Он осторожно вышел из зала про-Эвергета в туннели. Здесь царила тишина. От погибших и их оружия не осталось никакого следа — пластическое поле растворило их, металл и плоть, без различий.

Нэйс пошел к матричным галереям, и вновь замер, — его отвлек тихий шорох. Шаги. Потом смех. Обернувшись, он успел увидеть мелькнувшую за углом фигуру — и не сразу понял, что это обнаженная девушка, такая же, как изображенные на стенах. Она двигалась с пугающей грацией. Он не ожидал, что трансформа произойдет так быстро. Сколько их тут? Отсидется в зале про-Эвергета не удастся: строители станции знали ее куда лучше его. Убить их? Если они умеют управлять пластическим полем, то что им стоит создать оружие?

Нэйс вовсе не хотел попасть в призрачный мир Древних. Охваченный паникой, он побежал, влетев в кабельную галерею, но тут же наткнулся на силовое поле, отбросившее его назад. Он не ожидал, что восстановление пойдет так быстро. Но, раз так…

Нэйс бросился к лифту. Он сиял новизной, словно только что был поставлен и работал, разумеется. Наверху Нэйс вспомнил о летающих платформах — но он не умел ими управлять, к тому же, все они были разбиты и расстреляны повстанцами. Устранив все повреждения внизу, пластическое поле, несомненно, восстановит и их, но Нэйс знал, что Древние появятся здесь гораздо раньше.

Он метался от одной платформы к другой, стараясь найти целую, — пока не наткнулся на трех Древних. Они попытались схватить его. Быстрота и точность их движений напугали Нэйса. Он справился с ними лишь с помощью мазера, пристрелив всех троих. Теперь оставаться в станции было безумием.

К счастью, ведущая наверх лестница уцелела, и мост тоже. Нэйс побежал по нему. Там, снаружи, его ждала почти неизбежная смерть, но все опасности там были знакомыми. Происходящего же в станции он не понимал и смертельно боялся.

Вдоль силового поля станции громоздились горы обломков, похожих на штормовые наносы. Нэйс не видел, что за ними скрывается, но возле портала никого не было. Он открыл его, швырнул ключ в канал и бросился вперед, надеясь захватить какую-нибудь машину. Несколько стоявших в стороне повстанцев удивленно уставились на него. Он выхватил мазер и нажал спуск. Солдаты попытались вскинуть оружие — и тут же упали замертво. Однако со всех сторон уже бежали другие — десятки, сотни. Инстинктивно Нэйс бросился назад — но в этот миг ключ плюхнулся в воду и поле сомкнулось прямо перед ним.

Он повернулся к врагам и вскинул мазер. На сей раз он уложил пятерых, но один из повстанцев спрыгнул с завала и ударил его в спину — так сильно, что Нэйс растянулся на земле, выронив оружие. Едва он поднялся, удар прикладом в живот согнул его пополам. В тот же миг его схватили и скрутили руки.

Глядя на лица солдат и на десяток трупов Нэйс решил, что его тут же убьют. Но его даже не стали бить — только связали руки и повели куда-то. Никто не обращал внимания на кучку солдат, конвоирующих пленника, — узнать правителя в грязном, оборванном парне с бешено блестевшими глазами было сложно. Сам Нэйс, украдкой оглядываясь, видел массу машин, расчищавших развалины. Все вокруг казались такими веселыми, что он не мог поверить — ведь только что погибли тысячи людей. Но огромный город просто не заметил битвы.

Наконец, его втолкнули в кабинет руководителя повстанцев. Нэйс оторопело разглядывал его. Это был высокий, атлетически сложенный файа лет сорока пяти, в строгой черной одежде, со стриженными ежиком густыми волосами и массивным одутловатым лицом — прежний правитель Акталы и его отец Ратрин Дэйн, отправленный им после Революции в ссылку.

— Ты снова будешь правителем? — наконец выдавил Нэйс. — А кем буду я? Ты ведь не убьешь своего сына?

— Я тебя не знаю… Нэйс, — ответил Дэйн.

Нэйс опустил голову.

— Ты, как всегда, глуп, — продолжил Дэйн. — Зачем ты вышел наружу? Не мог подождать пару дней, пока не улягутся страсти? Про-Эвергет превратил две трети моей страны в пустыню смерти — сейчас там все гниет. Здесь, на Великих Равнинах, это не заметно, но вот дальше… Тысячи вымерших городов — это чересчур даже для победы. И все это сделал ты!

— Ты не думал об этом, когда я сидел на твоих коленях, верно?

— Увы, нет. Но ты очень поможешь нам и себе тоже, если откроешь нам доступ в энергостанцию. Иначе…

Нэйс промолчал.

— Итак, как попасть в станцию?

Нэйс широко улыбнулся.

— Я думаю, скоро Древние выйдут наружу. Спроси у них.

— Боюсь, тебе трудно будет убедить в этом палачей. Они, знаешь, не верят в сказки.

Нэйс вздрогнул. Оставшись на станции, он потерял бы весь реальный мир, но стал бы бессмертным, а теперь… Теперь он жалел о том, что жив.

— Видишь ли, — безжалостно продолжил Дэйн, — без про-Эвергета мы беззащитны перед Опустошителями. Благодаря тебе Акталу окружил тысячемильный отравленный пояс — в ближайшие несколько лет нам не грозят никакие вторжения, но вот потом…

— Ты говоришь так, словно уже правишь, — Нэйс показал зубы в недоброй усмешке, — хотя победил лишь меня, а не Организацию!

— О, Организации больше нет. Она капитулировала, самораспустилась — только что. Все хотят жить, и нам необходимо единство перед лицом врага — ты сам это говорил. Так что сейчас все твои друзья спешат сдаться — они даже думают, что это их спасет. Те, кто отказался — окружены и перебиты. Вскоре я отправлюсь во дворец. Там меня ожидает много работы, но весьма приятной.

— Еще бы! Мы же все сделали за вас! Перебили ару, создали оружие, армию, а вы!.. ударили нам в спину.

— А кто разрушал нашу страну? Разве не ты?

— А кто позволял ару отнимать наши земли? Не ты?

— Нэйс, таковы были условия Сделки. Ару — такие же враги Опустошителей, как и мы. Вместе мы смогли бы отбиться. Единая страна и единый народ. Где все это сейчас? Наш мир лежит в развалинах. Кстати, ты предал и свою расу. Теперь народ решил, что мы, файа — тоже чужаки, и нас нужно перебить, как и ару. Во многих городах уже идет резня. Так что выбора у нас не было — или ты, или мы. Если у нас будет про-Эвергет, мы сможем это прекратить. Если нет…

Нэйс сумрачно взглянул на него.

— Я отдал бы тебе ключ — но я его уничтожил. Да он все равно не помог бы тебе. Ты думаешь, что победил, да? Сможешь ли ты справиться с Древними, построившими наш город? И ару никогда не будут нашими союзниками.

— Древние — чушь. А ару мы изведем начисто — но тихо, незаметно — их осталось уже совсем мало. И наша страна станет такой же, как раньше… со временем.

Нэйс сник.

— Как вы нас разбили? — спросил он.

— Очень просто. Ты так и не усвоил главную мудрость правителя — нельзя идти против интересов слишком многих. Что ты сделал, чтобы сохранить влияние хотя бы на региональные власти, не говоря уже о землевладельцах? Ничего. Зато сделал много такого, что пошло во вред их интересам. Знаешь, мнение народа не стоит и гроша. Важны лишь те, кто выражают это мнение. Я полагаю, технические детали заговора теперь не важны.

— Тогда я задам свой последний вопрос. Что со мной будет?

— Нельзя убить полмиллиарда человек — и остаться в живых. И ару тоже ведь люди, знаешь?

— Но они же не правят! И я не хочу!

Дэйн задумался.

— Несколько боевых платформ отказались сдаться. Они ушли к Суре, где войска Организации еще держатся. Прежде, чем они пересекут границу, к ним присоединяться еще очень многие…

— Так дай мне возможность покинуть Акталу! Отпустите меня, и я никогда не вернусь сюда, клянусь! И никто из моих единомышленников. Отпусти меня, Дэйн — хотя бы во имя того, что связывало нас раньше!

— Извини, нет. Я-то, конечно, тебя прощаю, но, кроме кровного родства, есть еще и политика. В ней приходится лавировать и платить за успех. В качестве такой платы ару я отдам им тебя — пусть они сами решат твою судьбу.

Нэйс вскрикнул, как раненый зверь.

— Нет! Они же разорвут меня в клочья!

— Да что ты! Это было бы слишком легко. Мертвым не больно. Я полагаю, они сделают все, чтобы ты жил вечно.