- Думаю, не стоит. – Мгновенно ответил Игорь, словно очнувшись от сновидения. -  Расскажи, как вы живёте там у себя? У вас квартира своя? Или снимаете, или как?

- У нас своя квартира. Две комнаты. Через дорогу от моих родителей. Второй этаж.

- А лифт есть?

            Таня рассмеялась.

- Есть лифт. А у вас в доме лифт есть?

- И у нас есть. Я когда маленький был, очень любил в лифтах кататься. Ездил вверх-вниз. Мама с работы приходила, и ругалась страшно. А я всё равно на следующий день катался после школы. А ты?

            Таня хохотала без стеснения.

- А я по гаражам скакала, как антилопа. И прогуливала все кружки, на которые меня записывали. И мама меня тоже сильно ругала, а я все равно прогуливала.

- А я металлист был. Волосы у меня были длиннее, чем у тебя сейчас.

- И ты их не мыл? – смеялась Таня.

- Мыл. И расчёсывал. Бесило меня это занятие, честное слово…

            Таня уже плакала от смеха.

- А ещё у меня кот был, рыжий. Рыжик, разумеется. Я его скидывал с балкона, когда мы жили на третьем этаже. А потом мы переехали в другую квартиру, на седьмой этаж. Родители очень боялись, что я буду его и оттуда скидывать. Но он убежал раньше.

- И у нас был Рыжик! – смеялась она. – И мы тоже жили на третьем этаже, и он тоже летал с балкона, правда, спрыгивал сам. А сосед со второго этажа его возвращал обратно. Родители рассказывали, что я таскала его за хвост. Он тоже убежал однажды.

- А тебя Женя ласково называет как-нибудь?

- Да. Я у него Нафаня. Это его самое любимое ласкательное. Мама у меня со смеху помирает, когда слышит: «Нафаня, кушать хочешь?»

- Нафаня? – расхохотался Игорь. – А я Юльку люблю Люсиком называть. Ей не нравится, а мне кажется, это так мило. Люсик. Тебе нравится?

- Главное, что любя! Люсик – люблюсик! – Таня смеялась.

            Игорь достал из сумки фотоаппарат и стал фотографировать. На него вдруг нахлынуло такое обилие чувств, что руки сами потянулись к камере.

            Он всегда такой был – сдерживает сам себя сколько может, а потом всё вокруг как будто взрывается, и он становится самим собой.

            Таня смеялась. Ему казалось, она счастлива рядом с ним. И он сам улыбался, и ничего не мог сделать с этой улыбкой. Потому что она не принадлежала ему - она принадлежала ей.

- Что ты делаешь, Игорь? – смеялась она. – Мне, может, сесть как-то поприличнее?

- Нет – нет, просто рассказывай мне что-нибудь, и не обращай внимания на то, что я делаю.

- Я не знаю, что рассказывать…

- Что угодно! Как ты впервые влюбилась?

- Впервые… во втором классе. Это был друг моего брата. Его, кстати, Игорь звали. Я теперь даже и не знаю, где он и что с ним. Помню только, что он почему-то жил с бабушкой и дедушкой. У него глаза были грустные всегда, и он немного картавил. Он мне долго нравился, класса, наверное, до седьмого. Помню, как однажды мы гуляли с друзьями, играли во что-то в бывшем детском саду, а он сидел на карусели совсем один, и смотрел на нас. Наверное, это самое последнее воспоминание о нем.

            Игорь видел, как её смех сменился некоторым огорчением, как она опустила глаза, вспоминая об этом.

- А когда взрослая стала, в более осознанном возрасте, какое было самое эмоциональное чувство к мужчине?

- Эмоциональное, то есть то, от которого был «взрыв мозгов»? – снова рассмеялась Таня.

- Да. Может быть, жуткая ревность, или безумная любовь, или беспричинные слёзы… всё, что угодно от сильных эмоций.

- Мне 22 года было. Это был интернет-роман, оттого, видимо, и был взрыв мозгов, что всё действо, по сути, происходило в собственной голове.

            Игорь выглянул из-за фотоаппарата и внимательно посмотрел на неё.

- Чего выглядываешь? – улыбнулась она. – Да, речь о тебе. Мне казалось, мы созданы друг для друга, и все преграды на пути отношения воспринимала, как временные, и не относилась к ним серьёзно. Это было самое сильное сексуальное влечение, самое сильное взаимопонимание при том, что мы совсем не знали друг друга. Взрыв мозгов самый настоящий. Весь мир, казалось, умещался в одной только моей жизни. Я понятно выражаюсь? – вдруг спросила она.

- Понятно. Ну… я понимаю, что ты говоришь. – Ответил он.

            На самом деле ему казалось, что это сон. Он понимал, что она имеет в виду под каждой своей фразой, но каждое слово ставил под сомнение, правильно ли он расслышал и понял его. Потому что это было именно то, что он чувствовал когда-то давно. К ней.

            Он молча уселся на скамейку. Спустя секунду вскочил на ноги, и достал мобильный телефон.

- Люсик? Привет. – Сказал он, набрав номер своей любимой Джули. – Как там твои дела?..

            Таня поднялась, одела босоножки, подошла к коляске со спящей дочерью, и медленно покатила её по дорожке. Игорь наблюдал за этим, продолжая разговаривать. Юля была не в духе, постоянно что-то выкрикивала кому-то другому, и ругалась на Игоря, что отвлекает её. Они попрощались, и Игорь быстрым шагом пошёл за Таней. Сделал ещё пару снимков.

- Танюша! – он почти крикнул ей вслед.

            Таня остановилась. Он догнал её.

- Прости, просто вспомнил, что Юля звонка ждёт. – Протараторил Игорь.

            Она почему-то промолчала, и даже не повернулась к нему. Заподозрив неладное, он слегка сдвинул её кудряшки и заглянул в лицо. Таня была в слезах.

- Танечка, солнышко, что случилось? – От вида ее слез, сердце забилось быстрее. – Это из-за меня?

            Она отрицательно покачала головой.

- Танюш, Буратино помнишь? – она кивнула. – Я, по-твоему, похож на Буратино? – она, сама того не желая, рассмеялась. – Ну, понятное дело, из-за меня. Больше не из-за кого…

            Он откатил коляску к ближайшей скамейке. Сначала было взял Таню за руки, но потом будто почувствовал что-то от неё, и отпустил. И даже опешил от собственных ощущений. Он отчётливо ощутил её протест.

- Садись. – Они уселись на скамейку, он повернулся к ней всем телом. – Из-за чего ты заплакала?

            Таня достаточно долго молчала. Смотрела куда-то вниз. Игорь начал переживать, потому что ему было совсем не понятно почему. Но он тоже молчал. Чувствовал, наверное, что это будет самым правильным решением – дать ей возможность самой решить, что и когда говорить ему.

- Не обращай внимания. – Вдруг сказала она. – Это просто девичьи слёзы. Эмоциональность дурацкая. Вот и всё. – И она, улыбнувшись, посмотрела на него.

            Он ухмыльнулся. Понятно было, что и эти слова, и улыбка, последовавшая за ними – не иначе, как отговорка.

            Даже неприятно стало, и он сказал:

- Не обижай меня обманом, пожалуйста. Потому что ты – единственный человек, которому я верю безоговорочно. – Она молчала. – Почему ты заплакала? – снова спросил он.

- Просто…понимаешь,…это многое значило для меня тогда. И я делюсь с тобой чем-то сокровенным…чем-то очень важным для меня… и в этот момент вижу, что ты как будто не слышишь, или значения не предаешь моим словам. Не знаю, просто это выглядело как неуважение какое-то….

            Он внимательно слушал её. Видел, что она старается не смотреть на него. Видел, как она снова поправляла подол своего белого сарафана. И слышал стук собственного сердца, который подчас даже заглушал звук её голоса.

            Он откинулся на спинку скамейки. Она обернулась на него. Заметив в её глазах негодование, Игорь тут же снова сел как прежде.

- Танечка. Ты поверишь мне, если я скажу, что это не так? Что я всё слышал, и всё понял, и отнесся к этому серьёзно? Просто я неправильно себя повёл. Прости, пожалуйста. Не хотел тебя обидеть.

- Я знаю. – Наконец, снова улыбнулась она. – Давай погуляем по парку?

- Конечно, пойдём. – С улыбкой согласился он.

            Они шли по дорожке. Игорь катил коляску со спящей девочкой. Таня удивилась сначала, когда он попросил порулить, но потом у неё зазвонил телефон, и она отошла от коляски, и как-то само собой получилось, что именно Игорь продолжил управление.