Так вот, отцом и главой семейства являлся Род. Жена - Марта. Старшего сына зовут Мартом, ему девятнадцать лет. Второй сын – Сон, около десяти лет. Сата была третьей дочерью, ей  девять лет. Потом –  семилетний Рит и последней, самой младшенькой являлась Ларта четырех лет от роду, как я и предполагала. Пока мы все перезнакомились, точнее я узнала все их имена, в дом вернулся и глава семейства. С ним пришел мужчина приятной наружности. Оказался доктором.

Род разогнал детей по комнатам и помог мне понять, что он попросил прийти доктора и обследовать меня. Я сперва заартачилась, но Род успокоил меня, объяснив через мыслеобразы, что как только  меня встретил, понял, что мне плохо. Поэтому решил привести доктора для осмотра моего состояния.  Ведь действительно же, голова-то продолжает болеть и постоянно о себе напоминает при каждом движении.

В итоге доктор осмотрел меня. Дал  выпить какой-то отвар, сообщил, что в целом вполне здорова и что, скорее всего, у меня… э-э-э… глубокая потеря памяти или амнезия. Ну, это я им уже полдня всем усердно вталкивала. И тут они совсем уверились в этом. Выхода у них не оставалось. Род спросил у доктора от чего это, может быть, у меня случилось. Хотя он говорил на своем лебедином, так что приходилось напрягать свои затуманенные извилины на пояснения все теми же мыслеобразами, многое я понимала. Доктор ответил, что вполне может быть травма головы или сильное эмоциональное потрясение. А вообще существует просто масса причин потери памяти. Я вот и не знала. Да и откуда мне знать-то? Я была элементарно в ауте. Поняла лишь одну вещь – я никто и зовут меня никак. Внутри все сжалось. Безысходность и отчаяние обняли меня холодными рученьками и так сильно затискали в своих объятиях, что я не в силах была даже дышать.

После того как доктор ушел, Род созвал семейное собрание. Они о чем-то оживленно общались, о чем, конечно, мало что поняла, но в итоге Род вынес вердикт. Его я точно уразумела: я остаюсь, и буду жить у них, ну, пока не вспомню – кто я. А потом взялись спорить, как меня теперь звать-величать-то.  Ох, и предложений было! И Уя, и Сара, и Мара, и Коя, и Сония, и Лусия, и еще тому подобное. Никак не могли прийти к единому решению. В конце концов, Род попросил всех написать свой вариант на листике, и сложить всё в какую-то кошелку. Дали его мне, мол, выбирай сама. Я запустила туда руку и достала первый попавшийся вариант. Род взял его из моей протянутой ладони и прочитал:

– Лана.

С тех пор моим именем стало Лана. А придумала его младшенькая, Ларта.

Так началась моя жизнь в этой замечательной семье. Старшеньких с утра Марта провожала в школу, которую они называли коннор – это начальное образование, где деток учили читать, писать, считать, понимать азы различных наук. А дома оставалась лишь Ларта. Я помогала Марте по дому. Кушать готовить, убирать. А Род отправлялся на работу. Оказывается, он работал на местном сельскохозяйственном предприятии, на комбайне, который называется муторг. Сейчас был сезон сбора нравы. Выходит, что то бардовоствольное растение, которое я увидела первым в моей припамятной жизни, очень сладкое, точнее ее ствол. Из него делают местный усладитель или сахар. Потом, после переработки на местном перерабатывающем комплексе, его отправляют на реализацию, оставляя у себя только то, что им необходимо для потребления всем жителям по отведенной каждому норме. Я так подумала, что это правильно. Зачем отдавать все? А себе? Излишки продаем, а нужное -  себе оставляем. Бесплатно! Это помимо того, что они получают от реализации деньги. Всем по потребностям. Это меня восхитило притом, что они выращивали не только нраву. Были и другие культуры, которые они производили для собственных нужд. Все распределялось так  же. Только почему я удивлялась этому? Наверное, у меня на родине так не было принято! Где же моя родина?.. Как она называется? Я все больше убеждалась в том, что я родом не отсюда. Во мне было все не  так, как у других: и внешность, и способности. Например, у всех до единого были черные волосы, а у меня – русые. Глаза у всех имели чистый яркий цвет, а у меня – серые, не яркие. Все легко говорили на мыслеобразах, а я – нет. Вот так вот. Род говорил, что недалеко от гор Градасса существуют изолированные селения, в которых живут белые люди, в смысле с белыми волосами, точнее с бесцветными. У меня же волосы имели цвет, русый (так я его называла, остальные говорили просто белый). Я старалась не зацикливаться на этом.

Поселок, в котором мы жили, назывался Со. Этот поселок ориентировался на сельское хозяйство, которое, оказывается,  является прибыльным занятием. Обитало в Со триста семей. Поселок находился недалеко от столичного города Ира.  Страну называли Ириданией. А вот планету они все называли ЗАРУНА. Когда я слышала название этой планеты, мое сердце с грустью сжималось, словно я знала, что я своим домом называла другую планету. Это точно. Я в этом была просто уверена. Но об этом никому не говорила. Боялась. Думала, что не поймут и засмеют, посчитают, что ума лишилась. Хотя все верили, что путешествия между планетами возможны, пока их цивилизация еще не достигла того самого уровня. Уже вокруг планеты вращались искусственные спутники, благодаря которым осуществлялась мобильная связь, но полеты к другим планетам считались еще на уровне фантастики.

Я надеялась больше узнать о мире, в котором оказалась, не знаю, откуда, не знаю как. Бывали минуты, когда задумывалась над этим, тогда мне становилось очень грустно. В те минуты на меня нападали приступы отчаяния и паники. Род по-отечески утешал, говорил, что я когда-нибудь все обязательно вспомню. Нужно только подождать. Старалась верить ему. Узнай я – кто я, тогда мне было бы легче понимать саму себя в первую очередь, а так… Я не понимала ни себя, ни окружающих. Они были совсем другими, не такими как я. У них мышление было другое, понятия другими, уклад жизни другой. Я это знаю! Но какой был у меня? Нравилось ли мне то, где я жила и как жила? Может, этот мир лучше и мне надо радоваться? Но как сравнить? Долго в таких раздумьях не могла заснуть вечерами, даже если изнуряла себя до изнеможения. Тогда Род попросил у доктора снотворное, чтобы я могла высыпаться. Помогло. И неплохо. Когда начала высыпаться, то и сил стало появляться больше и с эмоциями наладилось. Начала понемногу привыкать к своему печальному состоянию.  Кстати, я заметила, что физически мое тело отличалось большей хрупкостью. Я не могла поднимать тяжести, которые с легкостью поднимала Марта, не говоря о мужчинах. Мужчины все, как один, имели мускулистую, подтянутую фигуру. Отличались они ростом и толщиной кости. Ожирением страдали единицы – это считалось заболеванием и лечилось в специальных лечебницах при так называемых атконнорах, или, по-моему, – университетах. Я восхищалась их выносливостью и силой. Такое впечатление, что в сравнении с ними я являлась хлипким, хрупким созданием, словно мама меня в детстве не доносила в утробе и родила с отклонениями. Вроде бы, все при мне: руки, ноги, голова, рот, нос, глаза, уши - а я чувствовала себя совсем другой. Однако мне приходилось с этим мириться и приспосабливаться. Спасибо, что относились ко мне со снисхождением и учитывали мои возможности и способности, а то, наверняка, отчаялась бы.

Все население поселка в основном работало на этом сельхозпредприятии. Было тут и местное управление, и стражи порядка, и коммунальные службы, и пару немаленьких магазинов, и детсады, и школы, и местный развлекательный комплекс, и кружки всякие искусств. Существовал еще и клуб, где проходили разнообразные культурные мероприятия. Каждый день туда и обратно курсировал в Ир, соседний город и, по стечению обстоятельств, столицу, небольшой грузовой флайер. Связь с внешним миром в основном проходила через администрацию, которую местные называли реторгом. Его возглавлял мэр. У каждого жителя имелся свой телефон, который они называли коммуникатором. В общем, цивилизация находилась на высоком уровне, хотя не преобладала над уважением к окружающей среде.