На самочувствие и состояние окружающих могут влиять экстрасенсы – субъекты со специфическими способностями (которые можно отнести к «малым сиддхам»). Как правило, эти люди не понимают механизмов и причин своих способностей. Они могут снять достаточно тяжелую симптоматику или боль, а также способны замедлить на какое-то время развитие расстройств, не опасных для жизни. Сочетать практику йоги с экстрасенсориым воздействием нужно с большой осторожностью, поскольку смешение эффектов может быть опасным. Помню бывшего спортсмена, пришедшего в йогу для избавления от многочисленных травм. По ходу практики перекос спины у него постепенно сместился в область таза и в Пашимоттанасане, которая по форме получалась вполне прилично, начал болеть правый сустав бедра. У парня этого был знакомый экстрасенс, который заявил что «видит» в ноге энергетическую «пробку» и благополучно ее «убрал». Нога стала как новая, правда, неприятные ощущения исчезли вместе с гибкостью. Когда через полгода форма Пашимоттанасаны восстановилась, вернулась и проблема, с которой пришлось разбираться потом достаточно долго.

«Состояние, в котором Эго и не-Эго больше не противоречат друг другу, является осью Дао. Просветление – это когда ты используешь свое внутреннее зрение, свой внутренний слух, чтобы проникнуть в сердце вещей, и тебе не нужно никакое знание, даваемое разумом» (Чжуан-Цзы).

«Невозможно, чтобы кто-то видел что-то из вечного, если он не станет подобным этому» (Евангелие от Филиппа).

«Абсолютное знание при синхронистичности, которое нельзя получить с помощью органов чувств, говорит о трансцендентальной форме существования смысла» («Синхронистичность»).

«Психика существует в материальном теле и сливается с информационным полем через бессознательное» (там же).

Об этом говорит и В. В. Налимов, выдвинувший концепцию семантического вакуума, потенциально содержащего бесконечное количество смыслов, которые «всего лишь» нужно извлечь.

Юнг отметил что, устанавливая контакт с полем, человек становится в некотором роде бессмертным, этот тезис многозначен, я понимаю его так, что поле, быть может, каким-то образом дублирует структуры, представляющие для него интерес.

Иногда человек практикует йогу систематически и грамотно, но его «остальная жизнь» придает сиддхам отрицательный знак.

История первая. Когда в 1991 г. был основан московский центр «Классическая йога», он состоял из четверых: автора этих строк, Бориса Мартынова (выпустившего впоследствии ряд книг, в том числе переводы «Йогаупанишад»), Константина Данильченко и Романа Амелина, болезненно тучного парня, за внешней флегмой которого скрывались блестящие способности и незаурядный ум. В совершенстве владея английским, Роман имел абсолютный слух, с блеском окончил музыкальную школу и неоднократно пытался поступить в консерваторию. Но когда понял, что туда попадают только по протекции, сорвался и надолго загулял, пока не напомнило о себе слабое здоровье. Ко времени нашего знакомства он успел основательно, правда, в теоретическом аспекте, вникнуть в йогу, поскольку пользовался тематической подборкой англоязычной литературы культурного Центра при индийском посольстве в Москве. Там же мы занимались у первого в России профессионального преподавателя йоги Лакшмана Кумара.

При знакомстве меня поразила теоретическая подкованность Романа, кроме того, он потрясающе пел мантры и постоянно занимался какимито медитативными штуками, не уделяя при этом телу никакого внимания. Я постоянно пытался втолковать ему необходимость систематических занятий асанами, но Роман был крепким орешком, и борьба наша длилась с переменным успехом года два. Он то начинал заниматься более или менее регулярно, то надолго забрасывал практику, предпочитая лишний раз посидеть за чашечкой кофе в «Джантаранге» либо угостить нас роскошным пловом собственного производства. Потом у него возникла идея-фикс: попасть в Бихарский ашрам, чтобы получить программу восстановления здоровья прямо на месте. Сказано – сделано, вскоре Роман отбыл в Индию. Знанием английского языка, философии йоги и мантр он произвел такое впечатление на индусов, что получил возможность личного контакта с нынешним главой ашрама Свами Ниранджананандой. Через месяц ежедневных бесед он дал Роману мантраи асана-дикшу (дикша – персональное посвящение). После первого же применения мантры Роман двое суток валялся в лежку и потел черным потом. С асанами было еще круче, не менее часа в день он должен был выполнять Сукшма-вьяяму (суставную разминку), а затем подряд около сорока поз. Кроме того, Ниранджананда запретил ему употребление чая, кофе и острых приправ.

– Ты был прав, – сказал он. – Еесли б не сачковал я эти два года! Ведь ерунда получается: визуализация и всё прочее идет великолепно, а самочувствие всё хуже.

В то время мы с сыном как раз собирались в Крым, и я посоветовал Роману приступать к занятиям, не дожидаясь моего возвращения.

– Не пойдет, – апатично сказал он, – без тебя не хочу, подготовлюсь морально, а вернешься, тогда и начнем...

И мы уехали. Однажды утром я с удивлением узрел на пляже в бухте Ласпи старого друга, с которым мы не виделись несколько лет. Он поздоровался и спросил: «Слушай, есть у тебя в Москве знакомый по имени Роман? Имей в виду, с ним большие неприятности...» Роман так не успел начать работу с телом, в которой так нуждался и с таким роковым упорством пренебрегал, он погиб в абсолютно нелепой автомобильной катастрофе. Если дух развивается без сопутствующей трансформации физической оболочки, судьба с какого-то момента начинает работать на разрыв.

История вторая началась в 1989 г. Накануне первой Всесоюзной конференции по йоге меня пригласила к себе домой Елена Олеговна Федотова. В 1988 г. вместе с представителем НИИ нормальной физиологии им. П. К. Анохина ее направило в Индию научно-техническое управление Минздрава СССР (возглавлял его тогда профессор В. И. Ильин). Там они посетили целый ряд ашрамов. Поездка была предпринята в рамках подготовки к конференции, знаменующей выход йоги из опалы. В беседе Федотова сказала, что благодаря ее личным усилиям на московскую конференцию прибудет известный гуру Б. К. С. Айенгар и хорошо, если бы кто-нибудь из наших самодеятельных йогов поразил его своими успехами настолько, что он открыл бы здесь свой филиал.

– Ему, наверное, видней, – ответил я тогда, – это уж как Бог даст.

Случилось так, что Айенгар извлек меня из толпы энтузиастов во время занятий и даже лично (дожимая поясницу к полу) походил по мне ногами в Супта Вирасане, с чем тут же, просияв, поздравили меня Махида и Фаек Бириа со словами:

– Для ученика это великая честь!

Через какое-то время после отъезда Б. К. С. прислал Федотовой и мне приглашения на месячный курс в Пуну. Я не стал дергаться, поскольку мое понимание йоги, радикально отличное от айенгаровского, сформировалось давным-давно. Федотова же в Индии этот ознакомительный курс прошла, получила соответствующую бумагу и, не мудрствуя лукаво, на ее основе зарегистрировала свой собственный центр Айенгар-йоги в Москве. После чего, забросив науку, ринулась в бурные процессы, знаменующие выход йоги из подполья. Ее можно понять: кандидатов наук девать некуда, а возможность стать владельцем эксклюзивного бизнеса выпадает далеко не каждому.

То было легендарное время: проявились многочисленные апологеты Зубкова, а новоиспеченный центр Федотовой мгновенно спелся с мутными ребятами из спортивных госструктур. Один из них, Ю. Белоус, тогдашний глава НПЦ при НИИ Госкоморта, сразу после того как Айенгар проявил интерес ко мне, предложил возглавить его секцию йоги вместо Л. Тетерникова, но я отказался. К тому моменту Тетерников уже покинул фирму Белоуса, после конференции у него как у вице-президента Ассоциации йоги СССР на руках оказались все козыри. Он украл учредительные документы, печать организации и ушел в автономное плавание. Найти его по телефонам либо наяву не мог никто.

Я работал спокойно в своем НИИ, занимаясь в свободное время терапией и наблюдая за событиями в йоговском мире, а удивляться было чему. В непрерывной чехарде семинаров по «йоге», закрученных Тетерниковым по всему распадающемуся Союзу (он вовсю пользовался своим официальным статусом в Ассоциации, работу которой сам же и парализовал), Федотова приняла самое активное участие, хотя не могла не понимать, что связалась с отпетым мошенником. Периферийный народ ломился на эти семинары, не имея ни малейшего представления о том, что такое йога, конкурентов не было, кандидаты химических (Тетерников) и психологических (Федотова) наук снимали крутые пенки по городам и весям, тем более что при наступившем беззаконии опасаться было нечего. Кроме того, Федотова, как я понимаю, уже тогда начала формировать региональную сеть Айенгар-йоги в России.