Адриан рванулся, но тут же сник: цепь на шее едва не задушила его.

— Берегитесь, сударь, я, кажется, догадался, кто вы. Сейчас вы собираетесь проникнуть в государственную тайну. Императрица никогда вам не простит, если вы тронете хоть волос на голове герцога Петербургского.

Человек в маске уже собирался взламывать печать, но теперь остановился и задумался.

— Не слушайте его, — вскричала коварная Менгден, — он просто болтун… он…

— Успокойтесь, дорогуша, а вы, господин герцог Дубиновский, действительно очень умны и, возможно, мне будет интересно с вами поговорить.

— Гонцы опередили нас на несколько верст… посол Франции знает об истинных целях нашего путешествия, — уверенно заговорил Адриан.

— Ты думаешь, это правда? — спросила Юлия у своего сообщника.

— Этого нельзя проверить, дорогая… Продолжайте, сударь, я весь внимание.

Флорис улыбнулся. Этот дьявол Адриан сейчас утопит их в волнах лжи.

— Если сегодня, как было условлено, мы не будем ночевать в Пскове, наш авангард повернет назад, предупредит маркиза де Ла Шетарди, и императрица начнет разыскивать нас повсюду.

— Да, кажется, я ошибался, дорогая. Какое жестокое разочарование для вас, эти господа путешествовали с совсем иными намерениями, и занялись вами только… в дополнение…

— О!.. Сейчас я вам покажу, кто здесь ошибается, — прорычала Юлия, выхватывая у него из рук письмо и рывком ломая печать. Быстро пробежав глазами послание императрицы, она испустила яростный вопль.

«Мы спасены», — подумал Флорис.

«Мы пропали», — едва слышно произнес Адриан.

— Читайте, — побелевшими губами сказала Юлия.

— Стойте! Вы слишком далеко заходите, господин граф Воронцов! — воскликнул Адриан. — Вы собираетесь совершить преступление, именуемое оскорблением величеств!

Проницательность Адриана произвела свое действие: канцлер снял маску и принялся задумчиво разглядывать молодого человека. В душе его бушевали противоречивые чувства, однако любопытство оказалось сильнее. Он подошел к огню и прочел:

«Мой дорогой Фреро! [18]

Благодаря вам наша торговля процветает; крысы, обильно у нас расплодившиеся, изгнаны. К несчастью, одинокой женщине не всегда под силу орудовать метлой и лопатой, а уж тем более управлять мальчишками-бакалейщиками. Вы знаете, что между мной и юным кузеном, которого вы лично направили ко мне, существуют самые тесные кровные узы. А посему мы решили сделать его управителем и наследником нашей лавочки. Таким образом, мы полагаем обойтись без старших управляющих, которые, между нами говоря, столь же лукавы, как и ваши интенданты. Искренняя дружба, кою вы мне выказали, побуждает меня просить вашего дозволения узаконить этого молодого человека и тем самым скрепить наши отношения самыми нежными узами.

Знайте, дорогой и любимый друг мой Фреро, что я всегда остаюсь вашей верной и искренней

Елизаветой».

— Действительно, зачем вам «управляющие»… — ядовито заметил Воронцов.

— Вот и вы прочли, — с перекошенным от ярости лицом произнесла Юлия, — ха… она собирается за него замуж.

Флорис глухо рассмеялся.

— О! Монахиня Елена, что за вздор!

Воронцов подошел к молодому человеку. Флорис смотрел на него вызывающе.

— Ах, дорогая моя, вы не приучены размышлять, впрочем, вынужден признаться, что на этот раз я тоже оплошал. Посмотрите хорошенько… эти зеленые глаза, эти черные кудри… мы видели их на многих официальных портретах… да… теперь вы понимаете, что это за тайны. Да, мы осмелились арестовать и нанести оскорбление родному брату императрицы. Завтра этот господин станет царевичем… и отрубит нам голову.

— Надо признать, дражайший господин Воронцов, что это доставило бы мне величайшее удовольствие, — дерзко ответил Флорис, — по крайней мере, что касается вашей головы, ибо голова мадемуазель слишком хороша для палача: несколько ударов кнутом немного ниже спины наверняка смягчили бы ее характер.

Адриан вздохнул. Какой черт дернул Флориса дразнить их врагов? Воронцов уже собрался ответить, как в комнату вошел уже упомянутый Василий и что-то прошептал ему на ухо. Канцлер внезапно заторопился.

— Видите, господа, — быстро сказал он, — как все непросто складывается. Я хотел всего лишь изгнать вас из России, но это письмо все меняет.

Схватив Юлию за руку, он насмешливо произнес:

— Идемте, нам надо хорошенько поразмыслить над тем, что мы узнали. Заодно дадим этим господам отдохнуть.

Пленники остались одни в обществе пяти глухонемых, а так как последние не получили на их счет никаких указаний, то они уделяли им внимания не больше, чем валявшимся на полу охапкам соломы.

— Ах, барин, почему я не свернул шею этой Менгден, — с сожалением проговорил Федор, пытаясь разорвать стягивающие его цепи. Но, несмотря на свою поистине геркулесову силу, украинец не смог сдвинуть ни одного звена.

— Острый Клинок, нельзя вычерпать ложкой реку, — сентенциозно ответил казаку Ли Кан. — А если король далеко, то Будда высоко.

Друзья знали, что в каждом назидательном изречении китайца всегда скрывался вполне определенный смысл. Они подняли глаза к крохотному подвальному окошку, откуда пробивался тонкий солнечный луч. Неожиданно в лицо им полетели мелкие камешки. Затем в окошке показалась бодрая мордочка Жоржа-Альбера.

— Эй… господин граф… господин шевалье… вы меня слышите?

Флорис и Адриан переглянулись, однако не особенно удивились. Что же, наконец-то Жорж-Альбер заговорил!..

— Могу ли я вызволить вас отсюда…

— Ах, это вы, Бопеу, — ответил Адриан.

— Да, господин граф, — ответил секретный агент, показываясь в окошке рядом с обезьянкой.

— Вы один? — спросил Флорис.

— Да, вместе с Жоржем-Альбером.

— Увы, мы прикованы цепями, нас зорко стерегут, и ты вряд ли сможешь нам помочь, — мрачно сказал Федор.

— Воронцов и коварная Менгден тайно приказали арестовать нас. Скачите, предупредите царицу и маркиза — это наш единственный шанс, — прибавил Адриан.

— Разумеется, это маркиз послал меня искать вас, он мечет громы и молнии, ведь вы же уехали, не предупредив его.

— Чертов Тротти! — рассмеялся Флорис. — А как вы нас нашли?

— Благодаря Жоржу-Альберу, он прибежал в город.

— Вас никто не видел, когда вы подходили к бастиону? — обеспокоенно спросил Адриан, тревожно оглядываясь вокруг; однако глухонемые не обращали на них ни малейшего внимания.

— Нет… нет, уверен, что нет.

— Благодарю вас, но поспешите, иначе я и гроша ломаного не дам за наши жизни.

— Удачи вам, друг мой, — прибавил Флорис.

Секретный агент прищелкнул языком:

— Слово Бопеу, я сделаю все, как надо.

Он кивнул и исчез вместе с Жоржем-Альбером. Узники с надеждой переглянулись.

— О, на господина Бопеу можно положиться, — с жаром подтвердил Грегуар.

— Да защитят его рога черного быка, — откинувшись назад, произнес Ли Кан.

Раздался выстрел, а следом радостный вопль.

— Господи, если с ним что-нибудь случится, я этого никогда себе не прощу, — прошептал Флорис, закрывая глаза.

— A-а! Я попала, — как сумасшедшая, во весь голос кричала Юлия Менгден. — Они думали, что сумеют нас провести… Ха-ха!.. Ну, разве я была не права?

В последний раз за окном мелькнуло лицо Бопеу:

— Нет, господин граф… третьего раза не будет… ах, сир… я не… сумел исполнить… свою… — и секретный агент упал замертво.

— Ловите это негодное животное, — визжала Юлия. Засвистели пули.

Жорж-Альбер перепрыгнул через стену и почел за лучшее забиться в лисью нору; к счастью, хозяин норы отсутствовал.

— Гнусные убийцы, — презрительно бросил Флорис, видя, как в подземелье входят Воронцов и мадемуазель Менгден, державшая в руке еще дымящийся пистолет. В монашеском одеянии это зловещее создание казалось еще более отвратительным. По ее торжествующему взгляду Флорис понял, что участь их решена.