–  Ориджин! – позвала в полголоса Иволга, скованная новой петлей страха. – Проснись! Ты ступал внутрь огненного круга? Подходил к ней?

–  Приревновала? – сонно откликнулся Ориджин.

–  Откуда взялись эти следы? Ты же тоже их видишь?

Ориджин нехотя поднялся и подошел ближе. Уперев кулаки в бока, долго стоял у свечного круга, а потом повернулся к Иволге и развел руками. Она не находила слов, поскольку никаких следов у гроба не было. Доказывать, что видела их мгновение назад не стала. Лучше признать, что просто померещилось и избежать ненужного спора. Так она и сделала, поспешно вернувшись к стене.

За окнами скулил ветер, осыпая стены колкими листьями. Доносился жалобный вой волков и надрывные крики неясыти. Поскрипывали сухие деревья, трещали отжившие свое ветки, хлопали калитки у нежилых домов.

Иволга зажала ладонями уши: все эти звуки усугубляли головную боль. Три дня и три ночи в этом склепе она не выдержит! Нужно выбираться отсюда. Но как, если окна заколочены, а дверь надежно заперта снаружи? Не взбираться же по цепям гроба под ветхий купол в попытке вылезти в один из проломов? Иволга сразу отмела эту мысль, но все же посмотрела в терявшийся во тьме потолок и отпрянула в угол.

В потолочную дыру влетел обезумевший ворон и взбаламутил с десяток летучих мышей. На миг все вокруг задернуло сизой пылью, кувыркавшимися в воздухе перьями и кляксами теней. Погасло несколько огарков.

– Кыш отсюда! – шепотом велела Иволга и махнула на пернатого, нагло усевшегося на бортик гроба. Ворон нахохлился, склонился вперед и протяжно каркнул, явно гневаясь на занявших его пристанище чужаков.

Иволга побоялась настаивать на своем. Попятившись, вооружилась книгой, на случай если ворону вздумается напасть, и подошла к парню.

–  В зале четыре подставки и четыре фолианта, – потыкав пальцем в углы, заговорила она. – Выходит, читать заговоры положено вчетвером?

–  Гадаешь, почему, в таком случае, это дело поручили двоим? – устало вздохнул Ориджин, скрестив руки на груди. – Я же говорил, что кроме нас, других желающих поучаствовать в ритуале не нашлось.

–  А мы прямо горели желанием!

Иволга ухватила его за плечо, едва не сбив с ног. Тот собрался возмутиться, но повременил, проследив за ее пальцем. Она указала на тень, очертившуюся на противоположной стене. Это была тень покойницы! Сев в гробу, она погрозила им пальцем и снова плавно опустилась на подушку.

– Ты это видел?! Мне не почудилось!

–  Не сходи с ума. Еще успеешь.

Время точно застыло на месте. Свечи обливались воском, но не становились огарками, не давая возможности даже предположить, сколько часов минуло с того момента, как их заперли в этой зале. Жажда и голод все чаще напоминали о себе, хотя еще недавно даже думать о еде не хотелось.

–  Мне кажется, она не желает покидать этот мир, – после долгого молчания заговорила Иволга, глянув на севшего рядом Ориджина. – Хочет, чтобы черный траур по ней извел всех здешних обитателей. Зачем заставлять страдать близких? Вот почему никто не отважился на это дело. Все, кто пытался, потерпел неудачу. Она никому не позволила закончить ритуал. Ты там спишь, чтоб тебя? Я говорю, что здешние жители не поручили бы чужакам, не знающим их обычаи, проводить обряд прощания. Но они пошли на это, поскольку у них не было выбора. Никого не нашлось для этого дела, потому что все они здесь уже мертвы!

–  Она могла бы утопить нас еще в реке, а не везти на свои похороны.

Иволга призадумалась, рисуя на пыльном полу крестики. Так за этим занятием и заснула, уткнувшись носом в колени. Легкий толчок в плечо заставил ее очнуться. Ориджин потыкал ее локтем и кивнул в стороне гроба. Иволга вжалась в стену, перестав дышать и боясь пошевелиться. В просторном свечном круге слепо бродила покойница. От ее резких, ломаных движений испуганно метались огоньки и пустившиеся в пляс бесформенные тени. В какой-то момент показалось, что девушка встретилась с Иволгой взглядом. Синие глаза раскрылись шире и блеснули под кленовыми листьями венка. Стиснув зубы, она поскребла ногтями воздух, пытаясь прорваться сквозь кольцо огня. Обожглась и попятилась, сделала пару кругов, ступая по своим следам, и неведомо как вернулась на смертное ложе, заняв прежнюю позу.

–  Все дело в травах! – опережая надвигающуюся истерику, заверил Иволгу Ориджин. – Это они порождают видения! Только и всего. Успокойся.

–  Боги, мне еще никогда в жизни не было так страшно!

Нет, по-настоящему страшно ей стало через несколько часов. Она проснулась от протяжного карканья поселившегося в зале ворона. Покойница стояла в гробу и, держась за цепи, усиленно его раскачивала. Рюшки покрывала скользили над полом, едва не задевая трепещущие огоньки свечей.

–  Она пытается потушить огненный круг! Он не дает ей выйти из него!

Жуткий маятник раскачивался все сильнее. Несколько свечей опрокинулось, раскатилось по пыльному полу, оставляя быстро стынущие монетки воска. На сосредоточенном лице покойницы промелькнуло злорадное торжество. Выставив перед собой руку, она нащупала лазейку из погасших огарков. Сильнее раскачав гроб, попыталась дотянуться до Иволги. Промежуток в три погасшие свечи оказался слишком узок, и она отпрянула, обожженная теплом и светом. Сколько ни пыталась, а добиться желаемого не смогла. Но и сдаваться не собиралась. Подняв глаза к потолку, раскинула руки, как бы призывая в помощь невидимую силу.

–  Нужно восстановить круг! – толкнув Ориджина, крикнула Иволга. – Скорее, пока она не разрушила его окончательно! Ты зажигай свечи там, а я – тут!

Иволга метнулась к раскатившимся огаркам и спешно расставила их в прежнем порядке. Руки тряслись и она никак не могла поджечь фитиль. Взяла другой огарок, но и с ним ничего не вышло. Погасшие свечи больше не горели!

–  Бесполезно! – крикнул с другой стороны круга Ориджин.

Иволга бросила эту затею и отбежала подальше. Утратившая силы покойница уже мирно лежала в едва-едва покачивавшемся гробу. Неужто те, к кому она взывала, не откликнулись на зов, не пришли на помощь?

Ориджин шумно выдохнул и привалился к стене. Иволга последовала его примеру и сползла на пол, стиснув лихорадочно дрожавшие колени.

– Что будет, когда она погасит все огни? – устало прошептала Иволга, привалившись к плечу Ориджина. – Она выйдет из круга и отыщет нас.

–  Я не дам ей тебя обидеть.

–  В одолжениях не нуждаюсь. Я не привыкла полагаться на других.

–  Ты с детства очень самостоятельная.

–  Сиротам положено рано взрослеть.

–  Ты говоришь мне это назло?

–  У меня нет семьи. В мире нет ни одного близкого мне человека.

Начался дождь. Поначалу они не придали этому значения, пока бежавшие с дырявого купола струйки не начали гасить свечи. Вот оно! Откликнувшаяся помощь, которую призывала покойница! Бесполезно было спасать шипевшие огоньки, безропотно сдавшиеся беспощадному мраку. В круге образовалось несколько прорех, достаточно широких, чтобы пройти в них и не обжечься.

Иволга не нашла ничего лучше, как поставить в них раскрытые фолианты. Как ни странно, но они надежно залатали брешь. Когда в очередной раз покойница попыталась выйти и наткнулась на веер страниц, то ее аж передернуло. Растерянно попятившись, она задела ногой другой фолиант и отпрянула. Заметалась на месте и выглядела такой загнанной, напуганной и беспомощной.

Иволга уже подумала, что дева готова смириться с неудачей, когда та вдруг впилась пальцами в венок и завопила, пронзив криком всю башенку.

Ориджина подкинуло вверх, закружило и ударило о стену. Свалившись на пол, он едва не угодил в огонь. Не успел подняться, как снова оказался под потолком, окруженный стаей нетопырей, и врезался в подставку. Иволга подбежала к нему, разгоняя атаковавших его мышей, но помочь не успела. Увидела за мельтешащими крыльями исполосованное в кровь лицо, ободранные руки и превратившийся в лоскуты шарфик. Ориджин скользнул по полу, влепился в намертво скованные огарки и потерял сознание.