Брэд совершенно не ожидал влюбиться так рано в этом сезоне.

Глава пятая

— Блядь, сука, дерьмо, дерьмо. Дерьмо! Сукаблядьшлюха!

Брэд был несчастен. Он снял трубку и дважды как следует треснул ею по телефону с криком «Пиздец! ». Прошло всего лишь десять дней с момента их прощального поцелуя в аэропорту, когда Патриция со слезами на глазах пообещала, что прилетит к нему снова в течение двух месяцев. Затем от нее пришло письмо, написанное сразу по прилету домой. Это было здорово.

Затем были ежедневные звонки. Но последние несколько дней Брэда не покидало чувство, что что-то не так, и действительно. Брэд вспоминал отдельные части только что законченного разговора с ней: «То время, которое мы провели вместе, было замечательным, Брэд… Ты делал со мной такое, чего не делал никто… Я не знаю, как я себя чувствую, — ты так далеко… Все сейчас кажется другим… Просто он здесь, а ты там… Я знаю, что говорила, что не могу его терпеть, но он изменился… Он по-настоящему любит меня… Мы можем остаться друзьями… »

— Мы можем остаться хуями! — зло сказал Брэд, еще разок треснув по телефону трубкой.

Он шел обратно к гостинице, опустив голову и засунув руки в карманы адидасовских треников. Коричнево-белая гостиничная шавка лая выбежала ему навстречу.

— Иди в жопу!

Собака проигнорировала его грубость и, повизгивая, крутилась вокруг него. В конце концов Брэд присел и стал гладить ее за ухом.

— Да, не понимаю. Бабы, а?

Пес уселся на землю, склонил голову и завилял хвостом.

— Ты даже не понимаешь, как тебе повезло… Тебе просто. Нашел кого-нибудь, кто нравится, обнюхал и прыгнул ей на спину, и тебе не надо париться, есть ли у нее бойфренд или нет, а?

Пес тявкнул.

— Вот, собственно, и всё. Потрюхал себе дальше, пока не увидишь кого-нибудь еще и не сделаешь с ней то же самое. И кто там еще говорит про «собачью жизнь»?

Псу надоело слушать Брэда, и он пошел обнюхивать ближайшее дерево.

— Какая херня все это! То ты самое лучшее, что может быть на свете, а ее дружок кусок говна, а в следующую минуту она считает тебя устаревшей моделью и несет ему в зубах его трубку, шлепанцы и газету. Блядь!

Брэд щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание собаки.

— Нет. Она не блядь. Господи, я здесь был-то всего лишь пару недель, и явно же, что это не реальный мир. Как там было в книге? «Публичное одиночество»? Вот место для тебя. Я видел их везде. Мудаки, окружающие себя другими людьми, в то время как сами они всего лишь жалкие нытики. Думаешь, я тоже стану вот таким вот жалким мудаком?

Собака подняла ногу на дерево.

— Да уж, с тобой явно нет смысла разговаривать. Да ты Камю-то вообще читал? Сомневаюсь…

Брэд вернулся в «Бон» за полчаса до брифинга перед встречей в аэропорту. На ресепшене сидел Грег.

— Как дела, приятель?

— Это вежливость или тебе в самом деле интересно? — спросил Брэд.

— Вот блин! Да что с тобой такое? Нет, не надо рассказывать. Я сам угадаю. — Грег откинулся в кресле и изучающе посмотрел на Брэда. — Проблемы с женщинами. Только это.

— Заметил, Эйнштейн хренов.

— Не говори мне ничего. Та рыжая, про которую ты за последние полторы недели всем плешь проел, кинула тебя и вернулась к своему чуваку.

— Хм… Продолжай. Как ты это вычислил?

— Да я и не вычислял. Это постоянно происходит.

— В смысле?

— Давай-ка сначала выпить закажем. — Грег помахал Фрэнку. — Два пива и два карахильо, пор фавор.

Фрэнк кивнул.

— Это всё явно, если ты над этим подумаешь. Из-за того, что мы здесь работаем, у нас вырабатывается иммунитет к месту, но для большинства бриттов это все равно что луна — миллионы километров от реального мира. Конечно, когда они здесь, они думают: «Любовь всегда найдет выход», но потом они возвращаются домой, в свою рутину, и, когда вспоминают о том, что они здесь вытворяли, это их пугает до усрачки. Все что они хотят — это вернуться назад к нормальной жизни, в комфортную зону. И если эта комфортная зона включает в себя старого бойфренда, то ничего с этим не поделаешь.

— Да, но должны же быть исключения, — не сдавался Брэд.

— Исключения случаются… — Фрэнк поставил перед ними напитки. — Будь здоров! Исключения случаются только в тех случаях, когда ты знакомишься с девушкой в конце сезона, которая живет дома неподалеку от тебя и еще не устаканилась в жизни. Либо это, либо ты начинаешь отношения с кем-нибудь, кто работает здесь. Наверное, есть и исключения, но я о них не знаю.

— Это печально, — пробормотал Брэд, отхлебнув пива.

— Ни хера это не печально, — бросил Грег. — Иди скажи это Майки. Почему, ты думаешь, он уже заработал почти столько же очков, сколько и я? — Грег махнул залпом свою порцию карахильо. — Как раз это я и имел в виду — девушки выбираются на недельку-другую, чтобы побыть кем-то еще вдали от опеки родителей или осуждения друзей. Есть много женщин, мечтающих переспать с черным парнем. Мало кто из них осмелился бы сделать это дома, но они прилетают сюда и получают идеальный шанс, особенно учитывая, что Майки — гид и он должен соблюдать приличия в куда большей степени, чем они. Вспомни ту бабу — полицейскую из Торкуэя. Гарантирую, что она была расисткой, но это же ее не остановило, не так ли? Мы ему должны дать бонус за это.

Брэд улыбнулся. Грег продолжил:

— Что же касается очков, то по причине твоей измены общему делу с этой, как ее, Патрицией по очкам ты пролетаешь.

— Не беспокойся, я догоню.

— Уверен, что так оно и будет. Еще выпьем?

— А чё бы и нет! — ответил Брэд.

С минуту они помолчали. Брэд сковыривал корку с так и не зажившей раны, хотя прошло уже две недели с момента футбольного матча. Не поднимая глаз, он сказал:

— Вынужден признать, Грег, ты меня удивил. Никогда бы не подумал, что ты умеешь так глубоко смотреть на вещи.

— На вещи определенного плана. Я так это вижу: эти два года были самыми классными в моей жизни, и я собираюсь взять от этого времени все самое лучшее, что и тебе советую. Будь здоров! — закончил он, поднимая стакан.

— Будь! — Брэд сделал большой глоток пива. — Поскольку у нас тут сегодня чисто общение по-мужски, хотелось бы мне кое о чем тебя попросить.

— Нет. И не проси. Я не могу дать тебе нюхать мои пальцы.

— Не беспокойся. Учитывая, сколько ты чешешь яйца, мне бы не хотелось этого делать. Нет, это насчет Элисон.

— О, нет! Ты не можешь этого сделать. Сразу же минус десять очков.

— Нет. Это кое-что посерьезнее. — Брэд поглядел по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не может услышать. — По-моему, она берет взятки.

Грег вдруг притих и уставился в свой стакан.

— Просто я видел ее у клуба «Стар» и…

— Стоп! — прервал его Грег. — Послушай меня. Я ведь только что сказал, что хочу лишь весело проводить время. То, чем она занимается, — ее дело, до тех пор, пока это не затрагивает моих интересов. Да, скорее всего, она именно так и делает, но, честно говоря, мне это по фигу. У меня есть возможности обеспечивать себя кое-каким доходом, и когда я узнаю тебя получше, то, возможно, и расскажу тебе о них. А что касается Элисон, то я бы хотел держаться от нее подальше.

— Вся фигня в том, Грег, что то, чем она занимается, очень влияет на мою работу.

— Просто подставляй левую щеку, когда она тебя бьет по правой. Она все-таки менеджер, и этим все сказано.

В этот момент в бар вошла Лоррейн.

— Как дела, красавица? Ты в порядке? — спросил Брэд.

— Нет. Я совсем не в порядке.

— Что случилось?

— Да все и ничего, — ответила она, пододвинув к ним кресло и заказав себе сидр. — Всё эта корова Элисон.

Брэд посмотрел на Грега многозначительным взглядом, говорившим: «Ну вот, теперь-то поверишь?», но Грег лишь зевнул и встал.

— Пойду посрать. — И он ушел.

— Да что это с ним? — спросила Лоррейн. Брэд молча пожал плечами, ничего не объясняя и позволяя ей продолжить. — Я не понимаю, Брэд. Я стараюсь изо всех сил, но все это недостаточно хорошо для нее. Она с чего-то на меня взъелась… Лоррейн, сделай то… вставай и танцуй… прекрати разговаривать с этим человеком…. не разговаривай с тем… приведи себя в порядок… научись правильно накладывать макияж… научись петь… не пей так много… говори внятнее в микрофон… у тебя хреновые продажи… продавай больше сувениров. Каждый раз, как я ее вижу, она достает меня, и у меня от этого голова едет. Я ведь не такая бестолковая, правда?