Изменить стиль страницы

Может быть, слезы придут, с осознанием всего этого, научат меня чему-нибудь. Последние три месяца я то и делала, что плакала, может быть, во мне не осталось слез. Я опустошена.

Как только я встала на колени, захватив униформу, моя рука задела что-то жесткое из задней части шкафа. Это была темна зеленая шкатулка, которую я уже несколько раз видела. Это медаль.

Я достала ее из стеклянной подставки. На ней выгравировано: « Орден Пурпурной Звезды (прим.пер.:  военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника, учреждённая в 1782 году) присуждается Джошу А. Уокеру в следствии ранения в бою в городе Кандагар, Афганистан.».

Там, где был убит мой отец. Не в том месте. Не в то время.

Также как и я сейчас.

Я собралась, оставила форму покоиться на его кровати, а медаль – поверх нее. Ранен был он, но почему-то боль от раны появилась у меня.

Фотография, сделанная во время областных соревнований, обманчиво смотрела на меня, я сняла ее со стены и положила рядом с наградой. Я не права. Мы обречены; также как и были в наши пятнадцать лет.

Глава 22

Мой телефон звякнул, упомянув о еще одном новом сообщении. Через каждые двадцать девять секунд приходили смски, четыре раза он звонил, а потом переходил на голосовую почту. Прошло еще десять минут и все опять повторилось.

— Ты ответишь? — Спросила Сэм, кладя мою тарелку со спагетти на стол. 

Я смогла разогреть их на кухонной плите, но не съесть. — Неа.

Она громко вздохнула. — Эмбер...

— Нет. Просто... я не смогу это сделать. Я снова бросила вилку в спагетти.

Подруга сидела на стуле напротив меня и задумчиво смотрела. — Ты не ела со вчерашнего дня. Ты не плачешь. Ты не разговариваешь. Что я должна поделать? 

Все обмякло, вытащив мою душу наружу. Мне не больно потому, что я ничего не чувствую. Даже если мою руку отрубит, и она будет валяться вся окровавленная, я не замечу. Даже свет ушел вместе со способностью... чувствовать. Я просто играла с едой и смотрела на циферблат.

Пройдет шесть минут. Пройдет пять минут. Четыре.

В любую минуту он снова позвонит, а я все еще не знаю, что сказать. Кого я обманываю? Говорить то нечего. 

Послышался стук в дверь, я съёжилась. — Дисэмбер! — Голос его был грубым и засушливым. Сэм подняла одну бровь и посмотрела на меня, но я не могу это сделать. Не подниму глаз от посудины, я покачала головой. Рада, что спагетти с соусом подходят к ней. Она в очередной раз вздохнула и побежала стремглав к двери. 

Я услышала щелчок. — Джош, она не хочет тебя видеть. — Это прозвучало настолько грустно, что я подумала, что он сломал и ей сердце. 

— Пожалуйста, Сэм. Я должен поговорить с ней.

Я зажмурилась от боли, которую я слышала в его голове. 

— Не могу. — Последовал ответ и я выдохнула, даже и не поняв, что я задерживала дыхание. 

— Дисэмбер! — Послышался его слегка приглушенный крик за дверью. — Мне нужно поговорить с тобой! Я буду стоять у этой проклятой двери и кричать, пока ты не выйдешь!

Сэм села на свое место и засунула вилку спагетти в рот. Пока она жевала, парень все кричал за дверью. 

В животе поражалась боль, но я быстро ее поглотила. 

— Дисэмбер!

— Ради всего святого, — сказала Сэм, сжав мою руку. — Пока его не арестовали. 

Я не могу позволить ему попасть в передрягу из-за меня, но и пустить я не могу тоже. Соскользнув со стула, я пошла к двери, одетая во вчерашние вещи. 

— Я ее не открою, — сказала я.

— Боже, Дисэмбер. Пожалуйста, мы должны поговорить. 

Я покачала головой, словно он мог видеть меня. — Нам не о чем говорить. 

— Нам есть о чем поговорить!

Он разозлен. Отлично. Хорошо, что у одного из нас все еще остались эмоции. 

— Один вопрос.

— Что ты хочешь. — Что-то стукнулись об дверь, скорее всего, это была его голова. 

— Ты служишь? — Я подняла руку и приложила ее к двери, по другую сторону которой была его голова. 

Большая пауза, от которой мне стало намного хуже, чем когда я нашла его форму. — Да. Национальная гвардия. — Послышится тихий ответ. 

Я поняла, как сильно я хотела, чтобы он отрицал это. — Вот почему нам не о чем говорить, Джош. Ты ничего не можешь сказать. Ты уже сказал.

— Дисэмбер, пожалуйста.

— Уходи, у нас нет шансов на будущее. — Моему голосу удалось не дрогнуть. 

Я подождала несколько биений сердца, прежде чем услышала его шепот. — Я любо тебя.

— Спокойной ночи, Джош.

Дверь в его квартиру открылась и закрылась. Сев на пол, я прижала колени к груди. Нет ни слез, ни гнева, есть просто подавляющая усталость. Я хочу одного — Джоша Уокера. 

Но я бы не сделала этого. Я никогда не стану как мама. Я никогда не буду любить человека, чья любовь меня уничтожит.

Утро понедельника еще труднее. А разве оно должно быть проще? Это не больнее, чем расставание с Райли, ну, может я это не сильно заметила из-за смерти отца. Это не так. Я не любила Райли так, как Джоша. 

— Доброе утро, мисс Говард. — Кивнул профессор по резьбе и прошел в комнату первее меня. 

Вовремя.

Я зашла за ним, не смотря на свое прежнее место, и нашла пустой стул на последней парте. Бинго. Выбросив сумку на пол, я села на стул.

Одна Миссисипи. 

Две Миссисипи.

Три Мисси...

— Эмбер.

Все мое тело физически отреагировало на его голос. Се пробил озноб, а в горле застоя ком. Я покачала головой и потянулась за ноутбуком. Джош опередил меня, достал его и положил мне на стол. Не успела я и запротестовать, как он сложил мои ручки точно так, как я люблю. 

— Ты должна поговорить со мной. Позволь мне объяснить. 

Профессор повернулся в нашу сторону. Мне не хватало ни сплетен, ни того, чтобы преподаватель выгнал нас обоих из класса. Я не могу говорить. 

— Эмбер, пожалуйста.

— Мистер Уокер? — Сказал профессор, спасая меня. — Займите свое место.

Джош вздохнул. — Мы не закончили, Эмбер.

Закончили.

На полях тетради я как всегда делала привычные заметки. Если не смотреть на зудящую дыру в соей душе, то все было как обычно. У меня есть еще десять минут до звонка. Затем я смогу выбежать через двери и побежать на парковку, прежде чем Джош сможет догнать меня. Ага. Если я сразу схвачу сумку, я успею уйти пока все собираются. Профессор по резьбе закончил свою лекцию и начал диктовали домашнее задание на среду. Я выключила ноутбук и положила его на колени. Как только учитель вышел, я побежала за ним. 

— Эмбер! Подожди! — Но я не останавливалась. Мне пришлось лишь ускорить свой шаг. 

Коридор был уже заполнен студентами, так что я быстро смешалась с толпой. Хочу попасть уже в машину. Я бы не видела его лицо. Мартовские лучи солнца щекотали мое лицо. Я глубоко вдохнула. Я смогла.

— Эмбер! Что ты делаешь? Игнорируешь меня? — Крикнул Джош.

Кровь прихлынула к моим щекам и, я уверена, больше половины студентов увидели меня краснеющую. Снег растаял, из-за чего трава казалась коричнево-голой. Это самое уродливый момент в этом времени года. 

— Эмбер, — умоляюще позвал он.

— Не надо. — Это все, что я хотела сказать. 

Он обошел меня, я отказывалась смотреть в глаза парня. — Пожалуйста. Я не хотел врать тебе. Я просто не знал, что сказать.

Каждое его слово разрушало меня изнутри. Я начала таять, от блаженного чувства. 

— Поговорим насчет этого. Я не собираюсь отказываться от работы.

Мои мозги закипели.

— Работа? — Сказала я, отступив назад.

— Это не работа! Ты скрывал это от меня! Ты же знаешь, как я к этому  отношусь. 

— Когда? Когда я увидел, как ты сжигаешь форму? Я знал, что ты это никогда не примешь, но я не мог отпустить тебя. 

— Ты эгоистичный придурок! 

Парень побледнел. — Мне нужно было быть рядом с тобой. Мне пришлось.