— Он мне не нужен. Забирай, — сказала ей.

— Не только Ферг и Астайр были твоими, но ты еще и вырвалась на свободу из этого проклятого богами места. С орбитальной станции, Майри! Это будет честно — тебе свобода, мне — Ферг.

— Будьте счастливы, Ийоли, — сказала я виртуальному изображению. — Хотя, сомневаюсь, что тебе нужно мое благословление.

Благословение ей не было нужно.

— И еще… — добавила Ийоли капризным тоном. Надула губки. — Я знаю, кто твой отец. Послушала, как ругались дед с мамой. Но я тебе не скажу! Никто тебе о нем не скажет, Майри. И я знаю, почему. Надеюсь, ты умрешь от любопытства или тебя схватят рагханы. Так будет еще справедливее. Прощай, сестричка!

— Мой отец?! Кто мой отец? — растерянно переспросила у нее. — Ну же, Ийоли!

Запись закончилась. Экран погас, и я бессильно откинулась в кресло. Что это еще за тайны мадридского двора? Но почему?..

Ответа не было.

Стерла с кристалла сообщения, бросила его в утилизатор. Успокоилась, решив, что мама обязательно расскажет и про отца, и про то, почему меня так ненавидит Ийоли. Главное, правильно ее расспросить. Добралась с пересадками домой. Загрузила программу в пищевой аппарат, включила домашнего робота-уборщика. Разложила вещи, разбросанные в спешке. Выслушала от вернувшихся Тайсы с Лайамом рассказ об инспекции. Узнала, что, вообще-то, советник Дайхам еще тот зас. анец, но мужик толковый. Что не сказать об его сыне…

Голова раскалывалась, при этом жутко хотелось спать. В какой-то момент я просто отключилась и проспала без сновидений до утра. Следующий день — жаркий, сочный, летний — оказался моим днем рождения. Выходило, теперь я — совершеннолетняя. Правда, никаких изменений в себе не заметила, да и в зеркале была та же самая Маша Громова. Она же Майри Таннис или Майри-Айна Гилор, зевающая, потягивающаяся. Такая же, как всегда…

Тут пришли приемные родители. Причем, с подарками. Тайса принесла юбку-пояс, полупрозрачную, с великолепной вышивкой, украшенную длинными кольцами и бусинками. Я погладила тонкую, словно невесомую ткань. Интересно, куда в такой ходить? Уж точно не по улицам! Нижнее белье здесь носили условное, вернее, минимальное, а мужчины оказались не менее озабоченными, чем на Земле. Вспомнила Рихара Дайхама. Куда более озабоченными!

Другой подарок ждал внизу, на стоянке. Мы вышли из скоростного лифта, и приемный отец вложил мне в руку два кристалла.

— Первый из них, — пояснил он, — на владение во-он той скоростной штучкой!

Едва сдерживая улыбку, Лайам провел нас с Тайсой через парковку, на которой за семейным фургоном соседа с нижнего этажа стоял… Обалдеть! Маленький, изящный, с откидным верхом флайер. Белый, обтекаемой формы корпус, спойлера по бокам, как у космического челнока. Подошла, коснулась упругого прохладного бока. Машинка загудела, приподнялась на антигравитационных подушках, словно большая кошка, ластящаяся под рукой хозяйки.

Я беспомощно взглянула на Лайама.

— Это что… Это мне?!

— Тебе, Майри-Айна! — сказал он, не сдерживая улыбки.

Лицо его, обычно уставшее, с залегшими в уголках глаз и скорбными, идущими от носа в уголки губ, морщинами, показалось мне вновь молодым. Особенно, когда с визгом повисла у него на шее, а он подхватил…

— На втором кристалле, — продолжал Лайам, когда все же поставил меня на землю, — курс подготовки к экзаменам по вождению. Сможешь сесть в флайер только после того, как его сдашь. С отличием! — внушительным тоном добавил приемный отец, и я закивала.

Сдам, сдам! И с отличием! Подозреваю, соционике, математике и астрофизике придется немного потесниться, но уж время я найду!

— Тайса отведет тебя в храм этим вечером, — обняв меня, сказал Лайам. — Ты стала совсем большая, девочка моя!

Вообще-то, в храм должна была вести меня мама, но вечером Ийлин так и не появилась. Прождав в Центральном Парке несколько циклиний, я сдалась. Ийхи давно уже зашла, на Рагху опустилась ночь. Правда, темно не было — стая угодливых дронов со встроенными фонарями сопровождала нас с Тайсой по пути к парковке, освещая дорогу. Я искусала губы, едва сдерживая слезы. После Тауруса думала, что меня ничем не испугать, но страх за маму — липкий, холодный — забирался под платье, мерзкой поземкой полз по спине, холодил грудь.

Наконец, взяла себя в руки. Так долго убеждала себя, что маме попросту не удалось вырваться с «Гедеи», а она не смогла меня известить, что, в конце концов, убедила. Сообщения через связного приходили с задержкой в несколько суток, и, вполне возможно, я еще не знала об изменении в планах.

— Что будет в храме? — спросила у Тайсы, когда она принесла мне длинное темное платье.

Роба какая-то!.. Элегантностью могла поспорить разве что с мешком из-под картошки… Хмыкнула про себя. Унисвященники вгоняли меня в тоску и зевоту, теперь, похоже, настала моя очередь.

— Ты станешь женщиной, — отозвалась Тайса, одетая в похожую тряпку.

— В смысле?! — растерялась я.

Она уставилась на меня не менее удивленно, чем я на нее.

— Разве мать не рассказала тебе о Безликих и дне, когда девушки Арана достигают совершеннолетия?

Мне стало не по себе. Безликие… Мужчины, служащие в храме. Утешающие, укрепляющие, зачинающие… Ийоли — дитя одного из них. Унисвященник на Гедее утверждал, что служители мужского Ордена Безликих — земное воплощение Темного Бога Адиса. Но я уже вышла из возраста, в котором верят в Деда Мороза.

— Не рассказывала.

— У меня набралось довольно много претензий к Ийлин Таннис, — негромко произнесла Тайса. — Неужели она не нашла времени с тобой поговорить?

— Мама не виновата. Она просто… — я вздохнула.

Она просто напросто оставила меня на Земле, спасая от рагханов, Империи, сопротивления. Но я выросла и нашла… Не только ее, но и рагханов, Империю и сопротивление.

— Что будет в храме? — вновь спросила Тайсу.

Глава 3

Я стояла в кабинете директора рядом с голографическим изображением Садхи Первого. Император в полный рост, в черной маске и черной мантии, с вышитым клановым знаком, вместе с тремя дьявольскими собаками, ластившимися к его ногам, казалось, незримо присутствовал в комнате. Не только присутствовал, но и смотрел на меня недовольным взглядом. Казалось, Садхи Первый раздумывал, где поставить запятую в предложении «казнить нельзя помиловать». Риграны, черные зубастые твари в половину человеческого роста, тоже не отставали. Пялились на меня, будто прикидывали, как половчее сожрать, когда бросят на растерзание.

Я же, потупившись, смотрела себе под ноги, пытаясь обнаружить изъян в пластиковом покрытии пола. Тщетные попытки — изъянов в нем не было. Зато во мне — хоть отбавляй! Главный из них — отсутствие ума…