Я не хочу идти туда без Пейтон. Снимаю каблуки, чтобы подготовить себя к долгой прогулке. Не знаю, куда пойти, поэтому просто буду продолжать идти. В конце концов, я оказываюсь на трибунах футбольного поля. Когда я сажусь, то позволяю слезам, которые так отчаянно сдерживала, пролиться. Я опять разбита. Даже не хочу думать о том, как Лэндон вернулся домой и утешает Жизель. Расскажет ли он ей правду о нас или придумает какое-нибудь умное оправдание своему поведению. Забавно, что это в порядке вещей для него так танцевать с ней, но он срывается, когда другой мужчина прикасается ко мне. Мудак. Я не должна была позволять ему оттягивать время, чтобы рассказать Жизель о нас. Оглядываясь назад, это должно было быть «вот так случилось» и иметь дело со всеми проклятиями, что потом последуют. Свернувшись калачиком на трибуне, я продолжала безутешно рыдать. 

 Проснулась от того, что Гевин навис надо мной, говоря по телефону:

— Я нашел ее. Она здесь, в школе, спит на трибунах, — он смотрит на меня с жалостью, пока оценивает мое растрепанное состояние. — Не знаю. Я заберу ее к себе домой, — не могу разобрать, что говорит его собеседник, но слышу, как Лэндон кричит в трубку. Гевин заканчивает разговор и качает головой. Он тянется ко мне, но я отстраняюсь. Мне не нужно его сочувствие.

— Прошу тебя, Нэвиш. Не борись со мной. Я сказал Тору, что отвезу тебя к себе, — просит он.

— Что ж, ты соврал, — шиплю я. Знаю, что у меня нет причин злиться на него. Я сержусь из-за ситуации. Отрезвляющий дневной свет не облегчает боль от прошлой ночи. Чувствую, будто нахожусь в свободном падении, только нет никого, кто смог бы поймать меня. Я позволила ему опять стать всем моим миром, только чтобы быть сломанной еще раз, без возможности восстановиться. Я ошиблась, ожидая от него выбора. Что сделано, то сделано. Жизель — его будущее, и чем раньше я смирюсь с этим, тем лучше. Приезжать сюда было ошибкой. Мне нужно было оставаться там.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, Нэвиш, — Гевин пытается снова.

— Слушай, извини, Гевин. Здесь нет твоей вины, — впервые смотрю в его глаза и ненавижу жалость, которую там вижу. — Есть кое-что, что ты можешь сделать. Пожалуйста, отвези меня в банк. Я уезжаю, — он кивает в знак понимания, так что я иду вслед за ним к его грузовику. Я люблю Пейтон, но не могу рисковать тем, что она отговорит меня от отъезда. Я пошлю за своими вещами позже, мне просто нужно держаться максимально далеко, как только могу, от источника моей боли. Мы останавливаемся возле «Bank of America», и я надеваю каблуки, прежде чем отправиться опустошать свой счет. У меня есть с собой удостоверение, но нет дебетовой карты, поэтому мне вынуждены отказать.

Я не вернусь в дом, чтобы забрать ее. Кассир объясняет мне о второй форме идентификации, когда Лэндон появляется позади меня. Этот блядский Гевин сдал меня.

— Ей не нужно ничего снимать, — говорит он этой суке-кассирше.

— Черт возьми, я не согласна. Позовите менеджера, пожалуйста, — леди сигналит кому-то, и менеджер подходит. Седая женщина заявляет, что это их политика, чтобы защитить меня… бла-бла-бла. Леди возвращает мое удостоверение, и Лэндон тянет меня за руку, отчаянно пытаясь не устраивать сцен. Как только мы оказываемся на улице, я вырываю руку. Подхожу к водительской стороне грузовика Гевина.

— Дай мне свой телефон, — я очень злюсь на него за то, что он позвонил Лэндону и сказал где я.

— Зачем? — подозрительно спрашивает он.

— Я собираюсь позвонить Пейтон и сказать ей, где я, чтобы она меня забрала. Я собираюсь упаковать в один чемодан так много дерьма, сколько могу, забрать дебетовую карту и убраться из Флориды, — держу свою руку протянутой, но он отказывается давать мне свой телефон. Лэндон подхватывает меня сзади и перебрасывает через плечо. Автомобиль Пейтон попадает в поле моего зрения, и на секунду я задаюсь вопросом, здесь ли она. Я бью и кричу, чтобы он поставил меня на место, но он продолжает нести меня к машине, как будто несет воздух. Люди вокруг нас смотрят на спектакль, который я устроила, но он продолжает идти.

Лэндон открывает дверь машины и опускает меня на пассажирское сиденье. Он пристегивает меня ремнем безопасности, и я позволяю ему это. Хорошо, он может отвезти меня домой. Как только я окажусь там, то соберу свои шмотки и уйду. Думаю, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы не забирать на машине Жизель. Тишина сгущается в машине, пока он выезжает, но это ненадолго.

— Ты заставила меня чертовски беспокоиться, Нэвиш. Бедная Пейтон была вне себя. Я должен сказать ей, что ты в безопасности, — я сажусь, скрестив руки на груди. Мне жаль слушать, что я заставила Пейтон побеспокоиться, но в этом не только моя вина. — Я был в ярости, что ты поставила меня в эту ситуацию, и ревновал, но это открыло мне глаза на то, как ты, должно быть, чувствовала себя с тех пор, как Жизель вернулась домой, — я смотрю в окно и вижу, что мы едем в противоположном направлении от нашей квартиры. Хорошо, его квартиры, потому что, насколько я могу судить, то больше не живу там.

— Куда ты меня везешь, Тор? — огрызаюсь я. Он знает, что я зову его Тор, когда злюсь на него.

— Мы едем к Гевину, где сможем поговорить, — он мельком смотрит на меня, но я просто смотрю на его отражение в зеркале. Я не буду смотреть на него.

— О, теперь ты хочешь поговорить, после того как ублажил свою девушку. Пошел нахер, Тор. Я устала быть второй, — выхожу из себя. Остальная часть пути проходит в тишине. Я лишила его дара речи.

Мы подъезжаем к нескольким домам, которые внешне выглядят более обычными, чем наше старое место. Тор выходит из машины и обходит вокруг, чтобы открыть мою дверь. Я выхожу сама, так что ему не придется дотрагиваться до меня. Я позволю ему высказать то, что он считает нужным. Я закончила с этим дерьмом. Он показывает дорогу, но не дотрагивается до меня. Когда мы оказываемся внутри квартиры Гевина, я осматриваюсь. Здесь определенно не хватает женской руки. Тут чисто, но выглядит как типичная холостяцкая берлога. Огромная плазма, игровые приставки и минимальный декор.

— Гевин не вернется допоздна, так что мы сможем спокойно поговорить, — говорит Тор, прерывая мой осмотр места его друга. — Я начну. Я зашел в некоторых вещах с Жизель слишком далеко прошлой ночью, я признаю это. Она начала скучать по мне в постели по ночам, а я лгал ей, что не в состоянии для этого. Я знал, что она будет следить за мной с этого момента, так что мне пришлось прекратить красться к тебе в комнату. Она стала подозрительной, потому что я не прикасался к ней. Она предположила, что это потому, что я боялся навредить ей или ребенку, — я оборачиваюсь к нему и бросаю на него «неужели я настолько чертовски тупая?» взгляд,.

— Серьезно, Тор? — сарказм просачивается в моем голосе.

— Я говорю тебе правду. У меня не было с ней секса с тех пор, как она приехала домой. Случайный поцелуй, который я позволил себе с ней перед тобой, разрывает мое чертово сердце каждый раз. Я боролся с тем, что выглядело правильным, и причинил тебе боль. Я стал избегать всяческих ситуаций проводить время вместе, зная, что она будет спать к тому моменту, как я буду возвращаться домой. Я положил руку на ее задницу только для того, чтобы развеять ее подозрения. Я был неправ.

— Ты обещал трахнуть ее позже, когда шептал ей на ухо? Это было тоже для того, чтобы развеять подозрения? — мои губы дрожат, и эти глупые слезы угрожают пролиться опять. Тор тянется ко мне, но одергивает себя в последнюю минуту.

— Нет, детка. Я сказал ей вести себя как следует. Я увернулся от ее поцелуя и сказал, что она знает о моем отношении к публичному проявлению чувств, — он проводит рукой по волосам, которые немного отросли.

— С каких это пор? — резко отвечаю.

— Ты единственная женщина, с которой я добровольно показываю свою привязанность на публике, Хэвен. Ты завладела мной и не можешь даже увидеть это, — он вторгается в мое личное пространство, но держит руки при себе.