Много было попыток переделывать русские народные сказки. Дело в том, что записывались они на протяжении ста лет – записываются и до сих пор – от разных сказителей. Каждый сказитель рассказывает сказку по-своему: один – кратко, другой – пространно, с подробностями; у одного бывает хорошо начало, у другого хорош конец, а у третьего – середина; один сказитель знаменит балагурством, словечками, другой – интересными подробностями рассказа; есть сказители – творцы, истинные поэты, а есть и малодаровитые – простые пересказчики.

Поэтому при составлении сборника сказок для широкого читателя всегда возникала необходимость выбирать из многих вариантов сказок один, наиболее интересный. Но выбрать просто – нельзя, потому что в каждом из вариантов есть что-нибудь ценное, что жалко упустить. Составители таких сборников обычно брались за обработку сказок, причем пересказывали их не народным языком, не народными приемами, а «литературно», то есть тем условным, книжным языком, который ничего общего не имеет с народным. Пересказанные таким образом сказки теряли всякий смысл – в них от великолепного народного творчества оставался один сюжет, а главное: народный язык, остроумие, свежесть, своеобразие, сама манера рассказа-беседы, иными словами, народный стиль – пропадали так же, как дивный и хрупкий рисунок крыльев бабочки исчезает при неуклюжем прикосновении человеческих пальцев.

Моя задача была другая: сохранить при составлении сборника всю свежесть и непосредственность народного рассказа. Для этого я поступаю так: из многочисленных вариантов народной сказки выбираю наиболее интересный, коренной, и обогащаю его из других вариантов яркими языковыми оборотами и сюжетными подробностями. Разумеется, мне приходится при таком собирании сказки из отдельных частей, или «реставрации» ее, дописывать кое-что самому, кое-что видоизменять, дополнять недостающее, но делаю я это в том же стиле – и со всей уверенностью предлагаю читателю подлинно народную сказку, народное творчество со всем богатством языка и особенностями рассказа.

Алексей Толстой

Посадил дед репку и говорит: – Расти, расти, репка, сладка! Расти, расти, репка, крепка! Выросла репка сладка, крепка, большая-пребольшая. Пошел дед репку рвать: тянет-потянет, вытянуть не может. Позвал дед бабку. Бабка за дедку, Дедка за репку – Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвала бабка внучку. Внучка за бабку, Бабка за дедку, Дедка за репку – Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвала внучка Жучку. Жучка за внучку, Внучка за бабку, Бабка за дедку, Дедка за репку – Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвала Жучка кошку. Кошка за Жучку, Жучка за внучку, Внучка за бабку, Бабка за дедку, Дедка за репку – Тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвала кошка мышку. Мышка за кошку, Кошка за Жучку, Жучка за внучку, Внучка за бабку, Бабка за дедку, Дедка за репку – Тянут-потянут – и вытянули репку.

Жили-были дед да баба, У них была курочка ряба. Снесла курочка яичко: Пестро, востро, костяно, мудрено, – Посадила яичко в осиное дупелко, В кут[1] , под лавку. Мышка бежала, хвостом вернула, Яичко приломала. Об этом яичке дед стал плакать, Бабка рыдать, вереи[2] хохотать, Курицы летать, ворота скрипеть, Сор под ногами закурился, Двери побутусились[3] , тын рассыпался, Верх на избе зашатался… А курочка ряба им говорит: – Дед, не плачь, бабка, не рыдай, Куры, не летайте, Ворота, не скрипите, сор под порогом, Не закуривайся, Тын, не рассыпайся, Верх на избе, не шатайся, Снесу вам еще яичко: Пестро, востро, костяно, мудрено, Яичко не простое – золотое.

Жили-были старик со старухой. Вот и говорит старик старухе:

– Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку[4] помети, не наскребешь ли муки на колобок.

Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две.

Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила.

Колобок полежал, полежал, взял да и покатился – с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог – да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше. Катится колобок по дороге, навстречу – ему заяц: – Колобок, колобок, я тебя съем! – Не ешь меня, заяц, я тебе песенку спою: Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, По сусеку метен, На сметане мешон Да в масле пряжон, На окошке стужон. Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, От тебя, зайца, подавно уйду! И покатился по дороге – только заяц его и видел! Катится колобок, навстречу ему волк: – Колобок, колобок, я тебя съем! – Не ешь меня, серый волк, я тебе песенку спою. Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, По сусеку метен, На сметане мешон Да в масле пряжон, На окошке стужон. Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, От тебя, волк, подавно уйду! И покатился по дороге – только волк его и видел! Катится колобок, навстречу ему медведь: – Колобок, колобок, я тебя съем! – Где тебе, косолапому, съесть меня! Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, По сусеку метен, На сметане мешон Да в масле пряжон, На окошке стужон. Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, Я от волка ушел,

От тебя, медведь, подавно уйду! И опять покатился – только медведь его и видел! Катится колобок, навстречу ему лиса: – Колобок, колобок, куда катишься? – Качусь по дорожке. – Колобок, колобок, спой мне песенку! Колобок и запел: Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, По сусеку метен, На сметане мешон Да в масле пряжон, На окошке стужон. Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, Я от волка ушел, От медведя ушел, От тебя, лисы, нехитро уйти! А лиса говорит:

– Ах, песенка хороша, да слышу я плохо. Колобок, колобок, сядь ко мне на носок да спой еще разок, погромче. Колобок вскочил лисе на нос и запел погромче ту же песенку. А лиса опять ему:

– Колобок, колобок, сядь ко мне на язычок да пропой в последний разок. Колобок прыг лисе на язык, а лиса его – гам! – и съела.