— Думаю, мы позвоним Амиту Пателю. И пригласим его в Чикаго.

***

Ночной воздух был прохладным, но по сравнению с замкнутой энергией внутри Дома, это было долгожданным облегчением.

Охранники у ворот кивнули, когда я проходила мимо них и повернула, держа курс в сторону участка. Дом Кадогана располагался посреди большого участка земли, со всех сторон окруженного зелеными насаждениями, его граница была обозначена живой изгородью и высокими, черными, железными воротами. Вот туда я и направлялась сегодня, прогуливаясь по периметру, чтобы гарантировать, что там не было никакого проникновения, никакого вражеского заговора, равно как и часовой делал это двести лет назад, прочесывая периметр своего замка с мечом наготове.

Не было ничего необычного в том, что папарацци столпились за пределами Дома; их присутствие увеличивалось и уменьшалось с интересом общественности и их желанием нарыть побольше грязи. Сегодня, когда у Чикаго в мыслях убийства, в специально выделенном местечке недалеко от угла их было около полудюжины. В основном мужчины, по большей части всем около тридцати, практически все с большими черными камерами или небольшими цифровыми диктофонами.

— Мерит, чем вы сегодня заняты?

— Мерит, у вас есть какие-нибудь комментарии по поводу убийства Саманты Ингрэм?

— Это вампиры убили Бретта Джейкобса? Саманту Ингрэм?

Этот вопрос заставил меня остановиться на месте. Положив руку на рукоятку своего меча для выразительности, я подошла обратно к мужчине, который задал его, сохраняя свой взгляд ровным, и решила предоставить им что-нибудь для печати.

— Мы чикагцы, — сказала я. — Мы любим этот город, живем в этом городе в течении многих, многих лет. Мы из этого города. Мы его жители. И нет ничего, что нам нравится меньше, чем те, кто ему вредит, кто разрывает его сердце, кто убивает его граждан. Вампиры не убивали Бретта Джейкобса или Саманту Ингрэм. Но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь им найти правосудие.

Размножить и напечатать, подумала я, и свернула за угол в темноту.

***

Пока делала обход, я думала о ГС, тестировании и о следе, который на данный момент остывает — о манипуляции Дариусом Вестом.

Кто-то — все еще неизвестный и находящийся на свободе — использовал Дариуса, чтобы взять значительную денежную сумму у американских Домов и перевести их в европейский банк. То, что он или она украли деньги у американских Домов и перевели их в Европу, намекало на европейского преступника. Может, европейский злодей не захотел красть у своих родных — европейских Домов.

Я уже подозревала члена ГС; они с большей степенью вероятности имели доступ и средства, чтобы воплотить этот план в жизнь. Даника хотела должность Дариуса, поэтому у нее было стремление сделать это. Но зачем замарачиваться с мудреной кражей, когда ты уже бросила вызов, чтобы занять позицию Дариуса — и управлять фондами самостоятельно? Если Диего и Лакшми были чисты как союзники, это оставляло Эдмунда и Диркса, как наиболее вероятных подозреваемых в ГС. Оба были из европейских стран, так что это на самом деле не сузило список.

Я до сих пор не получила ответа от моего отца о происхождении банковских счетов. Я попросила его накопать информацию, к которой никто, как предполагалось, не мог получить доступ. В конце концов, это было сутью швейцарского банковского счета — полная анонимность. Может, он все еще искал. И, вне всякого сомнения, он был занят своим новым строительным проектом. Но игнорирование для меня было все еще непривычным.

Семья. Не можешь с ними ужиться, не можешь и колом проткнуть.

Дом Кадогана, подумала я, когда подняла голову и бросила взгляд на целую историю из камня и стекла, что сверкала выше линии забора, был своего рода семьей. Большой, разобщенной, гипермодной семьей нервных вампиров, которые, по большей части, хотели привнести что-то лучшее в мир.

И в центре всего этого Этан. Дом, его Послушники — мы были теми, кем он нас создал. Вампирами с совестью. Независимо от его прошлого или того, что случится сегодня и завтра, для нас он по-прежнему будет Мастером вампиров.

Я должна сказать это Этану, подумала я. Напомнить ему об этом перед тестированием.

Когда мой двойной обход территории был завершен, я подошла к парадной двери и увидела вампиров, толпящихся на одном месте в ожидании чего-то. Весь Дом был напряжен, как будто здание плыло в облаке тревожной магии. Нашего Мастера ожидало тестирование, и мы нервничали по этому поводу.

Дверь кабинета Этана была закрыта, и не менее напряженная магия просачивалась изнутри. Я не хотела прерывать его, не тогда, когда он пытался сосредоточиться, подготовить себя. Но мне по-прежнему надо было ему кое-что сказать.

Я остановилась на смске:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО. ПОМНИ ОБ ЭТОМ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ.

И помни об этом, подумала я, прежде чем уплывешь так далеко, что не сможешь найти дорогу обратно ко мне.

***

Я убрала телефон и уже готовилась вернуться в оперотдел, когда знакомое лицо ступило в фойе.

Лакшми Рао расстегнула короткое бежевое пальто, которое она надела поверх черного облегающего платья до колен, ее прямые черные волосы были стянуты в низкий хвост, который свисал с одного плеча. Она внимательно осмотрела фойе, остановив свой взгляд на мне.

Я шагнула к ним.

— Лакшми.

— Мерит, — произнесла она. — Свита Дома Хат уже прибыла? — У нее был британский акцент, и столь же изысканный, что и ее одежда.

— Еще нет, — ответила я, взяв ее пальто и повесив его на вешалку за дверью. Она больше не была моим начальником по ГС, но это не отменяет немного элементарной вежливости. — Она прибудет через несколько часов.

— Он готов? — спросила Лакшми.

От этого вопроса у меня что-то крепко сжалось в груди, а также от того факта, что я не могла ответить с уверенностью. Он подписался на это — было всем, что я могла ответить.

Но там, где трудно было подыскать правду, блефа будет достаточно.

— Да, — только и сказала я, уверенно приподняв подбородок. — Готов. — Я надеялась, что я права.

Я мысленно сказала Этану, что она прибыла. Ниже по коридору открылась дверь, и мгновение спустя они с Маликом вошли в фойе.

— Лакшми, — поздоровался Этан, подходя прямо к ней — и не вступая в зрительный контакт со мной.

— Этан. Малик.

Пока они подходили на встречу другу другу, чтобы обменяться приветствиями, я стояла в нескольких шагах от них, являясь пятым колесом на встрече Мастеров.

— Мы подготовили актовый зал для твоей вступительной речи. Там также есть кровь и кофе.

Лакшми кивнула.

— Я бы не отказалась от кофе. Может, мы могли бы подняться наверх и обсудить правила, прежде чем прибудет Николь?

В глазах Этана вспыхнул огонь, и я почувствовала, что напряжение в моей груди немного ослабилось. Мы могли быть далеко друг от друга, но у нас был надзиратель, который за всем внимательно следил.

— Конечно, — ответил он, указывая ей в сторону лестницы.

Я наблюдала, как они поднимаются по лестнице, Малик впереди, Лакшми и Этан сзади. Они обсуждали подготовку, пока шли, и уже почти достигли второго этажа, когда Этан оглянулся, взявшись рукой за перила, и пристально посмотрел на меня.

Его глаза были темными, цвета дремучих лесов. Он ничего не сказал, не моргнул и не сделал никакого жеста. Он просто смотрел на меня, как будто слова висели у него на языке, но он был не в силах произнести их.

Подступали слезы, но я переборола их, сохраняя свой взгляд твердым и непоколебимым. Я имела потребности и не стыдилась их. Но сегодня, здесь, в Доме с перепадами страха и магии, когда равновесие силы опиралось на острие ножа, его потребности были превыше всего.

Я посмотрела на него и кивнула. Только один раз, слегка, но достаточно, чтобы признать его чувства, его страх, его боль и войну, которая велась внутри него. Войну, которая поглотила нас обоих.