— Смотри, я предупредил.

Дорогу к таверне мне расписали довольно подробно, так что я почти не блудил. Городишко маленький, улиц немного, но «короткий» маршрут с несколькими переходами через едва заметные проулки превратился в занимательный ребус. Ладно хоть я прожил здесь пару дней перед поступлением на службу, и, наткнувшись на знакомые места, пошел гораздо быстрее.

В этой таверне я до этого ещё не был. Обычное деревянное здание, характерное для маленьких захолустных городишек. Обычная забегаловка-столовая, главное назначение которой — выпить-закусить-поболтать по душам. Где-то за зданием раздавался стук топоров, но моё внимание гораздо больше занимала метровая вывеска таверны с необычной для местных картинкой. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться - мой знак. В том же ракурсе, с точным повторением всех деталей, и даже цвет сделали коричневым. Я-то просто выжег его на стене, а здесь цвет был выбран специально. Чтобы я не подумал, что это чужой знак? Случайность? Ещё один попаданец с Земли? Сейчас и посмотрим.

Внутри было тихо и спокойно. Пустой прилавок, пустой обеденный зал, в глубине которого два мужика, похожие на приказчиков, неторопливо хлебали что-то из глубоких мисок. Я не стал им мешать и устроился у окна. Посижу, погляжу, послушаю разговоры. Должны же здесь появиться и разговорчивые?

Старательно улыбающаяся служанка почти сразу притащила дежурные блюда и кувшин с вином. Я первым делом пригубил вина и удивленно причмокнул — почти настоящее мускатное! В этом мире был и аналог винограда, но встречался он редко, был дорог, и в тавернах обычно подавали местное вино, сделанное из любых доступных фруктов и ягод. А вот такое... Или хозяин ошибся, налив не из той бочки, или у него какие-то особые связи. С удовольствием похлебав наваристый суп с курицей, затем воздав должное отличному жаркому, я снова пригубил вина. Ну что ж, сытый, чуть пьяный, настроение отличное. Теперь неплохо бы и поговорить.

Словно услышав мои мысли, из двери, ведущей на кухню, показался мужчина, несущий кувшин и кружку. Плотный, коренастый, он неспешно прошел по залу и остановился у моего стола.

— Не возражаете, если присяду за ваш стол? А то пить в одиночку как-то не хочется.

Сказано было негромко, вежливо, но я ответил не сразу — передо мной стоял Лысый! Нацепил на себя жилетку, фартук, скорчил скромную морду, но ошибиться же я не мог! Наконец я ответил.

— Не возражаю. Пить в одиночку и в самом деле скучно.

Лысый неспешно уселся напротив меня, налил себе вина и стал неспешно пить. Сделает глоток, посмотрит в окно, на меня, себе в кружку, и снова пригубит вино. И всё это молча!

Минут через пять я не выдержал.

— Вот уж кого-кого, а тебя я точно не ожидал увидеть снова. Что ты здесь делаешь?

— Да я что-то подумал, подумал... Жизнь идёт, а у меня ни кола, ни двора. Вот и решил корни пустить. Собрал деньжат, прикупил вот таверну. Свежим взглядом посмотрел — дел конечно много, что-то переделать придётся, но на жизнь хватит. Может, женюсь даже.

— Хорошее дело — я пригубил вина — Только с вывеской непонятно.

— А чего непонятного? Какой знак нарисовал, такая и вывеска — Лысый откровенно усмехнулся.

— Так ты...

— Ну, я подумал-подумал... Работа вряд ли будет скучной, а если живой останусь, то обеспеченным человеком стану. Шестьдесят бойцов уже в городе и окрестных деревнях. Кто постарше — хозяйство себе по склонностям прикупили, кто помоложе — в работники нанялись или по городу гуляют. Я вон постройки решил подновить, так все плотники — из наших.

У меня невольно перехватило дыхание.

— И... сколько всего будет?

— Как ты и говорил — сотня. Через пару недель все здесь соберутся.

— За деньгами поехали?

— За деньгами — это само собой, — не стал отпираться Лысый — но многим интересно стало — чем всё это обернется. Я даже и не слышал, чтобы такие заказы были — он снова отхлебнул вина — Так что командуй, мы готовы.

Легко сказать — «Командуй». Я ещё сам толком не разобрался, что здесь хорошо, а что плохо. Но что-то говорить надо.

— Команда пока прежняя — устроиться, примелькаться местным и не выделяться. Смотреть во все глаза, слушать во все уши что народ говорит. Что хорошо, что плохо. Кто мешает жить, кто помогает, что бы надо сделать, чтобы жизнь наладилась. Неплохо бы отправить несколько обозов в разные стороны — узнать что там творится. Может даже не обозы, а так, «приказчиков». Может товары ищут, может покупателей богатых, может ещё что. Короче, разведка.

Лысый кивнул.

— Сделаем.

— Как связь держите?

Лысый молча ткнул пальцем себе в район сердца.

— И что это значит? — не понял я.

— У всех наших вот такой знак — он снова ткнул пальцем.

Только теперь я разглядел небольшой серенький шеврон, на котором едва выделялись три волнистые линии — одна длинная горизонтальная и две пересекающих её коротких вертикальных. При некоторой фантазии это можно было принять за схематичное изображение дракона — изогнутое тело и лапы.

— Неплохо — похвалил я — Значит, если я вижу человека с такой нашивкой, то могу ему приказывать?

— С какой стати? — охладил меня Лысый — Тебя знают только те десять человек, с которыми ты разговаривал в нашей таверне. Для всех остальных ты — непонятный хрен с горы, которого можно послать подальше.

— И что, мне теперь каждый раз к тебе бегать, если что надо будет сделать?

— Если разом поднять всю сотню — то ко мне. Я даю команду десятникам, а они уже всем остальным. Да и бегать не обязательно — теперь у замка всё время будет дежурить какой-нибудь мальчишка. Выйдешь за ворота, поднимешь руку, он к тебе и прибежит.

— Откуда знаешь, что я в замке? — насторожился я.

— Так сам же говорил — разведка — хмыкнул Лысый.

— Ну... — только и смог проговорить я.

— А если надо будет приказать кому напрямую, покажешь вот это — Лысый достал из кармана и положил передо мной массивную золотую цепочку.

Я с интересом покрутил её в руках. Если не подделка — то чистое золото. А самое главное — медальон, закреплённый на цепочке. Тоже золотая прямоугольная пластинка, на которой выгравирован настоящий восточный дракон, как я его нарисовал сам.

— Хитро придумано — хмыкнул уже я — Вроде простенько, но не ошибёшься, кто есть кто.

— А то — Лысый выглядел довольным.

Мы ещё немного посидели, и напоследок, желая сделать приятное Лысому, я похвалил понравившееся вино.

— А мужики не зря хвалили твоё вино. Я уже и не помню, когда пил такое.

- Такое — только для тебя. По золотому за бутылку, — наверное, у меня вытянулось лицо, потому что Лысый с трудом сдержал улыбку — но тебе, как командиру — за счёт заведения.

Снова потянулись солдатские будни, только вот победа в учёбном бою вышла мне боком — побитых и калечных перевели на дневные смены, а мне, как самому здоровому — сплошные ночные. Не поспать ночку — это вполне нормально, но после третьей ночи я вдруг подумал, что, наверное, лучше было проиграть. Подумаешь, ребро бы сломали. Зато сейчас бы спал как человек. После четвертой появились сомнения — а нафига мне это надо? Если бы не Верона...

Ночка выдалась тяжелая, и как только удалось добраться до лежака, я сразу «поплыл». Только закрыл глаза, и меня тут же кто-то начал трясти за плечо. С трудом сдерживая рвущийся мат, приоткрыл один глаз. Хальмик, наш десятник, мать его ...

— Чего, уже на пост?

— Не, леди Верона вызывает!

Я и так плохо соображал, а тут вовсе...

— Верона? Меня?

— Тебя, тебя.

— Зачем?

Хальмик начал злиться.

— Ей что, перед тобой отчитываться или приглашение за неделю присылать?! Пошли давай!

Отчитываться, разумеется, она не обязана, но что такого случилось, что госпожа меня, простого солдата, вызывает лично? Если бы надо было что-то сделать, так ей достаточно приказать лейтенанту, тот десятнику, а тот уж сам выберет кому что делать. Так зачем вызывают именно меня? Ладно, явных промашек за мной нет, так что вроде как и наказывать меня не за что.