Игра стоила свеч, и Эрика усмехнулась. Пусть, пусть ей перекрыли отход, но есть ли у самого принца надежный тыл? Эйвор немилосерден, он не простит сыну копание под себя, а предложение Арье чересчур уж попахивало изменой. Что ж, в худшем случае она потянет за собой принца. Пойдет ли он на собственную гибель — Эрика считала, что нет.

Император изволил работать, а потому, приняв ванну, женщина отправилась спать. Она знала, что Эйвор не придет и не позовет ее этой ночью, знала, с кем он будет сегодня, но ничего кроме легкой досады — тяжело признавать, что тебе предпочли другую — не испытывала. Наоборот, так было даже лучше: больше времени для мыслей, больше возможностей узнать структуру дворца. За почти два года отношений с императором ей удалось зарисовать всего четыре этажа — дальше путь ей был закрыт.

Арье в мрачной задумчивости шел по коридорам дворца в сторону покоев Хельдерана. С братом следовало поговорить, но не это занимало мысли самого праздного за всю историю династии принца. Пожалуй, если бы кто-нибудь увидел его сейчас, то ни за что не поверил слухам о веселом, даже распутном нраве принца, скорее бы принял его за министра Касселя или главу магов лорда Сейдора.

Эрика, нынешняя жена его отца, седьмая на его памяти, сорок третья из числа фавориток и первая из тех, кто чего-то стоил. Арье уважал собственную мать, но той не хватило смелости сделать главный поступок в жизни — отказать императору. А Эрика, — он усмехнулся, — да, в ней есть сила, если даже за эти годы она не стала верной тенью своего супруга. Обычно, фавориткам хватала куда меньшего срока, чтобы сорваться.

В покоях брата горел свет, выдавая его присутствие. Неужели младший решил остаться в ненавистном дворце на ночь? Непохоже на него. Арье и сам не любил дворец, предпочитая одну из резиденций фамилии на окраине. Там можно было хоть на немного подышать воздухом свободы, подумать и просто постоять в тишине. Без свиты, без дружков, без фавориток. У него их было пять, и только с одной он был по-настоящему близок. Остальные? Память хрупкая вещь, а он научился играть с ней даже лучше отца.

Хельдеран оказался в кабинете. Юноша что-то искал в столе, выдвигая то один, то другой ящичек, и не находя искомого. Недовольные складочки пролегли по его лбу, губы были сжаты. Приходу старшего брата он также не обрадовался: наградил хмурым взглядом, чуть вздернул брови и кивнул вверх.

— И я рад тебя видеть, — откликнулся Арье, усаживаясь в хозяйское кресло и резко задвигая ящик. Реакция не подвела Хеля, и пальцы уцелели. — Проблемы?

— Не твое дело. Лучше о себе побеспокойся!

— Отец опять грозился? Право, смешно.

— Он был серьезен, — сквозь зубы выдал юноша, хлопнул дверцей шкафа и направился к выходу. — Счастливо сгинуть.

— Тронут твоей заботой, но я еще поживу. А вот ты… Не хочешь ничего у меня спросить?

— Не горю деланием.

— А рассказать? — Арье склонил голову, внимательно изучая младшего родственника.

— Это тем более не твое дело, — резко ответил Хель, но дверь запер, оставаясь в одной комнате с братом.

— Так уж и не мое, если ты рвешь и мечешь. Нам ждать пополнение в семье?

— Ты знаешь!

— Просто предположил. И?

— Узнай у отца сам.

— Неужели не скажешь? Я могу помочь.

Хельдеран задумался. С одной стороны, он не доверял Арье, с другой — тот мог посоветовать что-то стоящее. Но какой ценой? В бестолковость брата Хель особенно не верил: маски были у всех, и у него самого, но и настоящему также веры было мало. Честнее сказать, вовсе не было. Доверчивые не выживали в этой семье. А он, Хель, был ее частью долгих пятнадцать лет, с тех пор, как его забрал император.

— Гарантии?

— Клятва принца. — Хель заливисто рассмеялся. — Клянись здоровьем своей собачки.

— Она не… — зло начал Арье.

— Клянись.

— Клянусь здоровьем Дри.

— Идет, — кивнул юноша. — У нас есть двоюродная сестра, Кирин.

— Хм, дядюшка Карон постарался?

— Нет, тетя. — Имени называть не было необходимости. Тетя у принцев была только одна. Эйтина Таргелей, младшая сестра императора, скончавшаяся шестнадцать лет назад.

— Понятно. — Смех исчез из голоса Арье. Тетю он любил, хоть и видел редко. Но все же она была единственным светлым человеком в этом дворце. Единственным, кто мог повлиять на императора, единственным, кто мог пойти против него и единственным, кому он простил предательство и пытался спасти. Да, тетю уважали все старшие дети Эйвора. — Как девочка?

— Плохо, — признался Хельдеран. — Ей никто не говорил, а сейчас это ее потрясло.

— Как ты узнал о ней?

— Случайно встретил в поезде по дороге в школу. Она мой первоклашка.

— Взял кураторство? — понятливо осведомился Арье. — Пригласи ее на каникулы к нам, а лучше на выходные. Через месяц после начала учебы у вас есть неделя для подготовки проектов, верно? Возьми ее с собой.

— Во дворец? — с сомнением проговорил Хель.

— Нет, в мою резиденцию. Отец отдал замок на востоке столицы мне.

— Ты же понимаешь, что, если использовать это время, мне придется пригласить всю ее команду?

— Приглашай. Думаю, их родители будут счастливы.

— Даже не сомневаюсь.

— Тогда через месяц я жду вас у себя в гостях.

Арье поднялся со своего места и, касаясь пальцами стола, а после стены и двери, покинул кабинет брата. Ко всему прочему ему теперь необходимо было просмотреть всю информацию о сестре. Имя он собирался выяснить через школьную базу, а остальное для принца с высшим допуском было лишь вопросом времени.

В его покоях царил полумрак. Сведрига не любила включать свет, не любила гостей, которых он привлекал. Она многого не любила, разве что питала слабость к наследнику. К тому, кого раньше считала напыщенным ублюдком без грамма чести и совести, а оказалось совсем иначе.

Принц прошел внутрь, плотно прикрыв за собой дверь, миновал гостиную, досадливо скривившись от вспыхнувшего при его движении освещения, заглянул в спальню и с сожалением был вынужден уйти. Во-первых, он не хотел будить свою Дри, во-вторых, его ждала работа, в-третьих, Арье считал, что стоит держать подругу дальше от государственных дел, пусть даже они преломлялись через призму семьи.

Он работал не меньше часа, когда девушка пришла. Несмело замерла в дверях, кутаясь в большой белый шерстяной платок, который несмотря ни на что забрала с собой даже во дворец. Она так и стояла, пока Арье, отвлекшись, случайно не заметил ее краем глаза, не поднялся, не привлек к себе и губами коснулся лба.

— Иди спать, — тихо сказал он, отстраняясь. — Простудишься.

— Нет, — так же тихо ответила она и лукаво улыбнулась. И было неясно: то ли она не собирается спать, то ли уверенна, что он не даст ей простудиться.

— Нет? — переспросил он, прижимая ее к себе.

— Нет, — еще раз подтвердила она. Прижалась щекой к его груди, провела рукой по его щеке и остановилась, обнимая. — Я скучаю без тебя.

— Я знаю.

— Мне нужно уйти?

— Только если отдыхать. Скоро мы уедем в резиденцию, и ты сможешь гулять по замку. А пока…

— … я должна сидеть здесь и не попадаться на глаза императору. Я знаю, — с грустью закончила Сведрига. — Но мне тяжело здесь. Если бы только разрешил мне выйти в город.

— В город — нельзя. Тебя не должны узнать.

— И письма нельзя…

— А у тебя остались там друзья? — усмехнулся принц. — Кто-то такой же сумасшедший, как и ты?

— У меня была подруга, — тихо проговорила Сведрига. — Милая девочка. Немного младше и куда как осмотрительнее.

— Да? И как звали ангелочка что столько тебя терпел?

— Кирин, — горько ответила Сведрига. — Ты прав, мне нужно отдохнуть.

И она медленно вышла, оставив его одного.

Принц покачал головой и рассмеялся. Да уж, судьба любит сюрпризы.

Просыпаться не хотелось. Под одеялом оказалось так тепло, мягко и уютно, что мой организм с полного одобрения хозяйки не желал не то чтобы выползать из своего укрытия, но даже открывать глаза и смотреть на этот кошмарный мир. Здесь, под надежным покровом дремы, было слишком хорошо, чтобы сдаваться без боя, а потому, когда кто-то пришел меня будить, я только поглубже зарылась в подушки, подоткнув одеяло так, чтобы его не могли достать из-под меня. Мечты-мечты. Как они хрупки! Как жестоко издевается реальность, как щекочет пятки, как…