— О-о, твой отец умер, да?

— Не знаю, — сказала Талли также тихо, лежа все так же неподвижно, закусив губу. — Это не одно и то же?

Тикающие часы отбивали минуты.

— А кто же в таком случае Дженнифер Линн Мандолини?

Талли зарычала и соскочила с кровати.

— Я так и знала! Я так и знала, черт возьми! — вопила она, стоя перед ним голышом. — Ты шпионил за мной, Джереми. Черт, ты шпионил за мной!

— Да, — признался он как ни в чем не бывало. — Впервые.

Она подбежала к двери спальни, распахнула ее и принялась молотить по ней кулаками.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — повторяла она. Наконец она указала ему на дверь гостиной. — Уйди, пожалуйста.

Джереми, казалось, был удивлен.

— Талли, извини. Я не понимал… я не думал, что ты… извини, пожалуйста. Просто мне показалось, что ты что-то скрываешь от меня.

Она продолжала стоять у двери.

— Я сказала: уйди.

Он встал и натянул джинсы.

— Я думал, ты пошла на свидание с Робином.

— Да, конечно. В церкви?

— Господи, я же не знал! Ты купила цветы. Я подумал, что эти цветы для него, и потерял голову. Понимаешь?

— Понимаю, — ледяным голосом сказала Талли. Из искусанной губы сочилась кровь. — А теперь убирайся ко всем чертям.

— Талли, ты отгородилась от меня, ты отталкивала меня весь последний месяц, пожалуйста, не отталкивай меня!

Она молчала, уставившись в пол. Он пошел к ней, протягивая руки. Талли в бешенстве ударила его по лицу.

— Я сказала — УЙДИ!

Талли тяжело дышала. Джереми отступил, держась за щеку.

— Да ты что! — заорал он. — Ненормальная!

Она пошла на него с кулаками, толкнула его так, что он упал на кровать, схватила с тумбочки стакан с водой и швырнула его об стену. Джереми, красный и злой, быстро поднялся с кровати.

— Не прикасайся ко мне! — завопил он.

— УБИРАЙСЯ! — дико закричала она в ответ.

— Пожалуйста, — попросил Джереми немного тише. — Пожалуйста, объясни мне, что я такого сделал. Прости меня, пожалуйста.

— Ты подло шпионил за мной! — кричала Талли. Она сделала несколько глубоких вдохов, но они больше походили на хрипы умирающего животного.

— Я уже сказал…

— Убирайся!!! — опять закричала она, и Джереми, схватив одежду, быстро вышел, бормоча себе под нос:

— Тебе нужна помощь, Талли Мейкер. Профессиональная помощь. Ты не сможешь справиться со своими проблемами только молчанием и криком, ты нуждаешься в помощи…

— УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ! — кричала она, зажав уши руками.

Джереми ушел, а Талли принялась мерить шагами трейлер от спальни до гостиной и обратно. Через полчаса она, наконец, достаточно успокоилась, чтобы сесть на диван и, зажав руки между колен, начать считать овец и пыльные полосы на подставке для телевизора, и думать о деревьях.

До конца недели Талли больше не виделась и не говорила с Джереми. Она не ходила на его лекции и не отвечала на телефонные звонки. В следующее воскресенье она пошла на кладбище, все время оглядываясь, как будто ее преследовали, и, так и не сумев расслабиться, пробыла там всего несколько минут.

4

Через два дня Талли поехала к Робину. Она не стала выезжать на трассу, а ехала по маршруту 2-го автобуса, предпочтя живописную дорогу. Но было уже полседьмого вечера, и кромешная чернота канзасской ночи окутала дорогу, пролегавшую через прерию, и холмы, поросшие хлопчатником. Она ехала одна под беззвездным небом, в божественной тьме, которую не нарушал ни один проблеск света, порожденного цивилизацией.

Талли нервничала. Она крутила кольцо на пальце и думала: «А что, если Робин не захочет меня видеть? Что, если он потребует кольцо обратно? Ну нет, я не отдам его. Если он не хотел мне его отдавать, не надо было бросать его мне под ноги».

Она включила фары и поехала медленнее. Ей всегда нравилось ездить по шоссе на скорости не меньше восьмидесяти, и ее неизменно останавливала вежливая канзасская полиция. Сегодня она тащилась на сорока, позволяя другим машинам обгонять себя на двухполосной дороге. Сегодня Талли волновалась. «Ну если он не захочет больше меня видеть, тогда я продам кольцо. Клянусь, я сделаю это. Как пить дать за него дадут не меньше двух сотен. Как минимум двести долларов. «Этого хватит на дорогу в Сан-Хосе», — мелодично пропела она.

И снова ее охватило чувство вины. Она уже заполнила документы на перевод в Калифорнийский университет в Санта-Круз и отправила их вместе со своим экзаменационным листом, заплатив 30 долларов за регистрацию. Средний балл ее экзаменационного листа — 3,78 — был проходным. «Так какой смысл ехать к Робину? — Талли сбавила скорость до тридцати. — Какой смысл ехать, даже если он не оттолкнет меня? Ведь я все равно уезжаю. А он не собирается ехать со мной. Он любит эту проклятую прерию, заросшую хлопчатником. Он любит свой магазин, любит свой дом, любит высокую траву и торнадо. — Она ехала уже на двадцати и, наконец, съехала на обочину и остановилась. — И что он хотел сказать, бросив мне под ноги это кольцо?

Зачем я к нему еду? Прошел уже месяц, и надо оставить все как есть, просто забыть о нем». В какой-то момент она уже собралась было повернуть обратно. Но Талли хотела видеть Робина.

Она дожидалась его у входа в «Де Марко и сыновья». Магазин уже закрылся, но свет внутри еще горел. Магазин Робина стоял в ряду двадцати семи таких же магазинов, соединенных в одну галерею, — все они были недавно отремонтированы, для удобства покупателей дорожки были вымощены и установлены навесы.

Талли вышла из машины и подошла к двери. Через стекло она видела, как Робин запирает кассу. Один из его служащих, заметив ее, замахал руками: «Извините, леди, мы уже закрылись».

Талли показала на Робина. Служащий что-то сказал ему, и Робин поднял голову. С расстояния пятидесяти футов она смотрела в его темно-шоколадные глаза. Он подошел к двери, открыл ее и встал перед ней, не давая войти.

— Привет, — сказал он. — Что случилось?

— Да ничего, — беспечно ответила Талли. «Когда-то, много дней тому назад, по средам он уходил с работа пораньше, только для того, чтобы увидеть меня», — подумалось ей. Робин замечательно выглядел. Он недавно подстригся: сзади коротко, спереди подлиннее. И немного похудел.

— А что случилось у тебя?

— Да ничего. Просто закрываемся. Что ты здесь делаешь?

— Ничего. Просто надумала зайти.

Он холодно изучал ее.

— Ну, рад был тебя повидать. У тебя все в порядке?

— Да, прекрасно, прекрасно, — сказала она, не зная, куда деваться. «Он не хочет меня видеть. Так я и думала. Он разозлился, и теперь все».

— Ты знаешь, я зашла попрощаться, — она сделала несколько шагов назад. — Я уезжаю. Так что будь здоров.

Робин вышел за ней из магазина.

— Подожди, — сказал он. — Ты хочешь поговорить?

— Да, в общем, нет, — ответила она, улыбаясь. — Я хочу есть. Просто умираю от голода. Пойдем к «Майку». Я угощаю.

— Ты угощаешь? — Робин поднял брови. — Ха!

Они пошли к «Майку» — их любимое в Манхэттене мексиканское кафе.

Обед прошел в обоюдном молчании. Талли расспрашивала Робина о братьях, о магазине, о регби.

— Так что же случилось, Талли? — спросил Робин после того, как она заказала десерт. Он доедал фаджитас. — Ты приехала, чтобы вернуть кольцо?

— Я никогда не верну это кольцо, — решительно заявила Талли. — Никогда.

— Ну что ж, — сказал он, — возможно, ты сможешь, выручить за него какие-то деньги.

— Робин, — нежно попросила Талли, — не злись на меня. Прости.

— Зачем ты пришла? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Ты не звонил мне.

— Мне нечего тебе сказать, — ответил Робин.

— Я подумала, может, ты захочешь поговорить, — сказала она.

— Мне нечего тебе сказать, — повторил он.

— Извини, — сказала Талли. — Я целую вечность ничего не рассказывала тебе только потому, что не хотела расстраивать тебя.

У Робина расширились глаза.