– Не помню, – качнул головой Юра. – Честное слово, не обратил внимания. Я думал о вас, Михаил Сергеевич… ужасно беспокоился. Солнце застало меня на широком шоссе. Но я должен был строго держаться направления на юг. Планетоплан прыгнул к северу. Мгновенный прыжок его на обычном моторе вряд ли превышал десяток километров. На это только я и надеялся… А если б включились фотоны, они унесли бы меня неизвестно куда. Итак, я свернул с шоссе на юг. Туда вела очень живописная тропинка. Она привела меня в рощицу. Только деревья были очень какие-то непонятные, будто их перевернули наоборот, корнями вверх… Чирикали какие-то птицы, но мне было не до них. Между прочим, может быть, я и ошибаюсь, но я не заметил ни малейшего присутствия насекомых… Ни муравьев, ни бабочек, ни жуков… Пройдя рощу, я очутился на дорожке, вот вроде этой. И здесь начались мои злоключения… Мне почудилось, что кто-то дышит позади меня. Оглядываюсь – никого. Я ускорил шаги. Слышу, он тоже спешит за мной…

– Кто он? – сухо спросил академик.

– Не знаю. Вероятно, одна из обезьян, которые населяют Десятую.

– Любопытно, – отозвался академик. – Но обезьяны пустяки. Меня интересует другое… – Он увидел вопросительный взгляд Юры и добавил: – Интересует вода. Есть тут вода?

Юра наморщил лоб:

– Позвольте… совсем забыл… – Он запустил руки в карманы и вытащил несколько желтовато-красных плодов, – Прошу. Отлично утоляют жажду. Я интересуюсь фруктами. У меня иа Алтае свой сад… Ой! – вскрикнул он, увидев, что академик поднес плод ко рту. – Не кусайте, а только надкусите чуть… и высасывайте сок… Вероятно, гибрид граната с апельсином. Ну как, вкусно?

– Уу… – проворчал академик наслаждаясь. – Похоже на сладкий чай с лимоном. Однако продолжайте. Что вы сделали с обезьяной?

– Не знаю. Я просто поднял увесистый блестящий камень, вернее слиток…

– Слиток? – Академик приподнял брови. – Может быть, золотой?

– Нет, по-видимому сплав бериллия с медью. Такие сплавы не отличить от золота, но они несколько легче… Я метнул слиток в обезьяну, вернее в то место, где слышались ее шаги. Я уверен, что за мной двигалось живое существо. Я слышал его, но не видел. Это было самое странное. Невидимая обезьяна…

– Она могла броситься на вас… Вы не боялись. Юра?

– Страх пришел ко мне позже – когда я попал в лабиринт дорожек. Он окружен заборами, изгородями… Я бродил по ним и снова приходил на го же самое место. Мне это надоело, и я придумал перебраться через одну из загородок и итти напрямик. Но… тут и началось самое страшное…

– Вы увидели живую обезьяну? – осведомился академик, принимаясь за второй экземпляр апельсинового гибрида.

– Сотню, тысячу… Громадную банду, – содрогнувшись, ответил Юра. – Там у них табор, что ли… Логово… К счастью, они не обратили на меня никакого внимания. А то бы растерзали. Но они были слишком поглощены своим занятием…

– Каким именно? – прищурился академик.

Юра пожал плечами.

– Странно сказать… Они ели. Вернее, простите за выражение, лопали с таким идиотским усердием, будто весь смысл их существования заключается в наполнении желудков. Они поднимали в мохнатых лапах огромные плоды, кричали, рычали, дрались из-за кокосовых орехов. Но это не зоопарк… Им прислуживали, по-видимому, рабы.

Я не мог разобрать, кто эти рабы. Они приближались к обезьянам, согнутые, дрожащие, с опущенными головами, они не смели глядеть на пиршество. Это так отвратительно, что… – Юра махнул рукой и вздохнул. – Я ушел от этого безобразия, но за другой изгородью увидал еще более омерзительное и страшное. Обезьяны занимались разрушением. Сначала мне показалось, что я присутствую при играх дикарей. Обезьяны бегали по цветущим садам, ломали деревья, топтали насаждения…

От волнения Юра не мог продолжать. Академик молча ждал.

– И вдруг несколько этих гнусных безумцев, размахивая факелами, подожгли все, и запылали чудовищные костры. – Юра понюхал воздух – Кажется, пахнет гарью. Нет? Одна безумная обезьяна бросилась с факелом прямо на меня…

– И вы побежали? – спросил академик, комкая кожуру гибридов и поглядывая, нет ли поблизости урны.

– А что мне оставалось делать? Я закричал и кинулся опрометью куда глаза глядят.

Академик не нашел урны и бросил кожуру в кусты.

– Припомните: что вы сделали, когда попали на дорожку, ведущую сюда, к треугольнику? – спросил академик очень серьезно.

– Ничего.

– Вспоминайте. Это очень важно. До чего вы дотронулись? Рукой, ногой, головой – безразлично.

Юра потер потный лоб.

– Да, вы правы, дотронулся. Вернее, наподдал ногой по какому-то выступу на краю дорожки… Я так обрадовался: в эту минуту я увидал вас вдали. Вы сидели на скамье, вот на этой…

– Достаточно, – довольным голосом произнес академик. – Ясно многое, но далеко не все. Пойдемте, сядем. Я тоже кое-что вам расскажу.

XV

Юра наблюдал за академиком. Тот сидел, закрыв глаза. Юра знал, что это бывало с его учителем, когда он обдумывал какую-нибудь сложнейшую задачу.

– Юриссимус, – произнес наконец академик, не открывая глаз, – приведите ваш туалет в полный порядок. Перевяжите галстук. Пригладьте волосы. Обмахните пыль с ваших лаковых ботинок… Я не хочу, чтобы мой ученик… Впрочем, об этом после. Готово?

– Сию минуту, – заторопился Юра, завязывая галстук самым модным узлом. – В порядке.

Академик повернулся к Юре и раскрыл глаза. Он улыбнулся и кивнул на дощечку с волнистыми линиями:

– Здесь на языке обитателей Десятой начертано: «Подойди к изгороди, обопрись на нее и смотри».

Юра изумленно вытаращил глаза на академика.

– Вы знаете их язык?

– Да, – усмехнулся академик. – Теперь пришел ваш черед удивляться. Я тоже удивлялся, когда вы ошарашили меня своим открытием. Извольте подойти вон туда и смотреть.

Юра приблизился к изгороди.

– Не удивляйтесь, – громко сказал ему вслед академик, – и не бойтесь. Вы вздрогнули? – крикнул он. – Что вы видите? Ну?..

Юра обернулся. Лицо его было искажено негодованием.

– Обезьяна бьет человека… женщину…

Академик приподнялся со скамьи и приказал:

– Прыгайте через изгородь. Вырвите из лап обезьяны палку и бейте обезьяну досмерти.

Юра решительно перепрыгнул. И тотчас академик услыхал его изумленный возглас:

– Михаил Сергеевич! Они исчезли… Здесь никого нет!..

Академик медленно, с торжествующим видом приблизился и протянул Юре руку через изгородь.

– Вы вели себя храбро… Не задумались отплатить выродку за оскорбление женщины. Прошу вас обратно.

– Что это значит? – спросил Юра взволнованно и недоумевающе, перебираясь к академику.

Улыбка пробежала по лицу ученого.

– Это значит, что перед нами прекрасное объемное безэкранное кино. Почему оно именно здесь? Что изображают эти фильмы? Это мы с вами узнаем. Пока установлено основное. Перед нами кино. Особенное, любопытное… Приводится в действие автоматически. Вот так…

Академик налег грудью на перекладину изгороди. Тотчас перед ним и Юрой развернулся безэкранный странный и страшный фильм. Обезьяны гнали живых людей на двигавшийся вверх конвейер стакера. Юра стиснул зубы.

– Ах, из пулемета бы по обезьянам!..

Академик отступил от перекладины и долго водил по ней пальцем.

– Вот! – наконец воскликнул он торжествующе. – Вот этот выступ и есть рычаг, который приводит в действие механизм проекции… Но нам некогда разбираться в деталях. Я не удивлюсь, если вокруг нас тут почти все автоматизировано. Мы кое-что знаем, – лукаво подмигнул он Юре. – Но на всякий случай мы должны соблюдать осторожность.

– Да, конечно, Михаил Сергеевич, – согласился Юра. – Полагаю, что здесь могут быть запрещенные или опасные зоны.

– Да, – кивнул утвердительно академик. – По-видимому, обитатели Десятой широко пользуются телемеханикой[6]. Я начинаю думать, что они отлично… Ну, в дальнейшем мы проверим… А пока, – он сделал рукою любезно приглашающий жест, – поищем пристанища.