувствовать угрызения совести. Конечно, я была перед ней виновата. И я чистосердечно признала свою вину.

Миссис Мэдкрофт но-детски искренне обрадовалась и моему признанию, моему раскаянию.

— Что бы ни случилось, ты всегда будешь желанной в моем доме, — заверила она меня. — А главное, ты не беспокойся. Мистер Ллевелин, может быть, никогда и не узнает о нашем маленьком обмане.