Поэтому Талли пошла дальше без Дженнифер. Она шла многие мили или годы. Талли думала, что движется вперед, но пейзаж вокруг был тем же самым, и она не могла определить, так ли это на самом деле.
И потом, впереди, перед Талли возник тот же мексиканец. С ним больше не было Дженнифер, но в руках он держал все ту же флягу с водой. Он простирал руки к Талли.
Талли проснулась в голубой предрассветной дымке и первое, что она увидела справа от себя, — это палатка. Та самая палатка. Серая палатка, в которой они спали, когда были детьми, и в эти первые мгновения утра, еще не совсем очнувшись от сна, Талли повернулась налево и прошептала: «Джен…?»
Она увидела Джулию. Талли быстро отвернулась. Она лежала на животе и тихо дышала, уткнувшись лицом в росистую траву.
Через несколько минут она тихо поднялась, оделась и ушла.
2
Джулия проснулась в своей палатке, потянулась и посмотрела на спящую рядом Лауру. Они неплохо устроились здесь — посреди пустыни, но вставать на рассвете было убийственно. Сегодня была ее очередь идти за водой на колодец. Она выбралась из палатки так; чтобы не разбудить Лауру, сходила в туалет (примитивное деревянное сооружение), почистила зубы, взяла два больших ведра и пошла к колодцу. Наносив воды, подошла к молодым кустикам помидоров и откинула пленку, которой их укрывали от ночного холода. Если вовремя не снять пленку, как только встанет солнце, помидоры превратятся в томатную пасту.
Потом она пошла в общую палатку и приготовила кофе в большом чайнике — столько, чтобы хватило двадцати заспанным капризным кофеманам. Наконец Джулия присела и, пока кофе настаивался, пролистала охапку газет, журналов и писем, которые два раза в неделю доставлял им местный почтальон. Джулия увидела открытку с изображением Топики, вид сверху. Равнины, холмы, и в самой середине — городок. Она узнала бы его где угодно. Улыбаясь, она перевернула открытку. Открытка была от Талли, датирована пятым августа 1981 года, и на ней было только несколько слов, нет — взволнованный вскрик: «Я выбрала своего учителя!»
III
ДОМ НА ТЕХАС-СТРИТ
Так был посвящен я,
проливающий слезы,
Когда таинственный Призрак возник позади.
И схватил меня за волосы;
И властный голос спросил,
пока я боролся:
«Угадай, кто держит тебя?» —
«Смерть», — сказал я,
Но, словно серебряный колокольчик,
Прозвенел ответ: Не Смерть, а Любовь.
Глава одиннадцатая
СНОВА ДОМА
Сентябрь 1982 года
1
Не выпуская руля, Джулия открыла окно.
— Лаура! — взволнованно воскликнула она. — Вдохни! Какой воздух! Это Топика. Тут невозможно ошибиться.
Лаура покачала головой.
— Замечательно.
Джулия оставила Лауру в покое. Она по собственной воле покинула Топику и путешествовала, потому что ей это нравилось. Так продолжалось уже больше года. Но так будет не всегда, убеждала себя Джулия. Пока они молоды, и это здорово, и… почему бы нет?
Джулии не было пятнадцать месяцев, и все это время она вспоминала заросли хлопчатника, склоняющиеся к плодородной земле, плавные очертания холмов, покрытых высокой травой. Боль, которую она при этом испытывала, могла сравниться только с другой болью ее жизни.
Джулия ненавидела возвращаться домой. Ненавидела постоянно, с тех пор как уехала на северо-запад. И ненавидела свою ненависть. Ей хотелось полюбить дорогу домой, как она любила это раньше. Топика все еще оставалась безусловным, вечным, трогательным домом.
Она натянуто улыбнулась.
— Нет, правда, я скучала. Скучала по дому. Мои родители готовы убить меня за то, что я столько времени пропадаю.
«И Талли тоже, — подумала Джулия, и ее улыбка погасла. — Талли тоже убьет меня за то, что я не писала все эти пятнадцать месяцев. Я даже не знаю, где она сейчас». Запоздалое чувство вины снова охватило ее как всегда, когда она думала о Талли.
Джулия съехала с южной автострады-70. Остались позади Рамада, потом Холидэй Инн. Лаура ждала ее сразу за Капитол-Плаза; она забралась в машину и теперь рассеянно смотрела в окно. Они проехали проспект Топики и двинулись вниз по Тенс-стрит.
— Ну, как тебе? — спросила Джулия у спутницы, стараясь казаться общительной, но все ее мысли были заняты Талли.
— Хм, типичный город Среднего Запада. И никого на улицах. Ни души. Куда все подевались, а?
Джулия притормозила, глядя направо.
— А вот потрясающее место! — воскликнула Лаура. — Что это, католическая школа?
Джулия бросила взгляд на цветные витражи, тюдоровскую башню.
— Это Высшая школа Топики.
Мгновение Лаура внимательно смотрела на Джулию, потом пожала плечами.
— Ха. Вот оно как. Всего лишь Высшая школа, да? Ну, мы живем… — Она почесала затылок и стала смотреть на дорогу. — Я даже не помню, где училась. Помню только когда.
Джулия медленно вела машину, наблюдая за дорогой и думая о том, что она вот слишком хорошо помнит, где училась. Помнит год окончания Высшей школы. Раньше все это очень много значило для нее.
Откашлявшись, Джулия сказала:
— А знаешь ли ты, что видела самое дорогостоящее здание Высшей школы в Соединенных Штатах?
— А, к черту, поехали дальше, — отмахнулась Лаура.
— Нет, правда, — настаивала Джулия. — На его строительство потратили более полутора миллионов…
— Джулия, Джулия… Я совсем не имела в виду: К черту, я тебе не верю, поехали. Я хотела сказать: «К черту, кому это интересно, поехали». Забудь свое прошлое, будь оно неладно. Мы живем сейчас.
Джулия притихла. «Живем. Ха, — думала она, подражая стилю Лауры. — Еще как живем. У нас есть фургон и тент. Мы ездим по стране и вкалываем, как батраки. По семь месяцев не бреем ноги и не знаем, когда в следующий раз сможем принять душ. Захватывающе».
Проехав полквартала, они свернули направо на Вайн, где стоял дом Джулии, как всегда свежевыкрашенный. «Но теперь-то уж я уверена, что скоро приму душ, — сказала себе Джулия. — Всего через тридцать минут я буду лежать в моей горячо любимой ванне».
— Джулия!
— Мама!
Анджела Мартинес так страстно обняла свою дочь, что у той перехватило дыхание.
— Мама, мама… — смущенно рассмеялась Джулия, мягко отстраняясь. — Мам, это Лаура.
И она решительно подтолкнула подругу вперед. Анджела оглядела девушку и улыбнулась.
— Рада познакомиться. Мы много слышали о вас, Лаура. — Она повернулась к Джулии: — Я ждала тебя не раньше следующей недели.
Джулия быстро взглянула на Лауру.
— Знаю, но в Линкольне мы освободились быстрее, чем ожидали. Думаю, у нас скоро будет другая работа. Сбор урожая Возле Дес Майнес. Боюсь, мы недолго здесь пробудем, хотя мне бы очень этого хотелось. Сентябрь у нас всегда очень загружен.
Анджела кивнула.
— Да, я знаю… Твой дедушка — мой отец, упокой Господи его душу, был сезонным рабочим. Он переехал из Мексики и работал, как раб, в сентябре и круглый год, лишь бы его семья могла вести нормальную жизнь. Был бы от этого хотя бы какой-то толк.
— Ладно тебе, мам…
Анджела лишь всплеснула руками.
— Ты только что приехала и уже говоришь мне, что долго не пробудешь. Вы хотите сесть? Обед будет не раньше шести. Ты же знаешь своего отца. Приготовить вам сандвичи?
Девушки согласно кивнули и пошли за Анджелой на кухню.
— Мама, а Талли появлялась?
— Спросила бы лучше вначале про своих братьев, Джулия Мартинес! А то сразу про Талли!
— Ма, про братьев я все знаю, а вот что с Талли — нет.
— Ну конечно, — сказала Анджела, неодобрительно глядя на свою дочь и Лауру. — Я полагаю, тяжело найти ручку и бумагу посреди поля.
— Да, мама, — ответила Джулия, думая про себя: «Я заслужила ее недовольство, знаю, но неужели так необходимо портить нашу первую встречу?» — Так ты видела ее?