Вот мотивировка этих поступков, данная самим Ельциным: «Я искренне верил в идеалы справедливости, которые несет партия, так же искренне вступал в партию, досконально изучил и устав, и программу, и классиков, перечитал работы Ленина, Маркса, Энгельса» (эти слова Ельцина относятся ко времени его вступления в КПСС); «Партийные организации оказались в хвосте всех грандиозных событий. Здесь перестройки (кроме глобальной политики) практически нет» (из письма Ельцина Горбачеву в 1987 г.); «Я бы считал, что прежде всего нужно было бы перестраивать работу именно партийных комитетов, партии в целом, начиная с Секретариата ЦК» (из выступления Ельцина на Октябрьском Пленуме ЦК КПСС 1987 г.).

Оценивая свое выступление на этом Пленуме, Ельцин пришел к заключению:

«Потом часто сам себя спрашивал: а был ли возможен другой вариант? Насколько жесткой была необходимость резко рвать, идти на конфликт, на скандал, на такие катастрофические изменения в собственной жизни… Итак, зачем мне это было надо?

По прошествии двух лет я могу совершенно определенно сказать: да, то мое выступление было необходимо, оно как бы закладывалось всей логикой последних событий. Все купались в восторгах и эйфории от перестройки и при этом не хотели видеть, что конкретных результатов нет, кроме некоторых сдвигов в вопросах гласности и демократизации. Вместо реального и критического анализа складывающейся ситуации на Политбюро все громче и отчетливее звучали славословия в адрес Генерального секретаря…

Можно ли было в таких условиях работать дальше? Можно, но только для этого надо было стать другим — прекратить высказывать свою точку зрения, не замечать, как страна скатывается в пропасть, но при этом гордо восклицать, что партия, как и её Генсек, — организатор, вдохновитель и — что там еще? — архитектор перестройки».

Нестандартные решения Ельциным дали результаты в ходе предвыборной кампании по выборам на Съезд народных депутатов 26 марта 1989 г.

Его кандидатура была выставлена по Московскому национально-территориальному округу № 1. На окружном собрании избирателей (21 февраля 1989 г.) должны были «прокатить» — проголосовать против внесения его в списки кандидатов. На этом собрании Ельцин поступил «неожиданно», что сорвало попытку его противников снять его кандидатуру.

Рассказывает Ельцин: «В зале тысяча человек, из них двести представляют десять кандидатов и восемьсот — тщательно отобранных, проинструктированных, послушных выборщиков.

Всем было известно, чем кончится окружное собрание, аппарат наметил двух кандидатов — Ю. Бракова и космонавта Г. Гречко. У меня была единственная надежда на то, что все-таки удастся переломить зал и зарегистрировать всех, тогда появлялся реальный шанс. Перед началом собрания все десять претендентов по моей инициативе подписали письмо к участникам собрания с просьбой внести в бюллетени всех кандидатов в депутаты… Но по настроению зала я почувствовал — в этот раз номер не пройдет, в голове у каждого заученно сидело две фамилии: «Гречко, Браков», опыт прошлых собраний был учтен, неуклюжие бюрократы тоже умеют извлекать уроки из ошибок.

После выступления каждого из кандидатов со своей программой по регламенту следовали ответы на письменные вопросы — 5 минут и на вопросы с мест — 7 минут. Мне пришло большо 100 письменных вопросов.

Я уже знал, что в зале с заготовленными провокационными вопросами сидят и только ждут отмашки организаторов шоу, чтобы «делать дело». И тогда я решил поступить неожиданно. Из всех вопросов, поступивших ко мне, я выбрал в основном самые несправедливые, неприятные, обидные. Обычно все отбирают для своих ответов выигрышные, я решил сделать наоборот.

Начал отвечать на записки: «Почему вы предали Московскую партийную организацию, струсили, испугались трудностей?», «На каком основании ваша дочь переехала в новую квартиру?» и все в том же духе, разве только что не было вопросов про приводы в милицию и про порочащие связи. Но этими ответами я совершенно расстроил планы руководителям мероприятия. Почти все негативные вопросы, которые они планировали задать с мест, уже прозвучали, и на вопросы устные я отвечал легко и спокойно. Я видел, что зал потихоньку начал оттаивать, появились какие-то надежды на незапланированный исход.

Но был у нас припасен ещё один сюрприз. Перед началом собрания ко мне подошел космонавт Георгий Гречко и сказал, что хочет снять свою кандидатуру, поскольку считает, что будет правильным, если меня выдвинут кандидатом в депутаты и, вообще, сражаться со мной он не хочет. Я говорю: нет, подумайте… Он ответил: я твердо решил. Ну и тогда я попросил его, чтобы он взял самоотвод перед самым началом голосования…».

Гречко снял свою кандидатуру, и Ельцин набрал больше половины голосов. И тогда «начался новый этап предвыборной кампании. Из-за того, что мои шансы на победу с прохождением очередного барьера увеличились, стократно росло сопротивление тех, для кого мое избрание явилось бы настоящей катастрофой, крушением веры в незыблемость установленных порядков. То, что эти порядки давно прогнили, их не волновало. Главное было не пустить Ельцина.

Но, кажется, уже было поздно…»

Сам Ельцин к главным чертам своего характера относит решительность, ответственность и силу. Он так говорит о себе: «Мне кажется, что по своей природе я не приспособлен к терпеливому ожиданию». Он уверен, что, если почувствовал опасность, тревогу, надо действовать обдуманно, но твердо. Если он принимает какое-то серьезное решение, потом никогда не изводит себя «дурацкими», как он говорит, мыслями о том, что надо было сделать как-то иначе.

В результате своей политической деятельности, став Президентом России, Ельцин получил власть, которой не было и у русских царей. Использовать её на благо России он не смог. А можно ли было сделать иначе? Можно, пример — Китай. Там для перехода к новой жизни не разрушили государственную машину, партийный аппарат, силовые структуры, территориальную целостность страны. В Китае смогли быстро повысить жизненный уровень населения, перестроив производственные отношения, введя и конституировав частную собственность на средства производства, прировняв её права к государственной.

Ельцин о своем стиле работы: «Про меня говорят: „Ельцин умеет работать только тогда, когда нужно бороться и побеждать, он — человек для революций“. Неправда! Вспомнить хоть свердловский период моей жизни — было ведь почти двадцать лет ежедневной тяжелой, зачастую рутинной работы без всяких революций. И, говорят, неплохо получалось. Иначе в Москву не пригласили бы».

«Рутинная» работа для Ельцина до поста президента была «обязаловкой», поэтому он ею и занимался. Став президентом, он передал её премьерам.

Что же касается употребления алкоголя, то сам Ельцин говорит об этом так: «Правда ли, что я злоупотребляю алкоголем? Скажу „да“ — это будет неправдой. Скажу просто „нет“ — тоже покажется неубедительным — у нас ведь пока сами не проверят, все сомневаться будут да ещё скажут: „Какой же ты русский мужик, если выпить не можешь?“ Так что скажу одно: выпить могу, но не злоупотребляю — это точно». В то же время нам известно из книги Коржакова «Б. Н. Ельцин: от рассвета до заката», как на самом деле пил Ельцин. Средует сказать, что, когда эмоцинальным людям не нужно «бороться и побеждать», они легко привыкают к тому, чтобы «гасить» свои эмоции в вине.

Ельцин родился в селе Бутка Талицкого района Свердловской области в крестьянской семье. Здесь жили почти все его предки. Мать — Клавдия Васильевна — в девичестве Старыгина, отец — Николай Игнатьевич Ельцин. Борис в семье старший ребенок. У него есть брат Михаил и сестра Валентина.

Ельцин — хороший семьянин. Жена, Наина (Анастасия, до замужества Гирина) выросла в деревне. Окончила Уральский политехнический институт, по специальности инженер-строитель. Дочери — Елена (1957 г. рождения) окончила Уральский политехнический, Татьяна (1960 г. рождения) окончила Московский государственный университет.