Как ни странно, первым молчание нарушил Евгений.

— Так вот чей дар она переняла после смерти, — задумчиво протянул он. — Рехнуться можно! Собака, как известно, друг человека... Скажи мне, кто твой друг...

Юля, еще не вполне пришедшая в себя после прочитанного, уставилась на него абсолютно непонимающим взглядом.

— Ты... Ты хочешь сказать, — она запнулась, словно боясь звучания слов, — что теперь у Тонечки и этой... этого страшилища — одна и та же природа?!

— Думаю, да, — серьезно кивнул Евгений. — Астральный убийца, точно как в легендах! Убивает при помощи сна. И сама Тонечка была убита так же...

— Что?! — вскинулась Юля. — Та самая... непонятная смерть, да? Ты хочешь сказать, что Тонечку убила собака-призрак? Но как? Тонечка же справилась с ней!

— Да, — подтвердил Евгений. — Справилась. Один раз. Но когда она захотела умереть... Вот тут-то полуприрученный сон и подстерег ее! Ты помнишь, каким странным было ее предсмертное письмо? — Евгений внимательно посмотрел на Юлю, и его тон стал извиняющимся, но тем не менее он настойчиво продолжал: — Помнишь? Если она ждала тебя, то никак не могла отравиться раньше следующего утра — если бросила письмо в ящик вечером. А ты пришла ночью, и она уже...

— Ты же решил тогда, — перебила Юля, — что она была не в себе.

— Ну, да, — как-то полуутвердительно-полунасмешливо сказал Евгений, — это первое, что приходило в голову. Но на самом деле... Она захотела уйти — и ей помогли это сделать! Тогда, в том состоянии, она не смогла сопротивляться.

— Если... — начала Юля, но замолчала.

Выпила ли Тонечка яд под влиянием сна? Или просто уснула и не проснулась? Какое это имеет теперь значение! Но если бы Юля пришла хотя бы на несколько часов раньше...

— Не надо, Юленька, — тихо сказал Евгений, поняв, что мучает ее. — Ты ни в чем не виновата. Если бы такое можно было предвидеть...

— То она была бы жива, — грустно закончила Юля. — Нет, я не виню себя, но...

На самом деле, Юле все же было за что чувствовать себя виноватой: ей следовало бы чуть раньше перестать смотреть на Тонечку снизу вверх, перестать деликатничать, хоть раз поговорить со своей подругой о ее проблемах!..

Ближе к вечеру Евгений все-таки решил зайти в институт. Для «неофициального» визита время было самое подходящее: начальство уже разошлось, дела сделаны или отложены, и можно не спеша поболтать с приятелями о том, о сем... и кто знает, сколько хороших идей рождалось во время таких вот разговоров!

Юля не возражала остаться вечером одна, но Евгений видел, что она все-таки тревожится — без конкретной причины, просто от измотанных нервов. Он посоветовал ей выпить транквилизатор и даже оставил таблетку на столике.

— Не дожидайся меня! — сказал он уходя. — Прими лекарство и ложись... И не волнуйся, если я буду задерживаться: болтовня с коллегами никогда быстро не заканчивается!

...В лаборатории ауристики было тихо, однако ни Олег, ни Ниночка еще не ушли — а только их, честно говоря, Евгений и хотел бы сейчас видеть. Друзья тоже обрадовались его появлению. Олег сдвинул бумаги на край стола, Нина побежала делать кофе. Евгений в который уже раз задал себе «вечный вопрос»: есть ли что-то между ней и Олегом, кроме дружеской близости? Раньше по этому поводу в институте ходило множество разговоров, но через какое-то время лишенные «подпитки» слухи утихли, а парочка между тем продолжала прежние непонятные отношения!

Начался традиционный «вечерний треп». На какой-то миг Евгений испугался — сможет ли он теперь, после того, что с ним произошло, воспринять всерьез проблемы своих коллег? Ведь таинственная встреча с Тонечкой перевернула всю его жизнь, перепутав реальность с мистикой в угрожающе правдоподобной пропорции!

Но друзья ожидали рассказа о путешествии в Шатогорию — и Евгений «выдал» заранее подготовленную версию, в которой граф выглядел как странноватый, но в общем неплохой и искренний человек, а поездка была всего лишь свадебным путешествием. Обстановка в лаборатории была такой родной, уютной и безопасной, что через пять минут Евгений и сам почти поверил в свой рассказ. Замок остался где-то далеко за горами, и все происходившее там казалось сном...

«Может быть, потом, попозже, — думал Евгений, — когда я привыкну к тому, что узнал, можно будет поделиться этим с кем-нибудь...» Но не сейчас! Пока же он спросил, как идут дела над «излучателем аур» — последней разработкой лаборатории.

Собственно, моделирование физической ауры существовало давно, и даже с успехом использовалось в некоторых областях медицины (наложение «здоровой» ауры на «больную» давало иногда потрясающие результаты). С психикой было сложнее — здесь понятия «здоровья» неопределенны и очень индивидуальны! — и Евгению интересно было, есть ли хоть какие-то результаты? К тому же их с Юлей совместное исследование имело прямое отношение к этому: правила построения «предельных» аур могли подсказать способ расчета излучающих контуров...

Олег принялся с увлечением рассказывать. Евгений вначале слушал рассеянно, но потом увлекся, даже записал кое-что для себя. «Интересно было бы, — подумал он неожиданно, — разложить по контурам картинку из перстня. Кто знает, не помогло бы это добраться до астрала Тонечки?..»

Впрочем, всерьез подумать об этом он не успел: подошла Ниночка, и с мягкой непреклонностью прервав разговор, сказала, что кофе готов. Потом поздравила Евгения с женитьбой, спросила, как прошел медовый месяц, а когда они сели за стол, пересказала кое-какие институтские сплетни — в ее исполнении даже уже известные Евгению глупости звучали смешно и мило.

Вопросов, естественно, было много. Олег спрашивал в основном о замке, о семье Горвич, об истории. Ниночку больше интересовала Юля и ее отношения с Евгением. Она не переходила грань недозволенного любопытства, но все же Евгений уловил в ее внимании какую-то необычную ласковую осторожность. Он удивился было... но тут же понял, в чем дело — и едва не подскочил на стуле! Оказывается, она все еще опасается за него! И все только потому, что Юля эсперка?

Евгений досадливо мотнул головой. Сколько же времени его еще будут преследовать эти мрачные легенды о «неравных браках»! Ему вдруг очень захотелось рассказать друзьям о Лизе и Юргене — но это было невозможно, и он только очень серьезно ответил: