Ифтен стал сильнее, намного наглее в своих действиях, и теперь у него новые союзники, включая Жодена.

Жоден потерял веру в меня, Кира и в самих элементалей.

Он больше никогда не назовёт меня трофеем.

Желудок связало узлом, и я проглотила ком в горле. Я жаловалась, что все обращаются ко мне по титулу, но Жоден был одним из первых, кто назвал меня трофеем после того, как Кир объявил меня своей. Его отказ от меня причинял нестерпимую боль. А ещё я высказывала все свои мелкие страхи и проблемы Жодену, обнажала перед ним душу. Как он это использует? Ранит Кира? Меня? И Кир…

Армия уничтожена, командиры повернулись против него, его планы на будущее обратились в прах, и я не буду винить Кира, если он в ярости отвернётся от меня. Уныние охватило меня, и я ещё сильнее прижала промокшую ткань и запричитала.

О Богиня, почему я ему солгала?

Он никогда меня не простит, никогда. Да как он может меня простить после всего зла, что я совершила его людям?

Нам?

Последствия, видимые и невидимые. Никакие мои действия не вернут моих друзей, не восполнят потерю. Я тряслась от рыданий, которые не могла остановить. Я солгала, и всё стало очень, очень плохо…

Мозолистая ладонь коснулась моей руки, нежно убрала ткань от лица, и я вернулась в реальность. Я знала, что это Кир, пусть он и стоял на коленях сбоку от меня. Я узнала его по прикосновению и пряному запаху кожи. Я не могла смотреть в его лицо, не могла поднять свои заплывшие глаза. Я знала, что увижу в его глазах, знала, чего заслуживаю. Злость, презрение — в конце концов он возненавидит меня за всё произошедшее.

Я села, трясясь всем телом, стараясь остановить рыдания, смотря на колено, где его ладонь накрыла мою ладонь. Он ничего не говорил, и я постаралась выровнять дыхание, подготовиться увидеть отвращение в этих изумительных синих глазах. Если повезёт, он просто бросит меня, оставив бултыхаться в пучинах отчаяния.

Но его сильные пальцы шевельнулись и подняли мой подбородок. Я подняла глаза и увидела лицо моего военачальника…

Глава 12

В этих ясных синих глазах я увидела понимание и любовь.

Я снова расплакалась и бросилась в его объятия. Кир прижал меня к груди своими сильными руками и позволил вцепиться в него, точно ребёнку. Я плакала, а он убаюкивал меня и нежно гладил по спине, отчего мои рыдания становились лишь сильнее.

— Мне так жаль, так жаль… — Я засопела носом и попыталась ровно дышать, но смогла лишь еле выдавить из себя: — Это всё я виновата…

—  Тсс.

Кир погладил меня по спине и накинул на нас одеяло. Тепло его тела окутало меня, и я обвисла в его сильных объятиях, продолжая плакать.

Кир ещё долго держал меня, но всё-таки отпустил и подошёл ко входу в палатку. Он снова перевязал его, добавив ещё больше колокольчиков уединения в ленту. Вернулся ко мне, усадил на соломенную постель и продолжил закутывать нас в одеяла, накрыв для начала плащом. Тихо и успокаивающе мурлыкая, он устроил меня точно в колыбели. Кровать начала нагреваться, и я наконец-то успокоилась. Кир вытер мои слёзы. Я лежала неподвижно, под его защитой, чувствуя как с души спадает камень и тело расслабляется.

Я дышала глубоко, вдыхая ароматы кладовой и пряный запах его кожи. Тепло его тела успокаивало, и я позволила Киру утешить меня, чувствуя, как таю под его прикосновениями. Он прошептал что-то об элементалях, но это было не важно. Имело значение лишь прикосновение, сила и любовь, что вливались в меня без единого слова. Одного стука его сердца под моим ухом и дыхания на коже было достаточно.

Его пальцы начали нежно распутывать мои спутанные волосы.

— Ты вошёл при колокольчиках.

Я зарыла лицо в одеяла, пока он продолжал гладить мои волосы.

— Вошёл.

— Разве это не грубо?

Дыхание вырвалось с трудом, я намотала одеяла на ладони.

— Да, — еле прошептал он. – Но я не позволю ничему встать между мной и моим военным трофеем.

Из горла вырвался очередной всхлип. Кир стал гладить меня по спине, успокаивать. Я лежала неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Я слышала далёкие звуки лагеря, но меня это не заботило. Не хотело заботить. Я хотела забыть о них изо всех сил.

— Поговори со мной, Лара, — произнёс Кир глубоким успокаивающим голосом, и на мои глаза снова навернулись слёзы. Я не стала вытирать их ладонями, не стала подавлять свою грусть.

— Всё так ужасно, болезнь, столько смертей и Эпор, о Кир… — Я судорожно глотнула воздух и откинула голову, чтобы посмотреть в его глаза. — Айсдра так страдает. И Гил, он же был просто ребёнком, так старался и … — Я не смогла закончить предложение. — Я видела его мучения, и кинжал… — Я застонала и зарыла лицо в его тунику. — Богиня помоги мне. Но хуже всего, что я солгала тебе, Кир, я не сказала…

Его пальцы накрыли мои губы, и я плакала, пока не осталось слёз и сил. Голова гудела, нос заложило, стало невозможно дышать. Кожаная броня тёрла щёку, залитая моими соплями и слезами. Киру было всё равно, но не мне. Я заставила себя поднять голову, попыталась отказаться от утешения, которого не заслужила.

— Это всё моя вина, Кир.

Он не выпустил меня из объятий. Он вытащил руку из нашего кокона, схватил чистый платок и протянул его мне.

— Высморкайся.

Я подчинилась и вытерла глаза и лицо. Он отложил платок в сторону и снова обнял. Его дыхание было сладким и тёплым. Боль в сердце немного улеглась.

— Итак, — нежно прошептал он. — Ты ответственна за всё? За болезни? За смерть?

Я закрыла глаза и кивнула.

— Как?

Я открыла глаза и заглянула в его ясные синие омуты.

— Я не должна была настаивать идти в деревню. Не должна была лгать тебе по поводу срока изоляции. — Я проглотила ком в горле и выдавила из себя правду: — Не должна была мнить себе, что смогу сама справиться с эпидемией.

Кир снова передвинулся и лёг полностью на спину, позволив мне обнять его за бок. Как только мы устроились, он тяжело вздохнул.

—Ты не единственный воин, кто взвалил на себя слишком много.

Я положила голову на его грудь.

— Может быть, ты права, Лара. А с другой стороны, враг мог уже находится среди нас, тихий и невидимый, пока мы спорили какие действия предпринять. Ветер дует, и никто не может ему помешать. Если бы я отверг тебя… если бы отослали гонцов и продолжили дальше путь, враг мог застать нас на Равнинах… кто знает?

— Мне так жаль.

— Такие нежные плечики не созданы для подобного горя. — Кир выдержал паузу. — Задумайся вот над чем. Чтобы произошло, если бы тебя здесь не было, если бы мы остались без предупреждения, не знали бы о болезни? Если бы Гил плохо слушал и не учился?

Я задумалась на мгновение и честно ответила:

— Не знаю.

— Это тяжелейшая истина, Лара. Нам неведомо что могло и как могло быть. Мы знаем только то, что произошло. — Он обнял меня чуть крепче. — Я говорю тебе эту истину: все наши действия, все до единого, привели нас в это место и некого за это винить.

— Жоден и Ифтен винят…

— Ифтен назовёт траву красной, если я скажу, что она зелёная. — Кир тяжело вздохнул. — Жоден подошёл ко мне честно и озвучил свои истины. Я его уважаю, а значит должен выслушать и тщательно обдумать его слова. Он тоже должен сделать собственный выбор и придти к самостоятельным выводам.

Я потёрла словно забитые песком глаза и положила голову ему на грудь.

— Я не понимаю, Кир. Как Жоден мог поддержать Ифтена?

Кир фыркнул.

— Жоден не поддерживает Ифтена. Жоден противостоит мне. Это совсем иное.

— Правда?

Кир стал медленно и долго гладить мои волосы.

— Ифтен пытается подорвать мой авторитет, строит козни в тени с целью отвернуть от меня моих командиров и армию. Он действует исподтишка и пытается спровоцировать меня на глупость. Жоден выступает против меня честно и открыто, так чтобы это узрели Небеса.

Я втянула воздух носом.