Для последующей истории самураев важны не столько успехи, сколько неудачи Великих Реформ. Главной из них был провал реформы землевладения: в соответствии с ней вся земля должна была стать собственностью государства, которое затем перераспределяло бы ее из расчета по два тана (около 0,2 гектара) на каждого мужчину старше пяти лет и двух третей тана на каждую женщину. Новые владельцы должны были платить налоги и нести разные повинности, включая определенный срок обязательной военной службы.

Эта система таила определенную опасность, которая еще более возрастала, когда землевладельцы добивались от правительства концессий в виде должностных наделов: земли, выделенной в соответствии с занимаемой должностью; дарованной земли, что говорит само за себя; заслуженных наделов, которые давались в награду за особые заслуги. Должностные наделы и земли, данные за особые заслуги, облагались только рисовой податью, но дарованные земли оказались каким-то образом полностью освобожденными от налогов, поскольку считались непосредственным подарком императора. Для получения дарованных земель требовался лишь императорский указ, и стоявшие за троном силы увидели в этих не облагаемых налогом землях средство вернуть себе прежнее могущество. Дарованные земли имели еще и то преимущество, что они становились неотчуждаемой семейной собственностью. Постепенно, когда благодаря хитрым манипуляциям бюро-кратической системы многие должности стали наследственными, то же свойство приобрели и должностные наделы.

Одной из категорий земельных владений, не подлежавших перераспределению, были владения монастырей и храмов. Еще до освящения Тодайдзи буддийское духовенство почувствовало, в какую сторону дует экономический ветер, и постаралось, чтобы его благочестивые деяния избавили его не только от эпидемии оспы, но и от налогов. С такими концессиями и при том покровительстве со стороны бюрократии, о котором мы уже говорили, богатство и могущество храмов выросло неимоверно, в то время как правительство отчаянно искало новые земли для раздачи. В качестве примера можно рассмотреть опись имущества Тодайдзи. В 747 г., за два года до освящения статуи Великого Будды, Тодайдзи, благословенный с самого дня своего основания, имел в своем владении 1 000 домов в центральных провинциях. В 758 г. император Сёму даровал этому монастырю 5000 домов, разбросанных по тридцати восьми провинциям Японии. В этих условиях храмы и монастыри превращались в экономические центры, привлекавшие народ. Императорский двор уделял простолюдинам мало внимания, а духовенство брало их под свое крыло, учило людей строить мосты и плотины, обучало разным ремеслам. Эта благотворительность основывалась на богатом опыте, ибо среди священнослужителей были самые образованные люди Японии. Многие из них учились в Китае, и сочетание китайской экономической науки с огромным богатством делало спекуляцию земельными участками интересным занятием. Указ 746 г. запретил храмам торговать землей, однако на обработку целинных земель запрета не было, и двор даже рассматривал это как дело общественно выгодное.

К концу восьмого века великие монастыри Нара стали влиять не только на экономическую, но и на политическую жизнь. Соседний монастырь Кофукудзи, основанный в 669 г., вырос столь же быстро.

Неприязнь между храмом и двором, выразившаяся в сплетнях, затрагивавших главу буддийской общины и императрицу, привела к решению перенести столицу. В 784 г. двор переехал из Нара в Нагаока, в нескольких милях к северу, но это новое место оказалось неудобным, и в 794 г. столица была перенесена в Киото. Там она и оставалась до 1868 г., когда столицей стал современный Токио.

Образцом для новой столицы вновь стала Чанъань. Этот новый шедевр градостроительного искусства, окруженный вишневыми деревьями и плакучими ивами, являл взору такую красоту и изящество, что его назвали Хэйан-Кё, «Столица Мира и Покоя». Но если придворные и надеялись обрести мир и покой на улицах Киото, им вскоре пришлось разочароваться, и одной из причин этого стало вмешательство буддийской общины.

В 767 г. родился монах по имени Сайтё, известный ныне под своим посмертным именем Дэнгё Дайси. Почувствовав отвращение к чересчур мирским устремлениям своих собратьев в Нара, Сайтё удалился в горы в поисках духовного мира. Его скитания привели его наконец на холмы к западу от озера Бива, и здесь в 788 г. у вершины горы Хиэй он основал монастырь Энрякудзи. Это произошло за шесть лет до основания Киото, так что, когда рядом стали строить столицу, монастырь Сайтё уже стоял в пяти милях к северо-востоку от нее, среди густо поросших лесом холмов. Для суеверных придворных такое положение Энрякудзи имело большое значение, поскольку, согласно правилам китайской геомантии, зло могло напасть на город прежде всего с северо-востока – со стороны, считавшейся «вратами демонов». Поскольку основанию новой столицы должны были сопутствовать сколь можно более благоприятные условия, наличие Энрякудзи было сочтено очень хорошим предзнаменованием, и недавно основанный монастырь стали считать божественным хранителем Киото. Еще одним свидетельством благосклонности богов стало наличие на горе Хиэй святилища важного синтоистского божества, Царя гор. На Энрякудзи посыпались благодеяния, которых не знал даже монастырь Тодайдзи. По мере того как он рос, его строения заняли всю гору Хиэй, и настоятель Энрякудзи основал дочерний храм Миидэра (или Ондзёдзи) у подножия горы рядом с озером Бива. Через несколько лет монастыри Киото уже могли соперничать богатством и влиянием с древними монастырями в Нара. В Южной Столице, как назывался теперь Нара, жители негодовали, видя, что у них отбирают привилегии и лишают покровительства.

Как мы уже видели, знать и монастыри довольно легко избегали уплаты налогов. Более мелким землевладельцам или тем, кто не был связан с могущественными аристократическими семьями, уклониться было гораздо труднее. Решение напрашивалось само собой: они номинально передавали свои владения землевладельцу, который платил небольшой налог или совсем его не платил – например, монастырю. Новый владелец регистрировал эти земли под своим именем, таким образом выводя их из списка подлежащих налогообложению, а затем возвращал прежнему владельцу. Все, что такой «защитник» требовал от «дарителя», сводилось к ежегодной подати, гораздо ниже установленной нормы налога, и к молчаливому соглашению не разглашать условия сделки. По мере того как развивалась эта система, известная как кисин, формы дарственных передач становились все сложнее. Землевладелец мог счесть выгодным действительно передать свою землю храму и стать содзи, маноральным управляющим этой землей. Поскольку крестьяне, работавшие на этих свободных землях, были избавлены от тирании официальных сборщиков налогов, люди стекались в феодальные поместья и в храмовые владения. Магнат, который принимал «в дар» земли, получал ощутимую выгоду: для увеличения дохода с угодий ему не надо было возделывать целинные земли. Такую сделку, выгодную обеим сторонам, было непросто выявить – коррупция проникла в среду высшей бюрократии, покрывавшей систему кисин. Выходили указы, запрещавшие подобную практику, но слишком многие успели нагреть на этом руки, и все продолжалось по-прежнему. Семейство Фудзивара особенно преуспело в извлечении выгоды из кисин. Следует вспомнить, что именно основатель этого прославленного дома начал воплощать в жизнь программу реформ принца Сётоку. С тех пор как Каматари пришел к власти, Фудзивара процветали. Они заняли ключевые места в императорском совете и начали просачиваться в императорскую фамилию. Они избрали весьма простой путь, выращивая и воспитывая прекрасных дочерей, которые выходили замуж за наследных принцев. В этом они так преуспели, что между 724 и 1900 гг. не менее пятидесяти пяти из семидесяти шести наследовавших друг другу императоров были рождены женщинами из клана Фудзивара.