Агдам сделал вид, что поверил.

    Мне действительно жаль. Я не хотел впутывать его в это дело. Но у меня нет выбора. Его физическая сила может здорово пригодиться.

    Несколько минут мы шагали молча, хрустя сломанными ветками, устилавшими тропинку. Наконец, мы вышли на аллею, которая привела нас прямо к дверям школы. Я протянул руку, чтобы открыть их и на мгновение заколебался. Железная ручка обожгла руку холодом.

    Два часа понадобилось, чтобы решиться на это. Ещё в школе, во время поисков, я понял, что это прорыв. Мне никогда не забыть ту наэлектризованную атмосферу, которую ощущал во время прошлого прорыва и которую, ещё на интуитивном уровне, почувствовал, когда мы стояли у дверей дежурки. Мало кто оставался в живых после прорывов, чтобы узнать этот запах опасности. В прошлый раз выжил я один. Не осталось свидетелей моего предательства, и никто не мог рассказать, какой ценой я купил жизнь. Меня назвали героем, а я всего лишь спасал свою шкуру, которую так высоко ценю.

    Разумеется, этот прорыв будет иным. Они никогда не повторяются. И у меня нет ни малейшего желания выяснять, что произойдёт на этот раз. В любом случае следует поторопиться. Впрочем, я не собираюсь задерживаться. У меня есть одно маленькое дельце в школе, выполнив которое, я с чистой совестью свалю как можно дальше. Остальные пусть сами заботятся о себе. В школе есть учителя и всё ещё должна находиться полиция. У них есть телефоны и мозги. Так что прорыв это их проблема – не моя. Пусть сами разбираются. На этот раз без меня.

    Я открыл дверь.

    Холл пуст. Перемена закончилась и мне стало досадно, что из-за пустого спора мы упустили благоприятный момент.

    Мертвенная тишина. Это в принципе неудивительно. В нашей школе не поощряются суета и шум. Я сам этого не люблю, но сейчас в пустых коридорах, по которым мы шли, было что-то неприятное и затерянное. И я сам казался себе потерявшимся и немного сиротливым.

    - Какой у нас шестой урок? – тихо спросил я.

    - Факультатив «История прорывов».

    Я усмехнулся.

    - Прямо в точку. Идём.

    Нужный кабинет находится на втором этаже, почти напротив лестницы. Слава богу, недалеко.

    - Но зачем нам уроки? Ты ведь интересовался пропажей второго дежурного.

    - Я пошутил, - буркнул я, направляясь к лестнице.

    Агдам молча пошёл следом, хотя я кожей чувствовал всё его недовольство и все его возражения.

    Мы поднялись на пролёт, когда услышали чьи-то шаги. Вещь достаточно естественная в школе, даже в нашей, но мы остановились. Шаги тут же смолкли.

    Я пожал плечами. Не хочу играть в прятки. Мы поднялись по лестнице, и вышли в светлый коридор.

    - Всё тихо, - шёпотом сказал Агдам, - может ты ошибся и нет никакого прорыва?

    - Хотелось бы, - пробормотал я и обернулся к лестнице, откуда раздавались уже знакомые шаги.

    Агдам шумно, с облегчением вздохнул, когда увидел, что по лестнице поднимается не какой-нибудь монстр, а вполне обыкновенный и совсем не страшный Сашка из 10 «б». Он уже прошёл пролёт и остановился перед выходом на площадку, недалеко от нас. Кажется, мы его удивили.

    - Привет, прогульщики, - бросил Сашка вместо приветствия, - вас же отпустили…

    Я подошёл поближе и стал на верхнюю ступеньку.

    - Нас то отпустили, а вот почему ты не на уроке?

    Сашка поднялся на пару ступенек, так что теперь был немногим ниже меня. Он натянуто улыбнулся.

    - Я был в туалете, а теперь иду обратно в класс. Позволь мне пройти, - его улыбка стала ещё шире, - тебя ведь отпустили Горгон, зря ты вернулся.

    - Что ты имеешь в виду? – спросил я, возвращая ему ещё более зубастую улыбку.

    Сашка перестал улыбаться.

    - Сам скоро узнаешь, - он попытался подняться ещё на ступеньку.

    Я вспомнил, как в своё время занимался футболом и резко ударил парня ногой в грудь, словно  забивая победный гол или вколачивая в доску гвозди. Что-то в его груди непоправимо хрустнуло, а сам он поднялся в воздух не хуже футбольного мяча и покатился по ступенькам.

    - Что ты делаешь! – шёпотом закричал Агдам, хватая меня за плечо, почти сломав его своими железными пальцами. Я стряхнул его руку, что было так же легко, как вытащить ногу из капкана, и помчался вниз по лестнице.

    Сашка почти поднялся, несмотря на сломанные кости и возможные внутренние повреждения. Я с ходу врезался в него всей массой, впечатав в стену. Он тихо икнул, глаза затуманились, а сам он начал сползать по стене вниз, а проще говоря, рухнул как мешок с картошкой, словно костей в нём совсем не осталось.

    Я шумно выдохнул, увидев подбегающего Агдама. Возмущённое выражение, казалось, навсегда приклеилось  к его лицу. Он неловко пытался перепрыгивать через три ступеньки, как перед этим я, но с его комплекцией, лучше бы он шёл пешком.

    - Ты с ума сошёл, Горгон, - мой юный друг уставился на меня расширенными от ужаса карими глазами.

    Я улыбнулся.

    Иногда мне кажется, что я держу возле себя Агдама, чтобы компенсировать свои не самые лучшие наклонности. Это чудовище с отличными мозгами и чистою душою, не перестаёт удивлять меня. Я могу унижать его как угодно, он всё терпит как должное. Но он абсолютно не выносит, когда я пытаюсь обижать кого-то ещё. Его верность не знает пределов, и он пытался спасти меня от самого себя, защищая окружающих от моего скверного характера.

    - Успокойся, Агдам, - сказал я, пытаясь придать лицу как можно более доверительное выражение. – Я всё сейчас объясню.

    Но ничего объяснить я не успел.

    Кто-то начал подавать признаки жизни. Конечно, это не мог быть никто иной, как Сашка, несмотря на все переломанные кости. Меня это развеселило, но не надолго. Я уже намеревался наподдать ногой этому упрямцу, представляя, что вместо головы у него футбольный мяч, когда эта тварь рывком придвинула ползущее тело на опасно близкое расстояние от моей ноги. Его рука намертво вцепилась в мою лодыжку и явно не хотела с ней расставаться. Я начал дёргать и колошматить пленённой ногой, чтобы стряхнуть непрошенного гостя. В ответ он обхватил другой рукой моё колено и с энтузиазмом впился зубами в мою лодыжку. Он сделал этот серьезный шаг с такой основательностью, словно грыз наткнутый на шампур шашлык. Вот только я не чувствовал себя бараном.

    Меня прошиб холодный пот, и на какое-то мгновение боль буквально парализовала меня. Расширенными зрачками я видел стоящего рядом Агдама, который смотрел на меня таким же взглядом. Неподвижный как истукан.

    - Сделай что-нибудь, - прошипел я.

    Но Агдам прислонился к стене, ещё более посерел и сник. Весь его вид говорил о том, что до такой мерзости ему даже дотронуться противно. На здоровяка надежды мало. Ничего, я не гордый, мне не противно.

    Я наклонился и схватил Сашку за горло, сдавливая изо всех сил. В первое и самое ужасное мгновение зажим зубов только усилился. Показалось, что я сейчас потеряю сознание. На самом деле хотелось только одного: не прикладывать никаких целенаправленных усилий, а просто забиться в истерике. Прекратить осознавать происходящее, отдавать отчёт своим действиям и забыть о сопротивлении. Бешено заорать, бестолково размахивая руками и ногами, а затем завизжать что-нибудь вроде:

    - Снимите его с меня!

    Вместо этого я ещё сильнее сдавил горло зверю и он, наконец, соизволил обратить внимание на мои попытки задушить его. Он прекратил грызть мою ногу, что я воспринял с нескрываемым облегчением. Но радовался я несколько преждевременно. То ли кровь придала ему сил, то ли он умел восстанавливаться, но Сашка вдруг начал вставать, цепляясь за мою одежду. Мне стало неудобно держать его шею, и я перехватил руки, ещё сильнее сжимая его горло, пытаясь задушить или сломать гортань. Он достаточно резво среагировал на эту попытку. Значит, его можно задушить; значит, ему нужен воздух. Я немного приободрился. Святая простота! Своим примером, я просто подсказал ему более быстрый способ разделаться со мной.