Панкрат. Панкратом.
Желтухин. Скоро будет пароход?
Панкрат (сплевывает). Через три четверти часа.
Желтухин. Вот, братец ты мой, какие дела. Уезжаю.
Панкрат. Далеко?
Желтухин. За границу.
Панкрат. Не понравилось?
Желтухин. Так как-то… Не душевно. Скучно. Дороги ужасно пыльные. И люди какие-то дикие у вас. Удивительно некультурно. Глушь!
Панкрат. За границей, что говорить, легче.
Желтухин. Не останавливаясь ни в одной из европейских столиц, проеду прямо в Монте-Карло. Видишь чемодан? Мой приятель наиграл его полный денег, триста с чем-то тысяч в одну ночь. А чемодан потом мне подарил. И везде у них асфальтовые дороги, автомобили, кафе на каждом повороте. Сигара стоит три копейки самая лучшая.
Панкрат (с сомнением). Вы кто же – рюсский?
Желтухин. Русский дворянин. А что, на пароходе имеется четвертый класс?
Панкрат. На товарных бывает четвертый класс.
Желтухин. У меня вот тут поросеночек с собой да баранья ножка. Кабы водочки, а?
Панкрат. Где ее достать! Сами бьемся.
Желтухин (душевно). Я бы выпил, Панкрат.
Панкрат. Ну уж, идемте.
Они идут налево, в это время слышен колокольчик.
Желтухин. Подожди. А вдруг это Варвара Ивановна едет? За мной. Одумалась. Панкрат?
Панкрат. Все может быть.
Колокольчик ближе и голос: «Тпрру».
Желтухин. Необыкновенная женщина, но крута. Я даже руками развел – кремень.
Появляется Варвара.
Варвара (Желтухину). Вы что же это – пешком ушли? Я, кажется, могла бы дать лошадь.
Желтухин. Ей-богу, как-то не сообразил, Варвара Ивановна…
Варвара. Думаю, что вы тоже это назло мне сделали, для сраму.
Желтухин. И в мыслях не было, Варвара Ивановна…
Варвара (трясет головой). Стыдно, очень стыдно. (Панкрату.) Кто-нибудь еще дожидается здесь парохода, кроме него?
Панкрат. Дожидаются.
Варвара. Кто же? Может быть, Илья Ильич?
Панкрат. Он самый.
Варвара (Желтухину). Вот видите, я же говорила, что они здесь… (Панкрату.) Где Илья Ильич?
Панкрат. На берегу.
Варвара. Где же?
Панкрат. Вот, поправее тех кустов, там, надо быть, он и находится.
Варвара. Вон у тех кустов?
Панкрат. Это не кусты, это телеги стоят, а полевее чуть, там кусты.
Варвара (с волнением и надеждой). Один?
Панкрат (плюнув). С женщиной.
Варвара. С женщиной? Ну хорошо. (Уходит направо.)
Желтухин. Происшествие вышло у нас в высшей степени неприятное, но надо посмотреть философски, с птичьего полета. Может быть, все это к счастью? А как я сказал ей, Панкрат, это слово… Боже ты мой!.. Вспомнить жутко… Я в купальне спрятался. И, знаешь, сижу там, гляжу на воду, тихо, птички летают, а у меня слезы прямо градом. Опять город, опять номера, бильярды, времяпрепровождение!.. Не те года мои, Панкрат!
Панкрат. Вам самое подходящее – к ней на хлеба. Спокойно.
Желтухин. Я и по хозяйству могу распорядиться. Но в особенности – огород. Такой, брат, тебе артишок выращу – с капустный кочан. Ей-богу, гораздо больше, чем с капустный кочан. Я, Панкрат, сегодня напьюсь, пожалуй.
Уходит с Панкратом налево, унося гитару. На конторку осторожно поднимаются Раиса и князь с маленьким чемоданчиком. Говорят громким шепотом.
Раиса. Уверяю вас, я слышала голоса.
Князь. Никого нет.
Раиса. А вдруг здесь тетя Варя?
Князь. Нет, она бы нас обогнала.
Раиса. Она могла проехать верховой дорогой. Ай! Слышите?
Князь. Да…
Раиса. Очень страшно.
Князь. Раиса… Вам страшно? Вы уже раскаиваетесь? Быть может, вернуться?
Раиса. Вернуться?.. Что вы… Они замучили меня! Не хотела венчаться, заставили, теперь я же оказалась виновата.
Князь. Раиса, куда же мы едем все-таки?
Раиса. А я почем знаю?.. Проводите меня до Симбирска… Там у меня дядя, служит в конторе… Поступлю переписчицей… Буду служить до глубокой старости.
Князь. Я предполагал другое.
Раиса. Что вы предполагали? Всю дорогу молчали, покуда мы сюда ехали… Думали о вашей Марье Семеновне… Уходите…
Князь. Нет…
Раиса. Да… Да… Прощайте… Не нужно мне никаких проводов. Уеду одна.
Князь. Раиса… Раиса…
Раиса. Вот, вот, вот, именно Раиса… (Села, заплакала.)
Князь. О чем?
Раиса. Вы такой странный…
Князь. Вы должны понять…
Раиса. В высшей степени обидно… Сама же предложила вам уехать и теперь вижу, что вы едете только из вежливости.
Князь. Нет… нет… только не из вежливости…
Раиса. Но почему вы молчите все время? Да, нет…
Князь. Раиса… Я не смею вам говорить некоторых слов…
Раиса (быстро, с надеждой). Каких?
Князь. Это кощунство… Я столько раз легко повторял эти слова… Нет, Раиса… Я мучаю, я оскорбляю вас…
Раиса (поспешно). Да, да, ужасно оскорбляете. Ну? (Глядит ему в рот).
Пауза.
Князь (глухим, страшным голосом). Я вас… люблю…
Раиса. Ай! (Шепотом.) Носовой платок!
Князь. Сейчас, сейчас… (Достает из чемодана.)
Раиса. Это совсем не платок! Пустите, нельзя у меня рыться в чемодане. (Достает платок.) Очень скоро вы разочаруетесь во мне, я уж знаю. (Громко было заплакала.)
Князь наклоняется к ней.
Князь. Люблю вас… люблю вас… люблю вас… (Целует.)
Раиса. Еще… Ну…
Князь. Люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя…
Раиса. Анатолий… я тоже…
Князь. Я ничего не понимаю.
Раиса. Анатолий… я тоже…
Панкрат (появляется). Может, чай пить станете? Чайник вскипел.
Князь. Послушай, матрос…
Раиса. Панкрат.
Панкрат. Ну?
Князь. Пароход скоро?
Панкрат. Пароход не проходил. Запаздывает.
Раиса. На сколько?
Панкрат. На три четверти часа.
Князь. Хорошо, иди, иди…
Панкрат. Соловьи-то, а? Самая беспокойная птица.
Князь. Благодарю вас.
Панкрат. Шут их возьми, как орут громко…
Панкрат уходит. Князь близко около Раисы.
Раиса. Ну?
Князь. Нежные девичьи волосы. Милое, милое лицо… Глаза мои, звезды мои…
Раиса. Знаете, Анатолий, только никому не говорите… Я полюбила вас с первого дня, как увидала.
Князь. Снова – жизнь, бесконечная жизнь.
Они целуются. Появляется Илья. Илья громко кашляет.
(Отскакивает от Раисы, Илье.) Я готов драться с вами каким хотите оружием!
Илья внезапно начинает хохотать.
Превосходно! Вы мне неприятны! (Ударяет его перчаткой.)
Илья (обхватывает его). Да, молодец, молодчина! Маша, Маша!
Появляется Маша.
Князь. Пустите же. (Освобождается.) Я не позволю шутить над Раисой Глебовной, вы слышите!
Раиса (Илье). Я тебя ненавижу!
Илья. Маша, целовались. (Смеется.) А мы собрались прощенья у них просить.
Раиса. Не нуждаемся в ваших извинениях. Анатолий, идемте на берег.
Князь. Да, сейчас идем. Марья Семеновна, я хочу только предупредить вас, что считаю себя перед вами в большом долгу и готов исполнить ваши требования, – все, кроме одного.